Лондон в огне - Эндрю Тэйлор

— Они что же, называли фамилию Колдридж?

— Да. Сэм сказал, что эти двое разговаривали о нем со Скалой и капитаном Бойдом.

Меня вдруг замутило, и приготовленный госпожой Ньюкомб обед надавил на желудок тяжелым грузом.

— К Сэму они тоже обращались?

— Нет. Но я все равно решила вас предупредить.

Поблагодарив Маргарет, я вознаградил ее за труды. Вот и новая забота — на этот раз в виде неопределенной угрозы. Беда в том, что люди, ищущие Колдриджа в Эльзасе, могут напасть на след моего отца.

Со свертком под мышкой я вышел на Стрэнд и повернул на восток, в сторону Сити. Уж несколько часов Уильямсон как-нибудь обойдется без меня.

С приближением зимы вид громадного выгоревшего собора наводил еще большее уныние, чем в конце лета. После дождей повсюду тянулись разводы сажи и золы. Под тяжелыми серыми тучами чайки кружили вокруг центральной башни и облетали свои небесные владения, на месте которых раньше высились крыши.

Даже разрушенный, собор Святого Павла притягивал людей. Возможно, теперь он манил их даже больше, чем до Пожара. Я присоединился к очереди, выстроившейся у ворот двора Дома конвокаций.

Те, кто стоял прямо передо мной, пришли посмотреть на то, что осталось от епископа Брейбрука и других тел, уцелевших в огне, хотя после длительного пребывания под открытым небом они мало напоминали человеческие останки. Однако, как ни странно, они до сих пор собирали вокруг себя толпы зевак. Мой сосед, захлебываясь от восторга, сообщил, что не далее как сегодня утром взглянуть на покойного епископа приходил сам герцог Йоркский. От внимания королевской семьи ценность епископских останков явно возросла.

У ворот дежурили двое сторожей и под видом сбора пожертвований взимали с входящих плату за возможность поглядеть на эту жуткую коллекцию диковин. Сторожевой пес сидел на цепи перед импровизированной хижиной, где двое мужчин, похоже, проводили почти весь день. Я дотронулся до рукава одного из них и достал пропуск, выданный Уильямсоном, — эта же бумага помогла мне попасть внутрь в прошлый раз. Документ подтверждал, что я служу секретарем под началом самого лорда Арлингтона, а внушительная печать довершала впечатление.

— Вы меня помните, — сказал я. — Месяц назад я приходил по поручению короля и разговаривал с секретарем капитула… — Я замолчал, вспоминая фамилию. — Господином Фревином.

Сторож медленно кивнул, не сводя глаз с печати и слегка покачиваясь. Похоже, он был не только пьян, но и не обучен грамоте. Потом он указал пальцем на павильон во дворе Дома конвокаций, расположенный в углу у стены клуатра, — именно там я видел плащ.

— Вам не повезло, сэр. Господина Фревина сегодня нет на месте. Но если желаете посмотреть на епископа Брейбрука, я…

— Господин Фревин мне не нужен.

— А его и нет. — Сторож усмехнулся. — Господин Фревин в Дербишире, у него мать при смерти.

Я достал кошелек:

— Когда я приходил в прошлый раз, я говорил с одним чертежником. Не знаю его имени. Высокий седой мужчина, худощавый, на вид средних лет.

Смех тут же оборвался. Видимо, для того, чтобы перестроиться на новую тему, мозгам сторожа пришлось проделать большую работу.

— Вы про господина Хэксби, сэр? Он работает с доктором Реном. Его тоже сегодня нет.

— Да, он-то мне и нужен, — кивнул я, надеясь, что напал на верный след. — Где я могу его найти?

Сторож молчал, пока я не дал ему шиллинг.

— Недалеко от Стрэнда, сэр. Во дворе «Трех петухов». Премного благодарен, сэр.

Я удивленно уставился на него:

— Где?

— Во дворе «Трех петухов». Хэксби снимает там комнаты. Это возле…

— Я знаю. В котором доме он живет?

Сторож пожал плечами.

— Спасибо, — ответил я и со свертком под мышкой зашагал прочь.

Я не ожидал, что между моим пропавшим плащом и этой туманной зловещей историей обнаружится еще одна неожиданная связь. Медленно спускаясь по Ладгейт-хиллу к Флит-стрит, я в уме перебирал звенья этой цепочки. Хэксби, чертежник, помешавший мне забрать плащ, живет во дворе «Трех петухов». Это место мне знакомо — я побывал там, когда шел за слугой, забравшим сундук Джема из Барнабас-плейс и катившим его по улицам на тачке. На Стрэнде я потерял слугу из виду, но он вполне мог зайти в переулок, ведущий во двор «Трех петухов». Я вспомнил новые кирпичные дома, неброские, но говорившие о благополучии своих владельцев. На первых этажах были открыты несколько лавок, а в мощеном дворе стояла водокачка.

Добравшись до своей цели, я зашел в аптеку и спросил хозяина, знает ли тот господина Хэксби.

Аптекарь окинул меня быстрым оценивающим взглядом:

— Он снимает комнаты у госпожи Ноксон, через два дома отсюда, сэр.

Вход во внутренний дворик был открыт, и я постучал в дверь дома. Мне открыла тощая служанка. При виде меня она нахмурилась, будто что-то вспоминая.

Я представился и сказал, что мне нужен господин Хэксби — у меня к нему дело, касающееся собора. Девушка повела меня наверх. Когда мы поднимались по лестнице, она оглянулась:

— Прошу прощения, сэр. Вы бывали у нас раньше?

— Никогда.

Снизу донеслись звуки шагов. Перегнувшись через перила, я заметил в конце темного коридора человека, выходившего из комнаты со стулом в руках. Он вскинул голову, и на секунду наши взгляды встретились. В его глазах мелькнуло узнавание, и, должно быть, я посмотрел на него точно так же. Передо мной был тот самый рыжий слуга, который на тачке увез сундук из Барнабас-плейс. Выходит, он заметил, что я за ним следил.

На втором этаже служанка постучала в дверь:

— К вам господин Марвуд, сэр.

— Кто? — переспросил низкий рокочущий голос. — Что ж, входите, раз пришли.

Комнаты располагались в передней части дома, из окна открывался вид на двор внизу. В камине жарко горели угли. Комната была приспособлена скорее для работы, чем для отдыха или сна. Чертежная доска была установлена у окна, а рядом с ней стоял высокий табурет. На полках были расставлены деревянные модели зданий, рядом с ними лежали свернутые в свитки планы и инструменты, о назначении которых я мог только гадать.

Посреди комнаты сидел господин Хэксби, в домашнем халате и колпаке на кроличьем меху, с одеялом на коленях. С прошлого раза его аскетичное лицо стало еще изможденнее, к тому же он был небрит. Рядом с креслом стоял стол, на котором лежали книги и стопка бумаг, сверху придавленная колокольчиком.

Я поклонился:

— К вашим услугам, сэр.