Олимпиада. Бубновая дама - Анна Гринь

В какой‑то момент Бердинг сообразил, что в одиночку он не сможет опередить охотников и найти колдуна, а Крившина ему обязательно следовало отыскать первым. И тогда, будто в припадке помутнения, Сердий связался с одной из шаек Блотского княжества. Главари воров, убийц и всякой мелкой магической шушеры заинтересовались возможностью заполучить нечто, что запугало бы целое княжество, сделав обитателей нор и ночлежек королями жизни.

Я усмехнулась, представив, как главари банд купались в воображаемом богатстве и власти. Неудивительно, что практически на следующий день по всему Подлунному распространила свои сети система шпионажа из обитателей трущоб.

Именно они нашли колдуна, но вместо того, чтобы передать его местоположение Бердингу, решили действовать самостоятельно. Так Крившин, сам того не понимая, оказался в окружении трех голодных псов: моих родителей, Бердинга и банды преступников.

Возможно, у Сердия Бердинга что‑то бы и вышло, но он не рассчитал одного: мои родители занимались слежкой не один год и в какой‑то момент они сообразили, что кто‑то еще гоняется за колдуном. А дальше… Бердинг бежал, не желая попасть под горячую руку Рему Лись. Мои же родители просто не успели сообщить о предательстве начальству. А может и сообщили, но их рапорт просто не дошел до верхушки.

В тот злополучный день Рем и Клара решились на небольшую передышку ради меня, но увидев в окне Сердия, бросились в погоню.

Я очень удивилась, узнав, что тогда на самом деле видела именно Бердинга. Тогда, в кафе, сама того не зная, я напугала колдуна. Он опасался, что рано или поздно я могу понять, где именно его видела.

Погнавшись за Сердием, охотники оказались в лаборатории Крившина. Ученый ставил свой очередной эксперимент и сетовал, что оригинал рецепта остался в одном из старых убежищ, откуда его забрали надзоровцы. Сердий все это слышал, именно поэтому он был уверен, что дневник давно у моих родителей. Угрожая Крившину и охотникам прихваченным из хранилища Надзора взрывным амулетом, Бердинг потребовал копию зелья, но безумный ученый не собирался сдаваться и рассказывать свои тайны. Он просто выплеснул на пол очередной опыт, вызвав пожар в доме. Бердинг бежал через артефакт — портал, бросив взрывной амулет в огонь.

— Случайно! — вопил Сердий под стрекот пишущей машинки. — Он просто выпал из кармана. Я не хотел им смерти!

Я пыталась отгородиться от его рассказов, но выйти из кабинета банально не хватало сил. Я стояла позади служителей магического порядка, сжимая рукав куртки Шишеня, опасаясь, что могу свалиться в обморок, и слушала. Слушала оправдания, стенания и вопли колдуна, походившего на загнанную в угол крысу. Слушала и не испытывала ничего, кроме презрения.

И сейчас, лежа на полу своей комнаты, я не испытывала каких‑то эмоций, хотя очень надеясь ощутить удовлетворение от состоявшегося отмщения. Но нет…

Остаток истории я слушала в пол уха, опоздало радуясь, что все поняла правильно.

После взрыва Бердинг прямиком бросился в офис Надзора, надеясь как‑то скрыть свою причастность к делу. Я брезгливо хмурилась, когда толстяк последовательно описывал, как уничтожал все личные записи моих родителей, боясь, что они там как‑то упоминали о нем. Мужчина, не читая, сжег все блокноты и ежедневники четы Лись. Потом он попытался узнать, где они жили, чтобы произвести зачистку и там.

— Меня уже не волновал дневник Крившина, — стенал Сердий. — Хотелось шкуру спасти, ведь…

— Ведь узнай кто‑то из начальства, что ты, крыса, копал под своих и задумал недоброе, то уже бы давно в камере гнил, — хмыкнул пожилой надзорник, продолжая печатать показания.

Но, к немалому удивлению Сердия, в личных делах моих родителей адрес не значился. Перепуганный этим, он поднял свои связи и разыскал Верию, стал ей угрожать в письмах, требуя отдать ему вещи по делу Крившина. Ведьма, не долго думая, собралась и ушла вместе со мной в Солнечный, не желая подвергать опасности.

— Главари банды меня едва не прижучили, когда поняли, что дневника им не видать, — взвыл Сердий. — Едва не убили!

— Жаль… — тихо прошептала я так, что услышал меня только Шиш.

Постепенно банда смирилась с потерей отличного способа управления обществом, и Бердинга оставили в покое. Он зажил обычной жизнью, довольствуясь ролью начальника в крошечном отделе, разбиравшемся с жалобами. Однообразие и сидячий образ жизни превратили поджарого надзорника в полноватого одышливого дяденьку, а поступление на службу Гедымина освободило Сердия и от части бумажной работы, позволив часами посвящать свое свободное время газетам, попиванию кофе с капелькой бальзама и собиранию сплетен.

Именно последнее занятие принесло Бердингу неожиданный улов: болтая ни о чем со служителем магической почты, которой обычно пользовались все, кто не имел возможности передавать свои письма мгновенной доставкой через фавнов или скорой — через воронов.

«Именно такой почтой я отправила свою работу в Академию, чтобы сразу зарекомендовать себя перед преподами», — вспомнила я.

Так или иначе, но Сердий узнал, что некая Олимпиада Лись писала письмо из одного мира в другой. Ухватившись за ниточку, надзорник принялся разматывать, желая узнать больше. Ему потребовалось много времени, тем более, что в Академию в прошлом году я не приехала.

Карты Бердингу спутала проверка. Ему удалось перетянуть выяснение по факту пропажи документов из архива, которые он сам же и изъял давным — давно, мотивировав свой интерес отсутствием реальных дел в своем отделе. Но скрыть дело от помощника не вышло, так что вампира к делу Сердий подключил, наплетя тому с три короба лжи. И все было бы ничего, если б шайка разбойников по своим каналам не выяснила, что Бердинг перестал собирать пыль, а роет землю носом, разыскивая дочь охотников Лись.

Бандиты взяли надзорника за горло и вытрясли из него правду, а после запугали так, что колдун взялся за поиски с утроенной силой. Но, даже боясь банду, толстяк убедил их, что хватать и допрашивать меня резона нет. Так они лишь сделают сами себе хуже. Поэтому вокруг меня постепенно рос простой и обыденный план: обыскать все мои вещи, надеясь, что рано или поздно дневник разыщется.

Мое отбытие в Академию позволяло им безбоязненно порыться в моей квартире, ведь в доме бабушки они себе такого позволить не могли.

— Старая ведьма сильна! — воскликнул Бердинг. — Она вокруг девчонки такой защитный контур возвела, что прямой поиск не срабатывал!

Я хмыкнула, но не стала спорить. Сама я никакой защиты не ощущала.

Гедымину дело подали с другой точки зрения: кто‑то охотиться за документами Крившина, которые могут быть у меня, а значит, нужно помочь девушке с поступлением, которому препятствует родственница, а еще нужно втереться в доверие.