Держи меня крепче - Рида Сукре

— Тут прикол был, если что. Игра со словом «разводить», — решил пояснить мне парень, считая, что раз я не смеюсь, не поняла. — Правда, угарно? Я не могу, надо же придумать! — он делился впечатлениями, тихо постанывал от смеха, не замечая, что я далека от того, чтобы поддакивать.

— Пошлятина… — поделилась-таки я.

— Отборная, — гордо выпятил Шер, будто сам сочинял. — Прям на репите.

Я покачала головой, не соглашаясь с тем, что такие песни вообще существуют, а тем более с тем, что их любят и ставят на повтор.

— Я пойду, наверно, — я потянулась к ручке, но была нагло перехвачена за здоровую руку.

— Постой, мы же не договорились!

— О чём?

— О следующей встрече, — отчаянно подмигивая мне, томным голосом возвестил муженёк.

— Зачем ещё? — почти выкрикнула я.

О нет! Ещё и следующая встреча будет?..

— Я же говорил тебе. Мэр пригласил нас на вечер. Надо пойти. Обязательно. Безвариантно. Без отмаз. Ясно?

Я кивнула.

— А когда?

— Я позвоню. Так что прекращай строить из себя мисс Динамо. Окей? — он потрепал меня по голове, как маленького ребёнка.

Я отдёрнула голову. Ещё не хватало. Себя пусть треплет. Или собаку свою. Бешеную.

— Хорошо. Я пошла тогда, — я потянулась к ручке, но в вдруг в голове мелькнуло: — Ты только ради этого меня весь день терроризировал?

Мой персональный принц гоготнул в своём неизменном репертуаре и кивнул с диким энтузиазмом:

— Надо же было убедиться, что ты поняла, — его рука снова потянулась ко мне, но уже к щеке.

Так обычно малышам щёчки пухлые щипают. Правда, к ним обычно обе руки тянут и потом в обе стороны щёки разводят. Дикие люди. Это же неприятно. Сама я так никогда никому не сделаю. Больше. Оказывается, это больно. И вообще антипатично.

Я отдёрнула голову и выскочила из машины, выговорив скороговоркой «пока» и помчалась ко входу в подъезд. Вслед мне из приспущенного окна водителем был отправлен воздушный поцелуй, затем окно поднялось и машину тут же стартанула вперёд, нетерпение в его крови так и бурлило. Мой путь преградил тот самый мотоцикл Лёши, припаркованный рядом с лавочкой, на которой не было никого, что было весьма странно. Видимо, бабсовет уехал разруливать проблемы в огородах. Это радует.

Раздражало лишь то, что Лёха сейчас в нашей квартире. Пересекаться с ним не хотелось, я решила прогуляться в парке, навестить уточек. Хорошо, что в заднем кармане джинс заначка. Хлеба им куплю.

22

Не успела я пройти и двух шагов в сторону парка, как в другом кармане затрепыхался мобильник извечным «some things we don`t talk about better do without…» Снова Шерхан. И что ему на этот раз надо? Отчитаться, что он такой молодец и уже до дома добрался?..

Не глядя на дисплей телефона, я приняла звонок.

— Алло. Что случилось? Уже скучаешь и жить без меня не можешь? — съязвила я, чувствуя себя чересчур смелой.

— Ха, — на том конце раздался весёлый и безгранично позитивный смешок, но не Шера. — Ты медиум? Не знал… — а это прозвучало уже восхищённо, и главное, голос такой знакомый.

— Эм…

— Медитируешь? Не стесняйся, медитируй, я подожду. Мы люди не гордые, — снова прорезался бархатный баритон с небольшой хрипотцой, откровенно смеющийся надо мной, но как-то необидно. — А мне можешь что-нибудь предсказать?

— Э… Нет.

— А почему? — прозвучало искреннее расстройство.

— Я не предсказываю. Я не ведьма же…

— Ну, ведьмы колдуют на крысячьих хвостиках всяких, черепах младенцев, внутренностях лягушек, а вот медиумы как раз делают пророчества.

Сразу вспомнилось липовое пророчество леди Га. Не верю я в такие штуки.

— Да нет. Я ни то, ни другое.

— Точно?

— Ага.

— А жаль, — вздохнул обладатель баритона.

— А мне нет.

— А почему, Лен?

Он знает моё имя. Значит звонок точно мне, а не номером ошиблись. Остаётся вычислить звонящего. Звонок мне — это раз, номер в трубке не сохранён — это два, значит кто-то из новых знакомых. А таких у меня, по существу, всего два — Шер и Артём из парка. Шер отметается.

Я прямо Шерлок в юбке.

Голос на артёмовский похож. Но хотелось убедиться, чтобы не попасть впросак. Проведу следственный эксперимент, назвав по имени, а дальше будь что будет.

— Не верю в оккультизм, Артём.

Короткий смешок.

— Лен, я думал, мы обсудили эту тему… — протянул парень.

— Какую?

— Ты меня теперь всю жизнь подкалывать будешь?

— Я же не делаю этого, — когда это я прикалывалась над ним?

— Слушай, ну, хорош, — попросил он с такой мольбой в голосе, что захотелось сразу же прекратить.

Одна проблема — я не знаю, что прекращать. Видимо, разговоры про оккультизм.

Но всё равно обещаю, что не буду:

— Хорошо.

— Замечательно! — возликовал парень. — А ты сейчас занята?

— Не очень…

— Супер! Значит давай через полчаса в центре у «Мака». Ты ведь можешь? — и не дожидаясь моего ответа: — Значит, договорились. Жду. До встречи.

В трубке раздались короткие гудки. Я немного растерялась. С одной стороны — мне жутко хотелось встретиться с нормальным человеком, пообщаться, не выслушивая одни лишь гадкие приколы в свой адрес, а с другой — неужели нельзя было спросить хочу ли я идти в «Мак»? И совсем не важно, что хочу, вообще, фастфуды — моя слабость, но ему это неведомо. И желудок заурчал, вспомнив меню. Да ну эти раздумья! Пойду. И точка.

Сначала я подумала о такси, но идти недалеко, добраться можно за тридцать минут. Хотя жарковато, вернее, духотища. Зато загорю немного. Но у меня кожа такая белая, с трудом загорает, больше сгорает. Если не наносить солнцезащитный кремом с ног до головы пятисантиметровым слоем — ничто не спасёт. До того, как папины дела пошли в гору, и он стал жутко популярен в мире дизайна, мы летом часто ездили всей семьёй на местный курорт на берегу озера Солнечного. Обычно такие каникулы продолжались с неделю, в течение которой мы жарились на солнце, принимали грязевые ванны, отмокали в солёном озере, в общем, радовались жизни. Все, кроме меня и Стасика, чей кожный покров идентичен моему. Он, как и я, в первый день во всю досконально принимал солнечные ванны, а на следующий день с трудом мог надеть на себя одежду, потому что кожа горела. Папе приходилось сидеть с нами и через каждые пять секунд вымазывать в сметане наши тела вместо того, чтобы клеить барышень, чем грешил, с головой окунаясь в атмосферу курортного романа, в то время как на дядю, напротив, нападал муз и принимался остервенело клевать ему