Дорога смертников (СИ) - Агеев Денис

— Дойдем до места выбора — там и разберемся, — уклончиво ответил я.

Участники начали осторожно сходить с платформы на занесенный вулканическим пеплом неровный грунт. Все давно уже поняли, что каждый квадратный метр на любой локации Арены может представлять опасность. Многие к тому же вели себя заторможено — не все восстановились после вчерашней пси-атаки. Хуже всех выглядел Гигеон. Он стал молчаливым и замкнутым. Часто сидел где-нибудь в углу, взявшись за голову и медленно раскачиваясь из стороны в сторону, иногда стоял и смотрел в одну точку, а если его звали, то откликался только с третьего-четвертого раза. Порой казалось, что он забывал место, где находился. Путался в именах и воспоминаниях. Возможно, что его пси-травма затянется еще не скоро, если вообще когда-нибудь затянется.

Сошел с платформы и я. Сделал несколько шагов по рыхлому грунту. Мелкая вулканическая пыль чуть взбухла впереди и стала медленно оседать. Слой ее был не большой — сантиметр или полтора.

Участники беспорядочной группой двинулись прямо, старательно обходя непонятного вида валуны. Все как один решили, что за ними или под ними могла скрываться опасность. Да, Арена научила нас быть осторожными всегда и во всем.

Я решил взглянуть на мир через инфракрасный режим визора, но вскоре понял бесполезность этой затеи — все окружающее пространство предстало передо мной в густой гамме красных, оранжевых и желтых оттенков. Тогда я надел шлем, но вскоре снял и его — от духоты и жара лицо и голова взмокли в один момент. Пси-обзор тоже ничего не дал. Какие-то темные пятна я «увидел», но они были слишком далеко, так что детально «рассмотреть» их не получилось. Да и задействовать пси-способности оказалось делом малоприятным — после вчерашней пси-борьбы я тоже толком восстановиться не успел.

Обогнули невысокую скалу, обошли насыпь из вулканических обломков и вышли на небольшое плато. Впереди, в паре десятков метров на невысокой протяженной скале расположились пять широких арок из черного то ли камня, то ли металла — точнее я определить не смог, как ни щурился. А за ними чуть подальше протекала красно-оранжевая река. Местами на ее поверхности вздымались крупные пузыри и тут же лопались, испуская в пространство густые брызги. Оттуда повеяло сильным жаром, поэтому нетрудно было догадаться, из чего эта «река» состояла.

— Твою ж мать!.. Лава! — воскликнул Ролдан, чуть не поперхнувшись. — Как такое вообще на хрен возможно?!

— Может, она голографическая? — предположил Нойс.

— Еще скажи, что видеомонтаж и графика, — хмыкнул Ролдан. — Я б, может, и поверил в это, если бы не жара. Чувствуешь, как температура поднялась?

— Конечно, почти тридцать три градуса.

— А, ну да, ты ж у нас теперь ходячий термометр.

— Жар — не показатель. Может, у них там мощные реакторы стоят и гонят в нашу сторону горячий воздух.

— Ну тогда предлагаю окунуться в эту прекрасную лавовую реку, ведь она, как ты утверждаешь, не настоящая.

— Я ничего не утверждаю, а только рассуждаю, — парировал Нойс, нахмурился и добавил: — Тридцать четыре градуса уже.

Я стер пот со лба и непроизвольно положил руку на флягу, покрывшуюся испариной. Прохладная вода, которую я предусмотрительно налил в походную емкость перед раундом, теперь казалась почти ледяной. Но пить из нее еще рано — нужно сначала осмотреться на локации и понять, сколько времени придется здесь провести. Возможно, эти семьсот миллилитров — все, на что я могу рассчитывать.

Мы поднялись на скалу с арками, и теперь мне удалось разглядеть их с близкого расстояния. Все пять проходов были сделаны из темного, отдающего синевой камня. Перед арками стоял невысокий обелиск, вытесанный из такого же темно-синего материала. На его вершине был выгравирован замысловатый знак в виде то ли иероглифа, то ли какого-то древнего символа. Каждая из арок выводила на свою дорогу. Две слева плавно спускались в узкие тоннели под рекой, еще две справа поднимались на широкие мосты, один из которых возвышался над другим. И последний путь, средний, вел в широкую темную яму, вырезанную точно в центре скалы.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Как только мы подошли к обелиску, нейроинтерфейс сообщил, что в его инфополе, в том самом месте, где был изображен «иероглиф», зашифровано сообщение. Я сразу же его открыл, и перед глазами всплыл текст:

«Добро пожаловать на Пути Судьбы, юнец!

Перед тобой пять дорог. Помни, выбрать ты сможешь только один раз, и от этого выбора будет зависеть, как сложится твоя дальнейшая судьба.

Первый — Путь Старейшины. Выбрав его и пройдя все ожидающие на нем испытания до конца, ты станешь героем своего народа и в дальнейшем, когда подойдет твое время, сможешь принять участие в благоизбрании. Этот путь будет непростым, ступить на него — великая честь, а выжить — не менее великое благо, даровать которое может только сам Солнцебог. Если в тебе достаточно храбрости и мудрости, ступай в первый тоннель, что расположен слева.

Второй — Путь Жреца. Столь же почетный, но чуть менее опасный путь, испытания на котором достойны пройти только истинные слуги Солнцебога. Не все выживают на нем, но те, кому все же будет дарована жизнь, смогут стать жрецами и прославлять имя Солнцебога до скончания своих дней. Если ты готов принять судьбу ясновидца и духовного наставника, ступай во второй тоннель, что расположен справа.

Третий — Путь Воина. Несложный, но достойный путь, пройти который до конца сможет тоже не каждый. Однако именно этот путь сделает из тебя умелого воина и охотника, способного защитить свой народ в случае необходимости. Если тебе по душе такая жизнь, то ступай на мост, что расположен левее.

Четвертый — Путь Земледельца. Все те, кто прошел этот простой путь до конца, становятся земледельцами, составляющими костяк нашего народа. Именно на них все и держится, именно они составляют ту основу, которую мы и называем народом. Риск не пройти испытания есть, но он невелик. Если ты готов слиться с тебеподобными, стать одним из множества, то ступай на мост, что правее.

Пятый — Путь Труса. Самый легкий, ровно как позорный и недостойный путь. Погибнуть на нем можно только по собственной глупости или из-за невежества. Выбрав его, ты уже никогда не сможешь очиститься. Ты станешь изгоем, презираемым собственным народом и самим Солнцебогом. Ты не сможешь спокойно жить среди достойных. Если ты готов всю жизнь быть ничтожеством, то прямо сейчас прыгай в яму. Именно в таких ямах ты и проведешь большую часть своей никчемной жизни.

Перед тем, как сделать выбор, вспомни, кто ты есть на самом деле, ибо Пути Судьбы чуют слабость, корысть и ложь. Если ты окажешься не тем, за кого себя хочешь выдать, то они заберут тебя в Страну Вечных Снов».

— Мать вашу, это что я сейчас такое прочитал?! — воскликнул Ролдан. Кто-то из заключенных заржал.

— Похоже, локсы прочитал слишком много хренового древнего фэнтези, — предположил один из пленных.

— Больше похоже на ритуал посвящения какого-то дикого племени, — заметил Нойс и обратился к Ролдану. — Ничего не напоминает?

— Согласен, — кивнул тот, — но на кой черт вешать это сюда?

— Чтобы веселее было. Ну и чтобы каждый понимал, кто чего стоит, — сказал я.

— Хочешь сказать, что если я вдруг захочу избрать пятый путь, то все присутствующие будут считать меня трусом? — поинтересовался Ролдан.

— Нет, но есть с тобой за одним столом никто не будет, — произнес Перк, и все негромко засмеялись.

— А мне плевать! Можете ни есть, ни разговаривать со мной. Я готов пойти Путем Труса, — заявил Нойс.

Кто-то снова хохотнул, но как-то невесело. Да и не поддержал его никто.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Еще желающие есть? — громко спросил Лайсон.

Пара заключенных покачала головами, еще несколько отвели взгляды, остальные же просто молчали. Я мысленно усмехнулся. Как все же люди легко поддаются на манипуляцию, причем столь примитивную. Имперцы, наверное, сейчас блестят от самодовольства, как начищенные корпуса звездолетов. Как просто у них получилось утереть нос глупым альрийцам — нужно всего-то было выставить их трусами в случае, если те не захотят рисковать головами на опасном участке локации. Им даже не нужно было ставить ограничение на легкий путь. Хотя нельзя не признать, что есть в этом нечто гениальное.