Ветлужцы - Андрей Архипов

— И все-таки выбьют половцы всех лошадок, — не стал возражать на приведенные доводы воронежский воевода, сочтя лучшим перевести разговор на другую тему. — Может, поодаль встанем? Или посадим твоих удмуртов на коней и попытаемся оторваться? Знаю, что не сдюжат, но вдруг половцы на телеги польстятся? Товара там немного, его не жалко...

— Лишь разозлятся сильнее оттого, что напрасно своих воинов губили. Однако если дела наши пойдут худо, то так и придется поступить, хотя и не хочется превращаться в загоняемую дичь... Слушай, насчет лошадок. А давай отодвинем второй ряд телег и поставим их на бок, а? Чтобы хоровод шел между ними и внутренним рядом? Выход сделаем сзади. Конным мешать стрелять они не будут, мои людишки тоже на взгорке, а коней худо-бедно прикроют... Зря, что ли, доски на днища вместо жердин постелили?

— У богатых свои причуды, вот и стелили... Всё, скоро двинутся они, двумя клиньями выстраиваются! Вишь, не терпится им нас пощупать. Так что не видать нам переговоров с ними как своих ушей! — Твердята огорченно вздохнул и тронул лошадь с места, призывно махнув рукой своему собеседнику. — Давай, Трофим, шевелись быстрее, нам еще телеги твои переворачивать и связывать между собой, чтобы не упали! Однако никакого хоровода мы с тобой тут не будем разводить... Если ратники будут стрелять по очереди, то никого из наступающих половцев остановить они не смогут! Это пешего лепо так обстреливать, но никак не конного: того надо частым залпом ссаживать! Все эти придумки ваших чужеземцев хороши, да не про нас! А ты и уши развесил... Лучше я всех коней стреножу, да сяду на склоне балки за телегами по правую руку от твоих стрельцов. Там достаточно высоко, так что не полезут туда половцы с разгона, чтобы своим лошадям ноги ломать... А попрут к твоим ратникам, так любом случае пойдут мимо меня, потому что всаднику удобно стрелять по ошуюю от себя, держа лук в левой руке. Да и мимо пройдут, так вся местность перед твоим лагерем будет перед моими лучниками как на ладони! Пятьдесят шагов всего, тебе лишь надо левый край крепче держать!.. Эх! Ну, да что я тебе как несмышленому Вячеславу все объясняю? Нам уже поздно убегать, да и не столь велика у них рать, чтобы все мы тут головы сложили!..

— Правду вещаешь но, стреножив лошадей, ты не сможешь быстро уйти. А угонят? Что мы пешими в степи делать будем?!

Твердята только махнул рукой, прекращая бесконечный поток слов, наполненный предположениями и неутешительными выводами, его выбор был уже сделан.

Первый удар по несостоявшимся купцам был нанесен меньшим из клиньев, как будто ему не терпелось вкусить чужой крови быстрее, чем сделает это его собрат. На этот раз половцы постарались сблизиться на сотню шагов, чтобы прицельно накрыть своими залпами укрепившихся чужеземцев. Однако, как бы ловко степняки не управлялись со стрельбой на полном скаку, ветлужские охотники обладали не меньшим опытом, хотя для этого им и нужно было попирать ногами землю. А стоя на пригорке, удмурты могли поразить противника с большего расстояния, да и луки у них тоже были составные, дальнобойные, взятые еще у буртасов. Кроме того, в более массивную конную цель было попасть легче, чем на легком галопе в прикрытого защитными сооружениями человека. Пусть даже степняки и могут похвастаться, что с самого детства бьют пролетающую птицу влет, но они встретились с воинами, которым всю жизнь приходилось бить белку в глаз томарами, охотничьими стрелами с тупыми костяными наконечниками. Своим мастерством удмурты воспользовались в полной мере, хотя на этот раз им не пришло в голову беречь драгоценную шкурку у их цели.

На расстоянии чуть менее трех сотен шагов от укрепленного лагеря на небольшой кусочек степи, застывший в холодном осеннем безветрии, неожиданно пролился стальной дождь, угодивший почти точно на острие вражеского клина. С гудением шмеля обрушились два десятка плоских серповидных срезней и стрел с трехлопастными наконечниками на самых отчаянных всадников, вырвавшихся вперед из общей массы воинов. И сразу же опустело несколько седел, а три лошади, перекувыркнувшись через голову, внесли сумятицу в идущую наметом лаву. Еще один залп, к которому уже подключились воронежцы и сразу же около полутора десятков степняков, начинавших поднимать луки, рухнули вместе со своими скакунами под ноги остальным половцам. И несколько из них тут же были безжалостно растоптаны, поскольку с каким бы мастерством всадник не управлял лошадью, он не может заставить ее поставить свою ногу мимо упавшего под копыта тела. Третий залп, уже более точный, и новая порция заточенной смерти с гудением и хлюпающими ударами о тела собрала свои жертвы среди кипчаков, разбрызгивая в сторону кровь из наполовину отрубленных рук и перерезанных шей.

Восемь или десять секунд потребовалось сотни половцев, чтобы сократить расстояние до ста метров прицельного выстрела и тремя смертоносными залпами умудрились накрыть их ветлужцы за такое короткое время. Шестьдесят стрел, целящихся в особо отчаянных всадников, вырвавшихся вперед, к которым нужно добавить еще почти сотню, прилетевшую из-за телег воронежских ратников. А потом в ход пошли четырехгранные бронебойные наконечники, прицельно выбивающие из седел маленькие фигурки степняков, прячущихся за небольшими круглыми щитами, и игловидные стрелы, легко проникающие в кольца половецких кольчуг. К тому времени, когда степняки начали опустошать свои колчаны, проходя по дуге мимо тележных укреплений, около трети из них уже лежали на земле, а остальные, лишившись самых отчаянных, не осмелились лезть под плотный поток сокрушительного железного ливня. Слегка отвернув от намеченной цели, конная лава прошлась вдоль взгорка, осыпав прикрывшихся щитами ветлужцев градом ответных ударов, и ушла в глубь долины, подставив на мгновение оголенную спину для стрел воронежцев.

Казалось, что опасность миновала, а пострадавшие степняки, не успев принести весомый ущерб защищающимся, отступят, не выдержав обмен ударами, но это было лишь первое впечатление. Дрожь степи усилилась, и на хвосте первого клина подошел второй, меньший по количеству, но гораздо более грозный. Одоспешенных воинов было более трети, то и дело в рядах половцев мелькали личины, которые у многих ветлужцев вызывали своими оскалами дрожь, пробегающую где-то в районе позвоночника. Воспользовавшись тем, что внимание обороняющихся было отвлечено первой волной нового наступления, второй клин успешно миновал полосу степи, где защитники могли нанести им несколько безответных залпов, разделился пополам и обрушился на обе укрепленные точки.

Около сорока воинов сразу же закружили карусель около воронежцев, пытаясь держать их под прицельным огнем и не дать высунуть носа из-за телег. Получалось у них это не очень хорошо, уже с десяток лошадей скакали без своих наездников, поэтому несколько смельчаков стали подбираться поближе, чтобы набросить арканы и растащить импровизированные укрепления. Двое из них, пользуясь суматохой боя, даже попытались проскользнуть к стреноженным в отдаленном овраге коням, однако эти устремления были тут же пресечены воронежцами. Они слишком хорошо понимали, что лишиться в таких условиях средств передвижения означает обречь себя на медленную гибель. Однако время шло, и оно работало не на защищающуюся сторону. Слегка поредевшая первая волна половцев уже развернулась и устремилась на помощь своим воинам.

Между тем другая половина второго клина, почти не использовав луки по назначению, обрушилась всей массой на ветлужцев, стараясь достать их длинными копьями через узкий ряд возов. Пользуясь замешательством защитников, многие степняки прыгали с седел прямо через телеги и пытались навязать ближний бой. В самом начале удмурты успели дать два залпа, немного проредившие нападающих половцев, но удары копьями заставили их сомкнуть строй, прикрыться щитами и отступить. Лишь трое лучников, оставленных для того, чтобы выбивать стрелков противника, забрались сзади на телеги и пытались как-то проредить накатывающийся вал половцев.

— Бросок! — хриплый голос Трофима, уже надорванный громкими командами, заставил удмуртов разомкнуть строй и бросить заранее приготовленные сулицы. Спешившись перед началом нападения и примкнув к своим ратникам, воевода вместе со Жданом из последних сил крутились на флангах, пытаясь вместе с лучниками не дать обойти ветлужцев с тыла. Однако долго так продолжаться не могло, достаточно было большой массе степняков обогнуть их по дуге за рядами укреплений, как вся защита тут же лопнула бы по швам. И действительно, пятерка половцев, бросив лошадей перед возами, обрушилась на ветлужцев со спины. Лишь истошный вопль Вячеслава, засунутого в минуту опасности под задний ряд телег, предупредил всех о незамеченном противнике:

— Трофим, оглянись!! — Не выдержав напряжения, лекарь ужом полез в сторону упавшего лучника, попавшего под первый удар напавших сзади половцев, и, не дотянувшись до сабли, потащил у него из ножен боевой нож. Оглянувшись назад, он зашелся в истошном вопле. — Тут та самая баба!