Ветлужцы - Андрей Архипов

— Правда, что ли?

— Точно тебе говорю, режут младенцев, уведенных в полон... Не часто, но режут. По этим истуканам выходит, что мы к половецким летникам подходим...

— Летникам?

— Летним пастбищам. Половцы сена не запасают как мы, а просто к зиме спускаются к Сурожскому морю, где скот до сухостоя в состоянии добраться. А учитывая, что Атрак со своей ордой ушел в сторону Грузинского царства, то ныне их веж тут вовсе не должно быть...

— Э... А что такое вежа, про которую все постоянно упоминают? Поселение половцев? — Задал Вячеслав очередной вопрос и с интересом взглянул на Твердяту, пытаясь определить, насколько глубоко сумел его поразить своим невежеством. Воронежский воевода поперхнулся и страдальчески посмотрел на совершенно ничего не понимающего чужеземца но, поняв, что лекарь и дальше будет напряженно морщить лоб, не делая никаких попыток догадаться о значении слова, удрученно пояснил:

— Так кочевье называется у кипчаков или кимаков... И это пояснить? Ныне в степи ходит до полутора десятков орд половецких и каждая от своего корня род ведет. Но по-простому их поделить можно надвое. Кипчаки в донских степях обитают, а кимаки за Днепром. У первых раньше ханом был Шарукан, а теперь его сыновья, Атрак и Сырчан. А кимацкую орду на закате еще куманами называют и во главе их стоит Боняк... Уяснил? А всех вместе мы их половцами зовем, хотя это больше к кипчакам подходит, потому что среди них встречаются рода с желтоватым цветом кожи, как полова. Но что те, что другие кочуют большими семьями по три-четыре десятка человек, которые и называются вежей... Точнее, это их стойбище, несколько шатров, огороженных телегами.

— И за Днепром они есть, говоришь?

— Угу. Самые лютые там живут, которые ушли печенегов воевать за Дунай. Сначала они ратились с ними из-за пастбищ, потом по просьбе Царьграда... Однако ныне перекинулась их ненависть на русские земли. На тот же Переяславль и Поросье, где издавна киевские князья селили их заклятых врагов из степи.

— Поросье? На реке Рось? Я всегда думал, что там наши исконные земли и слово Русь происходит от названия этой реки...

— Хм... не ведаю про это, но для степняков там раздолье, луга и водопои на каждом шагу. То печенегов там Киев осадит, то берендеев, которые из торков будут! А для половчинов все они являются данниками, которые у них стада пасут и в их войске служат, поэтому они и пытаются их обратно в степь увести...

— Берендеев? А я думал что они из славян... то есть как те же поляне или древляне. У нас во всех сказках их царя Берендея упоминают: про Снегурочку, про Ивана-царевича и серого волка, про Кощея Бессмертного. Последнего, говорят, сколько не убивай, он все время живой оказывается...

— Про царевича не скажу, а про кощея могу поведать...

— Что?! — Вячеслав удивленно поднял глаза на Твердяту. — И у вас такие сказки есть?

— Какие еще сказки? У степняков половецкие семьи, имеющие пастбища, зовутся... кошем, то есть кочевьем.

— А разница с вежей?

— Ну... У нас селение зовется весью, а община — вервью. И тут также.

— Уразумел, не дурак...

— Главы таких семей называются кошевыми. У нас же издавна повелось называть таких родовитых степняков, взятых в плен, кощеями... Хочешь верь, хочешь нет. А поскольку им числа и края нет, как нет числа вежам в степи, то таких кощеев можно и бессмертными называть, поскольку как не изничтожай их... все бесполезно.

— Ха... Понятно.

— Понятно ему... А хочешь скажу еще один довод, который заставил меня согласиться Трофима в степь сопровождать? Уж больно мне понравилась его придумка с этими вашими котелками... Для кошевого обычный медный казан является символом власти, пусть даже он течет из всех щелей! Их даже им в могилу кладут! А тут железные! За такой товар можно не одного православного выменять, а это дело святое...

— Твердята, а почему половцы за Днепром так сильно на киевские земли ополчились?

— Так природа у этого племени самая что ни на есть грабительская, сами руками делать мало что могут, а иметь хочется. А еще из-за того, что великим ханом у кимаков ходит Боняк, которого у нас шелудивым зовут за то, что на голове у него кожа сухая...

— В рубашке родился? Все такому младенцу счастье пророчат, а уж такой редкий случай, когда он метку до старости несет...

— Так и есть, никак не возьмет его стрела или сабля. Люто он ненавидит Русь за гибель своего ближайшего соратника и дружка Тугоркана под Переяславлем. А того и вовсе Тугарином Змеем величали...

— Оба на! Опять из сказки! У нас его изображают то трех-, то семи-, то двенадцати— главым Змеем Горынычем, самым лютым врагом нашим.

— Так все имеет свое объяснение. Кимаки состоят из двух племен, одно из которых зовется "каи", то есть змеи по-ихнему. А уж половецкий язык у нас каждый второй знает, и перевести название может...

— Да, дела... Так что ты мне про баб каменных вещал? По ним можно определить, что мы на земли половецкие ступили?

— Не просто земли, а самое сердце их. Так что вполне можем встретить какой-нибудь кипчакский захудалый род, которому не достались приморские пастбища, и он ютится здесь по долинам рек. Сам Сырчан свои юрты уже давно должен был загрузить на телеги и перевезти ближе к морю, на реку Тор, которая течет за Донцом. Да и на данников половецких можем наткнуться, сиречь печенегов, торков или тех же самых ясов... Такая добыча для нас не слишком сладка, но зато и на ханский шатер с тьмой воинов вокруг него не нарвемся. Да шучу, шучу я, лекарь! Как и договаривались: на обратном пути мы своё возьмем, подальше от сих мест. Но вряд ли мы кого в междуречье Дона и Донца встретим: все пастбища накрепко поделены меж половецкими родами, а тут как раз вотчина Сырчана...

— Твердята, а истуканы могут шевелиться?

— Что? Что ты там углядел? Далеко же... Ох, ты, бесовское отродье! Да у тебя взгляд, как у половца... Про них сказки сказывают, что они на день пути видят! Дозор!!! Что рты раззявили?! Лучше на баб каменных смотрите! Скоро они вам постель согревать будут, после того, как ваши глотки под ними перережут! Далеко не отъезжать, тетивы вздеть! Да не вздумайте мне стрелы метать во все стороны! Ныне мы купцы честные, а не в зажитье идем!

— Твердята, не шуми!.. — Трофим, осадивший коня перед самым носом воронежца, призвал к спокойствию. — Мы уже давненько заметили этого лазутчика...

— Уже распорядился?

— С Плоскиней все решили. Провидчики потихоньку от колонны отстали, и соседней лощиной ушли в обход, дабы не гадать, что у нас там впереди намечается. Ты же так увлеченно треплешь языком, что я просто смущаюсь тебя беспокоить.

— Кха... Ну-ну, посмейся у меня.

— Если опасность обнаружим, то вон на тот взгорок заберемся, и телеги в круг поставим. Думаю, что не успеешь ты с десяток раз прочитать "Отче наш" как твои молодцы вернутся, и тогда точно узнаем, что к чему. — Лицо Трофима блеснуло как у голодного кота, оказавшегося перед большой миской со сметаной. "А можно залезть всеми четырьмя лапами? Это что, вы туда еще и мышь положили? Живую? Мр-р-ра...".

Намек на грядущую опасность застиг ветлужцев и воронежцев в протяженной балке шириной около сотни метров, склоны которой были не очень отвесными, но зато сильно изрезаны небольшими овражками, которые затрудняли там передвижение верхом. Такой путь выбирался специально, чтобы не торчать посреди степи на радость любителям поживы. Использовались рощицы вокруг малых речек, любые долины или складки местности, лишь бы раньше времени не выдать появление в этих местах крупного отряда. Все равно обнаружат, но чем позже, тем лучше...

Ждать разведчиков пришлось недолго. Не успела колонна неспешным шагом подъехать к намечаемой цели, как к воеводам подскакал Плоскиня и коротко доложил о том, что они увидели за склоном пологого холма. Мышка по его словам оказалась размером с большую собаку.

— Говоришь, полторы сотни в лощине копятся, а вас не заметили? Не похоже на степняков... Колодников и скота во множестве? И как вы это обнаружили? Оставили коней внизу и тихо вползли на вершину соседнего холма? — задумчиво переспросил Трофим. — Хм, совсем на них не похоже... Даже с учетом того, что там баба верховодит. Это точно?

— Косы уж очень длинные за спиной по ветру бьются, да и посадка... Но оружная. Судя по всему, это она на холме за истуканом пряталась.

— Ого... А шатров в окрестности нет? Даже не пахнет их бабами и детишками на полдня пути? Тогда передай моим десятникам распоряжение ставить в круг телеги! Не торопясь, дабы своей суетой не выдать, что мы про них знаем... Встаем, будто на дневку! А вы позади этого холмика располагайтесь и наших лошадей к себе заводными берите. Третьими? Да хоть четвертыми, нам за ними будет некогда следить. — Небольшой пригорок, на который указал Трофим, слегка возвышался посередине ложбины и был небольшого размера, так что с учетом телег там вряд ли смогли бы уместиться все конные ратники. Однако он так и просился под временные укрепления пешцев, хотя его пологие склоны и не предоставляли сложности для разогнавшегося всадника.