Бури - Галина Мишарина

— Хорошее место, — одобрил Алан.

Мальчик махнул рукой.

— Не сравнится с королевскими садами, — сказал он. — Эй, Фадр, у нас гости!

Дверь в дом медленно открылась, и на пороге появился старый-престарый дед. Он стоял криво, и держался сухими пальцами за косяк.

— Ого! — сказал он.

Алан быстро подошёл к нему и помог доковылять до столика возле фонтана. Старик удивлённо поднял косматые брови.

— Храни тебя бог, — сказал он.

— Он мне жизнь спас, — сказал мальчик, — а я его обещал на ночь где-нибудь устроить.

— Вот и хорошо, — ответил старик, — только нам угостить тебя нечем, благородный странник. Я сегодня, Махунг, ни одной рыбы не поймал, — признался он, и борода его затряслась.

— Всё нормально, — поспешно сказал Алан, ощущая странную горечь во рту. — Вот, возьмите.

И он положил на стол свою сумку, доверху набитую едой. Махунг живо разложил на столе купленные продукты, и дед уставился на Алана, как на невиданное существо.

— Почему? — спросил он.

— Вы хотите есть, — раздельно произнёс землянин, — а у меня много еды. Я не жадный.

Мальчика не пришлось долго уговаривать. Он поставил возле стола ещё два стула, принёс деревянные тарелки, нож и чашки. Ловко нарезал неизвестные фрукты, разломил лепешку и первый кусок дал старику, второй Алану, последний — самый маленький — взял себе. Алан сел за стол, немного смущенных их взглядов.

— Да сохранит нас Небо, — сказал Махунг, занимая свое место. — И пусть сердца наши будут горячи и полны страсти, а разум холоден и сдержан.

Он поглядел на Алана, дед тоже смотрел на него, и землянин решительно откусил от лепёшки. И они сразу начали есть вместе с ним. Махунг принёс холодной и вкусной воды в кувшине, разлил её по чашкам. Алан глядел, как старик медленно, наслаждаясь каждым кусочком, ест свою лепёшку, и ощутил в горле комок. Ему стало больно дышать, и перед глазами поплыло. Он нахмурился и поспешно провёл рукой по глазам.

— Ты рыбак? — спросил он Фадра.

— Был им раньше, — ответил тот. — Сейчас что… руки уже не ловкие, спина не гнётся, — и он виновато улыбнулся.

— Ты был лучшим рыбаком! — сказал мальчик. — Но до этого ты был воином, да, Фадр?

— Это было настолько давно, что я почти не помню ту жизнь. Я повредил ногу и не мог уже так яростно сражаться. Я ушёл, не дожидаясь, пока меня выгонят.

— Он был великим воином, — сказал мальчик Алану, — он служил самому Хъягу, отцу Захата, нынешнего правителя Уфбада.

— Понятно, — ответил Алан.

— А зачем ты пришёл в Йола-Бад? — спросил Махунг.

— Я просто путешествую, — ответил Алан.

— А откуда ты родом? — спросил старик.

— Из одного небольшого города на другом краю земли.

— На другом краю! — воскликнул мальчик. — Ого! Ух ты!

— Долго же ты добирался до нас, парень, — сказал старик, глядя на него хитрыми тёмными глазами.

— Долго, — кивнул Алан.

Они замолчали и продолжили трапезу. Вокруг медленно темнело и становилось всё холоднее. Когда они закончили есть, и Махунг стал убирать остатки со стола, Фадр пригласил Алана в дом. Внутри было мало мебели, но благодаря огню, мерцавшему в очаге, большая комната казалась уютной. Старик устроил Алану ложе возле очага, и даже предложил ему подушку, не похожую на подушку. Это был тугой колючий валик, и землянин решительно отказался от этого «удобства».

— На другом краю неба, — сказал Махунг, укладываясь в уголке, — я ещё никогда не был.

— Может быть, побываешь там, если поверишь, — ответил ему старик.

— Я овладею магией и сделаю для нас новый дом. Где-нибудь там, среди густых цветущих лесов, у подножия изумрудных гор. Там, откуда ты пришёл, — сказал Махунг Алану.

Землянин промолчал. Он не хотел обнадёживать пацана. Усталость давила на веки, продолжать этот разговор ему совсем не хотелось.

— Спокойной ночи, — сказал он и через минуту уже спал.

На следующее утро он проснулся рано и отправился на торг, купил ещё еды. Сделал денег и оставил их возле старика. Он не стал будить ни его, ни мальчика, но решил, что непременно вернётся к ним. Ему хотелось быть уверенным, что пацана не схватят за кражу. Теперь еды у них было вдоволь.

Алан спустился к причалам и долго смотрел на воду, на корабли в гавани. Всё вокруг казалось ему знакомым, даже пыль на сапогах. Он вдруг понял, что хочет задержаться в этом мире наподольше. Да, так он и сделает. Задержится здесь. Глядишь, доведётся побывать в королевских садах, о которых упоминал Махунг. И этим двоим помощь нужна. Старик того гляди совсем зачахнет, а мальчик — что с него взять? Слишком юн, чтобы трудиться и добывать деньги. Неудивительно, что он украл яблоко… Украл яблоко! Произнести-то смешно!

В иных мирах ему ещё не приходилось о ком-то, кроме себя, заботиться, и теперь он не чувствовал груза на плечах. Фадр и Махунг не казались ему чужими, словно он должен был узнать их. Хорошие люди, о которых приятно заботиться.

И тут к нему подошёл какой-то человек.

— Почтенный, — произнёс он, — удели мне мгновенье.

Землянин поглядел на него.

— Что тебе нужно?

— Кажется, ты живёшь у Фадра?

Алан усмехнулся.

— Если одна проведённая ночь в незнакомом доме подходит под это определение.

— Дело в том, что Фадр должен мне денег, и…

— И ты подошёл ко мне, — хмуро сказал мужчина, начиная понимать, куда клонит незнакомец. Алан не был раздражительным человеком, но его не обрадовала перспектива стать ходячим кошельком. Потом он подумал, что это не имеет значения. Деньги были всего лишь материей, которую он мог создавать. Они не значили ничего. — Ты знаешь, кто я? — спросил Алан у незнакомца.

— Нет, но ты определённо печёшься о Фадре.

— С чего ты взял?

— Ты спас мальчишку от заслуженного наказания.

— А старик здесь при чём?

— Махунг — сынок его покойной дочери, то есть его внук.

— И сколько Фадр тебе должен? — спокойно спросил Алан.

— Пять золотых, — весело ответил мужчина. — Не знаю, где он достанет такую сумму до завтра. Разве что продаст себя, да и то, кто его купит, он же старик!

Алан порылся в кармане. Да, золотые монетки он не сделал — только серебряные. Что же.

— Приходи завтра с утра — и получишь свои деньги, — сказал он, и, не дожидаясь ответа, пошёл прочь.

Он походил по рынку, пригляделся к товарам и деньгам. Посмотрел на оружие, на одежду, на прочие разности. Убедился, что сможет без труда создать подобные вещи и решил вернуться в дом возле берега.

Махунг встретил его радостно.

— Привет!

— Меня зовут Алан, — ответил мужчина.