Бури - Галина Мишарина

Эдман прикрыл глаза, откинулся на подушки. Он был бледным и дышал всё труднее. Ева знала, что он умирает. Она чувствовала, как энергии стремительно сменяют друг друга, теснятся вокруг него, и одна за другой уходят, чтобы не вернуться… Эдман сжал зубы и согнулся пополам, и она поняла, что ему очень больно. Он так страшно кашлял, что Ева готова была заорать от ужаса. Она ощутила, что сейчас не выдержит и зарыдает, но вдруг услышала в голове голос Эрнесто: «Твой дар нужен тебе». Она мгновенно забыла про плач и попыталась вызвать внутри то странное малознакомое ощущение, которое пришло к ней, когда она помогла Найару. Оно появилось тотчас, осторожно выползло из сердца, и её руки начали медленно сиять. Внутри них словно зажглись голубоватые лампочки. Пальцы заметно тряслись. Она поднесла их к груди мужчины и, прикрыв глаза, мысленно попробовала забрать его раны, растворить их. Ева не знала, как назвать то, что она должна была сделать. Нет. Не получается. И он уже потерял сознание! Каждое мгновение было бесценно, секунды ускользали от неё. Она сжала зубы, положила ладони на его рану, прямо на сочащуюся дырку, и прикрыла глаза.

— Пожалуйста! Пожалуйста!.. — прошептала она. — Помоги мне, Эрни. Ты всегда мне помогал. Скажи, как?..

Что-то начало скапливаться вокруг неё. Оно разрасталось и гудело, как пчелиный рой. Ева ощутила, как оно вошло в неё через сердце и полилось прямо в Эдмана — как мёд густое и приятное, сладкое целительное тепло. Он закашлялся, но в себя не пришёл. Она чувствовала, как напряжение в его теле спало, как отступила, склонив голову, смерть. Она открыла глаза и тихо охнула: на месте раны теперь был только красный рубец! Она поспешно вскочила и побежала в ванную — от пережитого её начало тошнить.

Задыхаясь, она устало присела на пол, привалилась к раковине. Мысли спутались так, что разодрать их не представлялось возможным. Она знала только, что должна вернуться и проверить, всё ли у него хорошо. Превозмогая слабость и дурноту, Ева встала и тщательно умылась ледяной водой.

Эдман лежал в той же позе, но выглядел гораздо лучше. Его дыхание стало ровным, глубоким и успокаивающим. Она присела рядом, убрала упавшие на его лицо тёмные пряди, и Эдман открыл глаза.

— Ева? Что происходит? — Он поймал её за руку.

— Всё хорошо, — она улыбнулась, чувствуя, как в глазах начинают скапливаться слёзы, — всё хорошо…

Эдман тронул свою рану и нахмурился.

— Что случилось? Что со мной?

— Эдман, я не всё рассказала тебе. Но, узнай ты больше, ты бы, наверное, не поверил мне…

— Скажи мне правду, Ева, — попросил он.

Она сглотнула, вытерла слёзы, и рассказала ему всё. На сей раз — начиная с того момента, как был создан Бури. Мужчина не выглядел ни растерянным, ни удивлённым. Может быть потому, что правда была подкреплена видом его чудом зажившей раны?

— Никогда бы не подумал, что такое возможно, — пробормотал он.

— И я. То есть я не знала, что могу так, — сказала Ева тихо.

— Да, и это тоже. — Он поглядел на неё. — Ты мне во второй раз спасла жизнь, Ева. Как мне тебя отблагодарить?

Она вспомнила, что нечто подобное говорил ей и Найар, но Эдман был другим.

— Видеть тебя живым — это уже радость для меня, — сказала она, чувствуя внутри приятное оцепенение.

Мужчина вдруг улыбнулся, приподнимаясь на локтях — и поцеловал её в щеку.

— Спасибо.

Девушка смущённо опустила глаза.

— Пожалуйста.

Он стащил свою заляпанную кровью рубашку и встал на ноги.

— И что же мы теперь будем делать, Эдман? — спросила девушка.

— Ева, они убили Андреаса, Серж его убил. Не знаю, смогу ли я так оставить это? Я готов был отправиться вслед за братом — туда, куда мы все уходим, — но ты меня вернула. Для чего? Зачем, Ева? Просто потому, что это правильно? Или из чувства жалости?

— Ты ведь тоже меня спас.

— Жизнь за жизнь? — усмехнулся он.

— Не совсем. Я не знаю, Эдман. Просто ты хороший человек. В этом огромном городе ты стал для меня другом. Так приятно найти друга вдали от дома.

— И что дальше, Ева? Что бы ты стала делать дальше? — спросил он, глядя на неё пристально.

— Нужно уезжать из города, как ты и сказал. Этот мир большой, я бы посмотрела, что там, на другом его краю.

— Это хорошая идея, Ева, но тебе нужно ехать одной.

Она подняла на него глаза.

— Почему ты не хочешь пойти со мной?

— Хочу, Ева. Поверь, очень хочу. Но если сделаю это, то подвергну тебя опасности.

— Эдман, ты забыл? Я же путешествую по мирам! Может быть, и ты сможешь! К тому же этот дар… У меня есть и ещё один: я могу создавать предметы. Мы сделаем всё, что нужно, и…

— И что, Ева? — Он печально взглянул на неё. — Ты меня совсем не знаешь.

— У нас есть время, чтобы друг друга узнать. Месть разрушит твою жизнь! — взволнованно и жарко сказала она. — Я не для того тебя лечила, чтобы ты совершил подобную глупость!

Он улыбнулся.

— Значит, ты думаешь, что разглядишь под маской, которую я ношу, не снимая, много лет, моё истинное лицо?

— Меня не проведёшь, Эдман. — И она улыбнулась ему в ответ.

— Хорошо, признаюсь: я очень хочу согласиться, но… Мой брат погиб, Ева. Да, он был сволочью, но это был мой брат. Просто взять и уехать, бросить всё? Оставить как есть?

— Ты же не собираешься бороться с Безовалами? — настороженно спросила она.

— В одиночку — нет. Но я знаю тех, кто мне поможет.

— Эдман, нет! Прошу тебя! Это неправильно. Если твой брат был не так безнадёжен, он бы не хотел этого. Ты ничего не добьёшься, только погибнешь. Думаешь, он желал твоей смерти?

— Ты его не знаешь, Ева. Он бы сказал: надери этим ублюдкам задницы! — Эдман помолчал. — Мне нужно подумать. Пару дней. Мы с Андреасом не были близки, но это ничего не меняет.

— А Серж и Найар — они не выследят нас?

— От этого яда нет противоядия. Они думают, что я уже мёртв. Вот таковым я и останусь. Пока что…

…Он не понимал, почему эта суетливая жизнь привлекает его. На Земле он хотел только одного: чтобы его оставили в покое. И его никто не трогал. Земляне были понятливыми. Правда, иногда он всё-таки ощущал гнетущее чувство одиночества, но оно проходило также быстро, как мгновение. Вся его жизнь была мгновением.

Он создал оболочку Бури и был раздосадован тем, что, ожив, зверь стал больше походить на животное. Алану пришлось с этим смириться, привыкнуть к кораблю. Он не был готов к тому, что Бури станет таким: знающим, решительным и независимым.

Имя «Бури» ему тоже не нравилось. Он называл его «Штилем». Несостыковка. Что храбрая птица шторма без ветра и непогоды?