Барби играет в куклы - Ирина Алпатова

Ничего, ничего, сказала я часам. Всё обязательно устроится, всё будет хорошо, вы пока тут потерпите, а я обязательно что-нибудь придумаю. У меня даже мелькнула мысль, что Полковник отсюда тоже эвакуировался, и я пошла проверить. Нет, всё было в порядке — Мундир по-прежнему висел в шкафу, но, кажется, старик тоже сдал. Не вешать носа, велела я ему и осторожно потрясла рукав, вроде как пожала руку, вялую и уставшую. Ну всё, теперь можно позвонить Лёвчику.

— Ксения? — строго спросил в трубке знакомый голос. — А я уж думал, что ты пго меня и не вспомнишь. — Так-так, еще не ясно кто кого начнёт при встрече воспитывать.

Я вошла в названное Лёвчиком кафе и огляделась. Надо же, мой заячий хвост не дрожал, он вообще как бы отсутствовал: подумаешь, кафе как кафе, даже, я бы сказала, скучненькое. Никто и никогда не орал тут: "Цо-оп-цоп-цоп-прозт!", чокаясь стопками. Тут вообще никто ничего не орал, потому что в это время кафе было почти пустым. Хотя имелся в наличии сидевший у входа парень, который повернулся и откровенно меня разглядывал. С меня ростом, если не меньше — на глаз определила я — если что, только так отодвину. Странно, удивилась ехидна, что это ты стала рассуждать, как чемпион района по боксу? Я не успела ей ответить, потому что некий субъект поднялся из-за дальнего столика и стал семафорить мне флажками, то есть руками.

Первое, что сделал этот субъект, когда я не очень уверенно подошла к нему, так это чмокнул в щеку. С ума сойти.

— Я тебя не узнал, — обвиняющим тоном сразу же объявил Левчик.

— Я тебя тоже. Тогда может быть я не я, а ты не ты?

Мы уселись за столик и уставились друг на друга. Сначала я подумала, что Лёвчик выглядит смешно с этим своим дурацким хвостиком на затылке, один к одному наша Химера, даже очки похожи. Потом я решила, что в этом что-то есть, стиль что ли какой-то. И мой друг заметно похудел, между прочим. Непонятно, что в это время думал Лёвчик, физиономия которого прямо на глазах становилась все более скорбной. Меня что, на поминки пригласили?

— Где твои чудные локоны? Зачем ты себя изугодовала? Ты похожа теперь на… — Лёвчик никак не мог подобрать сравнение или не решался его озвучить. Мне было наплевать, и я едва не рассмеялась, взглянув на его трагическую мину.

— Ну, давай рассказывай, — хором сказали мы и даже скорбный Лёвчик улыбнулся. Мы болтали, иногда перебивая друг друга, один начинал, а другой заканчивал его мысль. Нет, все-таки нам нужно чаще встречаться.

— Ксения, а ты счастлива? — я будто натолкнулась грудью на невидимую преграду. Мы так не договаривались. И что это Лёвчику вздумалось задавать совершенно ненужные взрослые вопросы. Короче, я сдрейфила и, отведя глаза, пожала плечами — не зна-а-аю.

— А я несчастен. — И Лёвчик, трагически посопев, начал всё сначала, путаясь и повторяя по сто раз одно и тоже. Однако я поняла главное — он влюбился. С ума сойти… Нет, не влюбился, всё очень сложно, он не знает, где кончается одно и начинается другое и всё время мелькало: Люша то, Люша се. Вот это да! Пожалуй, я бы на сей раз тяпнула чего-нибудь покрепче, чем здешний кофе, но я не решилась прервать поток Лёвчиковых излияний.

— Ксения, ты меня понимаешь?

Я ни черта не понимала, но кивнула, и Лёвчик благодарно сжал мою руку, — Я только тебе об этом говогю, как дгугу. — Я снова кивнула, а что ещё мне оставалось делать?

— Лёв, ты извини, но мне пора. И не провожай, тут совсем рядом. — На самом деле я уже просто ничего больше слушать не могла, моя голова оказалась недостаточно вместительной для всего того, чем попытался забить ее Лёвчик. Да уж, я никогда не могла похвастать своим "складом ума", да и настроение испортилось окончательно.

Лёвчик был не очень доволен моим дезертирством, я это видела, но послушно поднялся и снова чмокнул в щёку.

— А знаешь, куколка, если честно, то тебе это жутко идет. В тебе появился особый шагм. Я гассегдился, потому что не увидел этого сам, ганьше. А ведь должен был. — Лёвчик стиснул мою ладонь и просительно заглянул в глаза, — я тебе позвоню как-нибудь?

Я пошла к выходу и даже не сразу поняла, что женщина в чём-то розовом окликает именно меня. Ну почему именно сейчас, в эту минуту кому-то что-то от меня надо? Я остановилась и непонимающее уставилась в знакомое лицо. Светлана?

Они сидели, а я стояла, и всё равно они были почти с меня ростом, нет, Денис возвышался надо мной как башня, потому что встал. Так, что там у нас? Ага, нашкодившая промокашка стоит перед педсоветом, и взрослые умные дяди и тёти смотрят на нее чуть презрительно — опять эта дурочка влипла. Нет, в конце концов, в этом городе что, нет других улиц и кафе?

Я так толком и не поняла, чего эта фифа от меня хотела, зачем позвала — сказать, что она не сразу меня узнала? Ну так и не узнавала бы дальше, я вот сама себя не узнаю и ничего. Хотя нет, поняла зачем: имей ввиду, мы тебя видели, мы всё знаем. А что они видели, что знают?! Как Лёвчик слюнявил мне щёку, как мы с ним болтали, и как он брал меня за руку? Но ведь это же Лёвчик… А истукан всё это время стоял с каменной физиономией и смотрел сквозь меня, сволочь… Определенно, мне надо было выпить что-нибудь покрепче.

Я вернулась домой и стала кружить по пустой квартире, даже сходила в кабинет и, подбоченившись, постояла рядом с Лили. Да уж, она просто лопалась от благодати, а я была абсолютно несчастна, и не собиралась этого скрывать. Лили решила не обострять ситуацию и прикинулась неживой, то-то же. Нет, а что, собственно, произошло? ничего не произошло, но хотелось пойти и утопиться в ванне.

После полуночи вернулся домой чемпион по горнолыжному спорту. Судя по запаху, облаком витавшему вокруг него, здоровые привычки окончательно сдали вахту вредным привычкам. Чемпион спросил прямо с порога:

— Зачем ты напялила на себя этот идиотский парик?

Вообще-то можно было смело вручать ему приз за самый оригинальный вопрос дня. А то все как заведённые твердили одно и то же: ты или не ты?

— Сними! — приказал Арчибальд. А поскольку я тянула время и не снимала, то он попытался сделать это сам и довольно чувствительно дернул меня за волосы.

— Ты что, остригла свои волосы!!! — откровенно говоря, я даже немного испугалась, услышав в его голосе истерические нотки неподдельного ужаса. В конце концов, волосы и в самом деле были моими.

А вот тут я, как выяснилось, была неправа. Я должны была спросить, прежде чем "что-то делать". Я спросила у него? Нет. Я спросила хотя бы у мадрэ? Ах, тоже нет… Может быть, завтра я надумаю оголить задницу и пойти на панель? Адольф придвигался ко мне всё ближе и ближе, мне не нравился его вкрадчивый тон, и про чику он даже не вспомнил. Ну мог бы спросить меня про мои жизненные цели, например.