Реликтовая популяция. Книга 2 - Виктор Васильевич Ананишнов

Он надолго замолчал. – Тут другое. Я всю жизнь мечтал побывать в районе Суременных гор… Ну, конечно, кого ни спросишь, каждому хотелось бы там побывать и посмотреть на зримую подвижку передовой стены, на этот пресловутый Край… На каскады водопадов, причудливые контуры… Незабываемая картина, стехар! Она стоит многого… Был ли я там? Был. О том и рассказываю. Приёмный отец Гелины, правитель бандеки Гамарнак, дабы избежать назревающего скандала вокруг его канилы, ухватился за мою мечту и решил хотя бы на время избавиться от меня. Самому и, главное, избавить от меня Гелину, чтобы страсти и сплетни вокруг неё поулеглись. А они разрастались, как снежный ком. Трепали её имя кому не лень. Находились какие-то очевидцы, свидетели чего-то там… Всё, кроме правды. Гамарнак позвал меня… Мне думается, сам он был не против моих непростых отношений с его дочерью, но мой нэм перечеркивал всё. Гиты не любят таких знакомств, и мне могло это выйти боком. Поэтому он позвал меня, и предложил сходить к Суременным горам…

– Вон оно что! – искренне удивился Ф”ент. – Посмотреть?

– Нет. Не просто посмотреть… Естественно, не из праздного любопытства, а, как бы это правильно сказать… В общем, пойти и кое-что не только посмотреть, но и выяснить. К тому же я был не один, со мной пошли семнадцать разумных. Хороший поначалу отряд был. Потом, к сожалению, дела у нас пошли хуже. У кое-кого амбиции взыграли… Кто входил в отряд? Четыре человека, остальные путры и два вьючных торна. Не хочу тебе говорить о цели нашего похода к горам, но скажу, что в горы нас не пустили. Кто? Сейчас скажу… Мало того, дважды нам довольно чувствительно дали под зад коленом. В первый раз мы не успокоились…

– Кто дал-то? Не пустил вас? – оживился Ф”ент, подумал: – «вот она – тайна, быть может».

– Честно скажу, не знаю, кто они были. Как будто люди, но эта внешняя схожесть обманчива. У них многое есть не от людей. Особенно поразили нас их глаза, расположенные почти на висках. – Харан, погружённый в воспоминания, не заметил, как вздрогнул от его слов Ф”ент и поджал под себя обрубок хвоста. Человек продолжал медленно говорить: – Ни у кого из людей и у большинства разумных таких глаз не бывает. Они могут, как мне показалось, прожечь взглядом насквозь и видеть то, что делается у них за спиной. Да… На вид они совсем неказистые, чуть выше тебя, и одеты практически так же, как и мы. На груди у них какие-то тарелочки висят. Такие вот – с пол ладони…

– Это он! – подскочил на месте Ф”ент и сделал охотничью стойку.

– Кто? – опешил Харан и тоже поднялся, и стал озираться в поисках предмета, вызвавшего восклицание и настороженность стехара.

Он никак не подумал о неожиданном движении Ф”ента как о реакции на описание им жителей Суременных гор.

– Это он, – повторил спокойнее Ф”ент. – У нас в банде Кемеша… Ты же знаешь? Свим освободил меня от него. Так вот, у нас там был подобный человек. Может быть, и не человек… Но с такими же странными глазами. Он носил на груди блюдечко на толстой цепочке. Да, да, такое, как ты показал. Он ни с кем напрямую не общался. Покрутит глазами своими в разные стороны, даже страшно на него смотреть, и не ответит, если к нему обратиться.

– Почему?

– Кемеш говорил, что и не ответит, не слышит он как будто наших вопросов. А однажды Кемеш проговорился, а может быть, ничего о том человеке не зная, сам придумал. Будто бы сурмяне, так он называл сокланников того человека, потомки выживших людей после падения города-спутника на Землю.

– Так и говорил? – с недоверием отнёсся к сообщению стехара Харан.

– Да, так. И ещё. Будто там, в Суременных горах, где-то в центре самом у них своя бандека. С другими странами они не знаются. А блюдце – знак, заменяющий ему средство связи, для узнавания себе подобных, и как личная метка и даже оружие. Ты вот не очень веришь. Я тоже ему, Кемешу, тогда не поверил, потому что Кемеш к сурмянину относился не очень почтительно, как к обычному оприту. А звали его… Да, звали. Я потому Кемешу и не верил, что если он не слышит, то и на имя своё реагировать не должен. К тому же, кто сказал Кемешу его имя? Так вот его звали… Сейчас вспомню… Кау… Сразу и не выговорить. Каумаперсом его звали. Вот как. Нэма человеческого у него не было.

– Это не показатель. У большинства бандитов его нет.

– У Кемеша был.

– Был, так был… Но… Мне теперь становится многое понятным… Хм… – Харан повёл головой.– Нам тогда их поведение показалось враждебным. Мы с ними разговариваем то на сироче, то на хромене, даже на ландуке, а они… И вправду вращали глазами вразнобой… Я только сейчас об этом вспомнил. Мы им говорим, а они стоят на дороге, не посторонятся. Нам надоела их, как нам показалось, бестолковое поведение… Они взялись за руки и цепью пошли на нас. Я помню после этого только удар, от которого очнулся почти в пяти свиджах от того места, где мы поднимались по единственно возможному проходу в передовой стене гор. Лежим всем своим отрядом целёхонькие, но злые. Мы почти неделю этот проход искали. Устали, а нас как в детской игре поймали и забросили как можно дальше. Смешно теперь вспоминать, но нас такая встреча не обескуражила. Мы решили пойти на приступ… Думаю, от усталости и не простых отношений, сложившихся в отряде. Один пошёл, другие не хотели выглядеть хуже. Одним словом, по глупости мы полезли снова. Обиделись как будто. И пошли с мечами наголо. Подъём тяжелый. Храпим, а лезем. В голове как у диких, пусто… Я сурмян этих больше не видел, как и своих спутников.

– Погибли? Ваши? Или сурмяне эти?

– Не могу сказать ничего определённого. Участвовали они в нашем разгроме или нет. Трое наших, точно помню, сорвались на крутизне и укатились вниз. Разбились, наверное. Карабкающийся передо мной путр из серн, трусливый и заносчивый, потому-то впереди меня норовил выскочить. Так он как бы взорвался изнутри. Так и брызнуло из него во все стороны. Пока я протирал глаза, кто-то сверху на меня будто мягкую лапу положил и придавил к скале. Или усыпили, или дору наслали. Пришёл в себя в одиночестве, в районе арнахов. Они со мной мило побеседовали, сам знаешь, как они это умеют.

– Умели до нашего прихода… До того, как до них малыш не добрался… Тогда ты у них долго был? Месяцев пять?

– Почти, – прерывисто вздохнул Харан. – Мне повезло,