Бинарная плащаница - Андрей Фролов

– Всегда, если есть настоящие краски, холст и добрая кисть.

– А что?.. – Покривившись, Искатель облизал пересохшие от волнения губы. – Что там сейчас?

– Сложно сказать, – честно ответил конструктор машины. – Стиль работы «Сингулярики» отличается от техники любого жившего или живущего художника. Она словно держит замысел в электронных мозгах, реализуя его с самых разных сторон. Подчас, пока не нанесены последние штрихи наброска, мы и сами не имеем понятия, что перед нами – собака, танк или лунный пейзаж…

– Могу я взглянуть? – неуверенно спросил его человек, чьи вооруженные наемники окружили бункер, а сам он в любой момент мог выхватить спрятанное под балахоном оружие и оборвать мучения Орландо Бифорда.

Вместо слов тот лишь пожал плечами, приглашающе вытягивая руку. Раз уж ты здесь, то чего спрашивать – означало это движение, взбаламутившее оранжевые нити, видимые только Плотником.

Однако в следующее мгновение декомпилятор вздрогнул, чуть не застонав от нежданной сердечной боли. Потому что Искатель шагнул к машине, обеими руками машинально, совершенно не отдавая себе отчета в жестах, раздвигая то ли паутину, то ли прозрачный тюль, мешавший пройти. Бифорд оцепенел. Неужели чужак тоже галлюцинирует, продираясь через заполненный цифровыми завихрениями воздух?..

Стараясь унять колотящееся сердце, Орландо двинулся следом, заглядывая в холст. Краем глаза заметил, как напряглись плечи Красного Человека, как едва удержался тот, чтобы не отшатнуться. И с непониманием уставился на портрет, проступающий под выпадами кистей и графита.

Вооруженный винтовкой мужчина сидел на тесной лавке, зажатый с обеих сторон смазанными фигурами. Короткие волосы и высокая челка уже проступили из небытия, но черт лица «Сингулярика» пока зрителю не открыла.

Вот ее карандаш прикоснулся к поверхности, оставляя широкий черный след, и по двум штрихам Плотник вдруг догадался, что на портрете женщина. Искатель, наблюдавший за рождением картины с растущим беспокойством, нахмурился. Перехватил шлем так, словно собирался торопливо надеть.

Движения машины едва заметно ускорились.

Она какое-то время размышляла, чему уделить внимание – пустому овалу лица вооруженной женщины или круглому оконцу за ее плечом, где виднелись пустынные барханы и едва намеченные мазками низкие облака.

Карандаш уперся в овал.

Помедлил, роняя на пол крохотные обломки графита, резко дернулся в сторону. Еще раз. На голом, словно у манекена, лице героини сюжета вспыхнули хищные азиатские глаза. Искатель сделал шаг назад, чуть не запнувшись о провода под ногами.

– Что-то не так? – уже предполагая ответ, спросил его декомпилятор, осторожно прикасаясь к красному плечу и привлекая внимание.

– Возможно, – задумчиво прошептал в ответ изуродованный верхолаз, глядя на Бифорда взглядом слепца, стоящего на грани безумия.

Провел пальцами по обожженной щеке, словно снимая налипшую желтую паутину, отчего заставил сердце Орландо еще раз дрогнуть. Перехватил зеркальный шлем, отбросив застежки и приготовившись надеть.

– Возможно, – повторил он, скрывая ожоги за непроницаемой маской цвета полированного серебра, – вскоре у нас появятся проблемы. Настоящие. Совсем иного плана, нежели молодой царь, решивший стать Буддой…

Бинарный код 10110

Дорога Пророка завела нас в тупик, но мы еще можем возвыситься. В том числе и над человеком вообще. Но для этого нам потребуются упорство, сдержанность и вера.

Первое, что нужно сделать, это продолжать безгранично верить в могущество Цифры. В могущество силы, которой мы служим, а не Богами которой стали. Приумножать эту силу, изобретая все более быстрые чипы, схемы и конструкты, разрабатывая новые программы и операционные системы, преклоняясь перед властью Цифры и укрепляя ее.

Второе – мы должны сплотиться. Только в единстве дети Поэтессы выстроят новый дом, в котором будет комфортно жить, работать и быть счастливыми. Дом, где нам не придется мыть за собой грязную посуду, болеть гриппом, умирать раньше срока и использовать мощь своего интеллекта на обыденную бытовую рутину.

Я верю, такой мир можно построить на обломках старого. Не секрет, что расслоение на тех, кто говорит с Цифрой на «ты», и тех, кто даже не задумывается о бинарных ветрах, опутавших планету, произошло задолго до рождения Поэтессы и Сорок Два. Еще семьдесят лет назад мир разделился на тех, кто управляет виртуальной Вселенной, и тех, кто отдает им приказы.

Мы не станем устраивать революцию. Но рано или поздно, убедив тысячи братьев в существовании Цифрового Чуда, мы шагнем в сторону, улыбнемся беспомощности верхолазов и перейдем в новую ипостась.

Умение строить машины и говорить на языке ве€домых лишь избранным символов помогут нам. Тайное знание об информационном океане, недоступное ни главам филиалов СБА, ни верхолазам, заставит миры – да-да, отныне мы говорим о нескольких мирах – считаться с нами и щедро платить за предоставленные услуги.

Идеология и знамя веры помогут машинистам, коих попытаются удержать на местах высокими зарплатами и щедрыми бонусами, в первую очередь следовать интересам братства, а уже после своим личным.

И тогда мир изменится. Мы заставим не презирать себя – считаться с собой. Возвысимся над остатками тритонов, ордами минусов и легионами примитивных обывателей.

В мире цветущего атеизма, тотального неверия и отсутствия устойчивых моральных ценностей многие назовут меня идеалистом и наивным романтиком. Но я смеюсь над такими мнениями. Вера в Цифру – вот наше оружие. И я собственными глазами видел, как бескрайний мир бинарного кода – еще один мир, тесно сосуществующий с материальным царством homo sapiens, ответил на наши молитвы и даровал настоящее чудо…

Конечно, он узнал ее…

Узнал вопреки распространенному утверждению, что «все желтолицые на одно лицо». Как бы не так! Цепная дворовая сука его разлюбезного дядюшки Раймундо – вот кто щурился на зрителя с незавершенной картины, правой рукой придерживая цевье автоматической винтовки, зажатой между колен. Риоко Хамасаки, глава службы безопасности корпорации «GA», способная с одинаковым равнодушием организовать охрану детского праздника или собственными руками вырезать из донора легкое…

Цикл всмотрелся в набросок, подмечая мелочи и намеки. Машина, которую Плотник называл «Сингулярикой», хотела им о чем-то сообщить. Возможно, барханы в круглом окне за спиной самурайши – вовсе не песок, а океанские волны?

Надев шлем, Витторио с наслаждением втянул пропущенный через фильтры респиратора безжизненный, но безупречно стерильный воздух. Что-то неясное, смутное, томительно-ускользающее от понимания впиталось в кровь, ускоряя ее ток, а сознание обрело былую ясность и быстроту.

Еще секунда, и верхолаз уже злился на смятение и покорность, обуревавшие его последние полчаса. Желто-оранжевый эффект от просмотра картин и знакомства с машиной не исчез – просто отступил на задний план, как всегда бывало перед тем, как молодой Гамба вступал в бой.

Где Риоко сейчас?

Его собственную высадку на остров Цифра предсказала почти две недели назад… Значит ли это, что японка прибудет только…

– Атака! – на необычайно чистом и широком канале выкрикнул машинист Энквиста, ведущий наблюдение за операцией с борта тримарана. – Сбит первый разведывательный зонд! Повторяю…

Сеть, к изумлению Витторио, вдруг набрала такую силу, словно на Земле никогда не случался День Станции. Неужели декомпиляторы успели среагировать на изменение обстановки и врубили ретранслятор на полную мощность?..

Циклу не хватало времени проанализировать этот вопрос. Все еще стоя лицом к «Сингулярике», он всецело ушел в себя, глотая десятки сообщений, одно за другим вспыхивающих на многослойных тактических экранах внутри шлема и на сетчатке глаза.

– Доверяй мне, – отрывисто бросил Гамба своему высокому провожатому, на миг оторвавшись от контроля за начинающимся сражением. – Я спасу машину. И вас всех. Только доверяй.

Плотник стал похож на персонажа старинной православной иконы – такая же восковая, болезненно натянутая на скулы смуглая кожа, горящие глаза, длинные редкие волосы…

Островитянин покосился на ярко-голубое кольцо «цепного «раллера», в свете которого даже скудное бомбоубежище походило на комнату сказочного дворца. Кивнул, уставившись в стену – теперь Бифорд наверняка связывался со своими людьми через «балалайку».

Главное, чтобы никто из них с перепуга не наделал глупостей. Особенно ушастый гоблин с автоматом, за которым остались присматривать Энквист и его «горностай»…

На оперативных каналах требовали приказов командиры двух тактических групп. «Нобунага» заводил не успевшие остыть двигатели. Голос машиниста, координировавшего миссию, подрагивал от напряжения. А еще в динамиках щелкало, будто тот безмятежно грыз орешки.