Шумерские ночи. Том 2 - Александр Валентинович Рудазов

даже похорошела в этот момент. Слева и справа от нее выросли еще четыре фигуры, а позади нависла пятая — огромная и грузная, с ушами-лопухами.

Не только гули, но и кутруб — их муж, скорее всего. Но, судя по ауре, такой же одичавший, как и его жены. Не истинный джинн Земли, а их оскотинившийся потомок.

— Хорош гость, который с порога грозится хозяевам смертью, — прорычал кутруб.

Креол напряженно молчал. Его застали в крайне неудачное время, он только начал медитацию и почти не восполнил ману. Хватит на пару заклинаний, а потом…

— Да что тут говорить? — фыркнула одна из гулей. — Гостя я тут тоже не вижу, зато вижу плов, кебаб и ребрышки с вином.

— Ребрышки! Ребрышки! — захлопал в ладоши кутруб. Из пасти выделилась вязкая слюна.

Обычные джинны творят любые яства своей магией. Нет лучших чудотворцев, когда нужно создать дворец, одежды или кушанья. Но джинны Земли — худшие маги среди своей породы. Поэтому они чаще теряют связь с эфиром, поэтому обращаются в подобных тварей.

С ифритами, маридами и силатами такое случается гораздо реже.

Участь их женщин еще хуже. Отдавая остатки своей магии потомству, они теряют иногда саму жизнь, превращаясь в нежить. В этом состоянии они продолжают существование как джинньи и даже могут порождать детенышей, но для этого им нужна… подпитка извне.

Самый простой способ ее получить — высосать чью-то кровь.

Креол мгновенно принял решение. Выход только один — здесь его зажмут в угол и разорвут. Даже если он сумеет убить трех или четырех, на шестерых его точно не хватит.

Хоть и падшие, но все же джинны.

Маг резко выбросил руки вверх и выстрелил Звуковым Резонансом. На него посыпалась глина и хлынул поток света. Прежде чем джинны бросились, Креол с места взметнулся в небо — и понесся прочь.

Это заклятие насмешливо называют Удирающим Магом. Но оно выручает… иногда оно ох как выручает!

Падшие кутрубы теряют способность к полету. Они не опасней каких-нибудь троллей или дэвов. Которые, вообще-то, опасны, но не для магистра Гильдии… особенно если тот умеет летать. Но в небе Креола поджидал все тот же приставучий анка.

И он явился с друзьями.

— Вот он, вот он! — раздался противный клекот. — Я же говорил! Скорее, помогите, а то гули его сожрут!

— Ты хочешь помочь мне?! — изумился Креол.

— Конечно, избежать котла гулей! — крикнул анка. — Гораздо лучше, если тебя съедим мы!

Креол почернел лицом. Конечно. Чтобы эти твари кому-то помогли… они спешат присоединиться к застолью!

А у него почти нет маны. Заклинаний вдоволь, но к чему они, если нет маны?

Но на один выстрел еще хватит. Воздух прочертил огненный столб. Анка вспыхнул и глумливо рассмеялся… им не страшен огонь, они же почти фениксы!

Но Креол полыхнул и не в анка. Бушующее пламя охватило гулей, и одна упала дымящейся головешкой, а другая с воем улепетывает… минус две твари.

Но только две. Креол надеялся спалить всех пятерых, а в идеале — прихватить еще и кутруба, приземлиться и скрыться от анка под крышей… но не вышло. Теперь выбирать надо быстро, потому что маны не осталось совсем. Последние капли уходят на полет и чтоб не поджариться под солнцами Кафа. Креола хватит еще на одно заклятие, но на него пойдет уже прана, так что разить надо без промаха.

Выживет хотя бы один — и Каф сменится Куром.

— Говорят, упавшие с высоты смертные шкворчат на песке, — насмешливо сказал анка. — Всегда хотел проверить.

Другие анка глумливо расхохотались. Ждут, пока Креол обессилеет и упадет. А внизу прыгают и клацают зубами гули. Чуть подальше неторопливо топает кутруб.

Одним заклинанием всех не перебить. Даже если б Креол осилил сейчас Длань Шамаша… хотя Кингу с ним. Пусть будет Длань Шамаша. Даже глупые анка и озверевшие гули разбираются в магии — если они услышат, что Креол собирается спалить здесь все сущее, то испугаются и разбегутся.

А если нет, если не испугаются… ну что ж, тогда Креол сдохнет. Но по крайней мере его смерти никто не порадуется!

— Воистину пусть содрогнутся небеса…

Но тут… раздался гул! Только что хохотавший анка растопырил перья, надтреснуто клекотнул и… упал.

А затем и второй. А затем третий.

В миг перед смертью они вспыхивали синим пламенем.

Креол сразу прервал заклинание. Длань Шамаша отменяется, он еще поживет. Маг швырнул в кутруба Огненный Шар… и стал терять высоту. Мана иссякла, и даже на чары Зимнего Дыхания начала тратиться прана.

К магу бросились гули. Снова взлететь он не мог, а потому поудобнее перехватил жезл. В ближайшую людоедку со свистом ударило Ледяное Копье, и та с воем отлетела назад, но и маг пошатнулся, словно его лягнула лошадь. Рука задрожала, в глазах начало темнеть… но он снова вскинул жезл, снова прицелился…

Он убьет всех, даже если придется сжечь прану до капли!

— Вон! Пошли! — прогромыхало под небесами. В воздухе снова что-то прогудело, и одна из гулей свалилась со стрелой в груди.

А, вот что это было.

Гули зашипели, заклацали зубами, но подались назад. Воющий от боли, обожженный кутруб остановился подальше и обратился скалой — одной из многих точно таких же… сколько всего тут окаменевших кутрубов?..

Оставшись один, Креол не изменил позы и не убрал пальцев с жезла. Он не знал, кто ему помог и зачем, но не ждал ничего хорошего.

Возможно, он просто сменил одну пасть на другую.

Раздался хохот. Низкий и гортанный, но, кажется, не злой. Раскаленный воздух сгустился облаком, которое приобрело очертания… Мардук Куриос!.. какая крупная джиннья!..

Безусловно, это джинн Земли. Кутруб… нет, гуль… нет, гула. Истинные самки джиннов Земли называются гулами, что по-шумерски значит «большие».

Она действительно была велика. Огромна, обильна телом и очень легко одета. Только широкие шелковые шаровары, красные башмаки с загнутыми вверх подошвами и полупрозрачные ленты. Брови и веки вычернены, ногти окрашены хной, на лбу и подбородке татуировки в виде звездочек и кружков, сияющие солнцем волосы заплетены в тонкие косицы с шелковыми шнурами. Над шароварами переливался тяжелый живот, ленты еле-еле прикрывали груди-бурдюки, а ягодицы могли поспорить с седалищем слона.

При этом луноликая джиннья была очень красива, хотя и своеобразно.

— Что, чуть не загрызли тебя, малыш? — покровительственно спросила она. — Опасно заходить в Хидраму одному, здесь с давних пор свили гнезда пожиратели праха.

— Благодарю, —