Плоть - Портия Коста

Грудь Ритчи быстро поднималась и опускалась, когда он на мгновение крепко прижал Беатрис к себе одной рукой, а вторую закинул назад, чтобы подложить себе под голову подушку. Устроившись таким образом поудобнее, он улыбнулся Беатрис.

– Ты удивительна, Беа, – все еще задыхаясь, произнес он. Лицо его раскраснелось, глаза сверкали, и он снова крепко обхватил ее за талию и крепче насадил на свой напряженный орган. – Ты бесценная жемчужина…

я сначала не понимал этого, даже когда возжелал тебя, увидев твои снимки.

Беатрис не знала, что и ответить. Когда Ритчи говорил с ней таким голосом, то будоражил ее тайные, скрытые желания, о которых не следовало говорить вслух. Томление, которое она лелеяла в своем сердце, но не могла раскрыться Ритчи, нет, никогда. Закрыв глаза и откинув голову назад, Беатрис изогнулась всем телом, склоняясь над Ритчи и сжимая его напряженную плоть мышцами влагалища. Если уж ей не позволено рассказать ему о своей любви, то она, по крайней мере, может выразить ее через свои действия, ублажив его как можно лучше. И сделав их ограниченную во времени связь незабываемо прекрасной.

– О боже… о великий боже, – прорычал Ритчи, выгибаясь точно так же, как это сделала Беатрис, и роняя голову на плечо. – Такие сильные ощущения… такие восхитительные… Я так близок… – Дыхание его было прерывистым. – Не шевелись, дорогая… замри на минутку. Я не хочу излиться слишком скоро, не доставив прежде удовольствия тебе.

«Мне все равно! – мысленно взывала к нему Беатрис. – Мне все равно!»

Наслаждение она получит вне зависимости от того, кончит Ритчи или нет. Она и так уже балансировала на грани, а забота о ней Ритчи подталкивала ее к неминуемой развязке.

Все же она замерла, ведь именно об этом он ее просил.

– Да, милая, да, – выдохнул он. Одной рукой он продолжал крепко удерживать ее за талию, а вторую просунул между их телами и ловко нащупал клитор.

Каким же щедрым и восхитительным виделся он в глазах Беатрис!

Он прикоснулся к бугорку ее наслаждения, заставив ее ахнуть от неожиданности и застонать, и принялся ласкать его своими трепещущими пальцами. Принимая во внимание, что Ритчи сам находился в одном шаге от оргазма, действовал он на удивление размеренно и сосредоточенно.

Вцепившись ему в плечи, Беатрис тряхнула головой, отчего волосы ее рассыпались, накрывая их обоих. Внизу живота ее нарастало мощное всепоглощающее ощущение, расходящееся спиральными волнами от его пальцев, ласкающих ее жаждущий прикосновений клитор.

Овладевшие Беатрис эмоции были слишком велики и слишком изумительны, чтобы противиться им дольше. Тело ее задвигалось по собственной воле, и, испустив дикий звериный вой, Беатрис прижалась лоном к Ритчи, еще глубже принимая в себя его крепкий член.

Тело ее билось в конвульсиях. Она цеплялась за Ритчи, обвивалась вокруг него, заставляя и его вознестись на вершину блаженства, а разум ее при этом лишился всяких мыслей, в волнении тела обретя покой.

Невзирая на ошеломляющую мощь накатывающего на нее волна за волной оргазма, Беатрис очень остро ощущала все происходящее между ними: наклон бедер Ритчи, вырвавшийся из его горла победный резкий крик, запах его пота. Веки ее раскрылись, и она увидела, что Ритчи лежит с закрытыми глазами. Лицо его было совершенно безмятежным, невзирая на сжатые зубы. Его белокурые волосы растрепались, а на коже блестели капельки пота. Беатрис показалось, что он как будто светится изнутри, точно изображенный на иконе святой.

Ритчи являл собой самое притягательное из когда-либо виденных ею зрелищ… и она готова была поклясться, что заметила вытекающую у него из уголка глаза слезинку.

– О, моя дорогая Беатрис, – снова выдохнул он и, приподняв голову, повалился на нее, неловко прижимая ее к своему плечу.

Позднее, восстановив силы легким ужином и шампанским, они снова занялись любовью. На этот раз на спину легла Беатрис. Ритчи приподнял светлые брови, чтобы показать, что такой выбор позы ему очень нравится, и со смехом погрузил фаллос ей между ног.

Рассмеявшись в ответ, Беатрис стала помогать ему, двигая бедрами в едином ритме с Ритчи, который с силой проникал в нее, снова терзаемый глубоким эротическим голодом.

«Мы пара».

Мысль эта пришла в голову Беатрис, когда их сплетенные тела бились друг о друга, раскачиваясь и увеличивая взаимное наслаждение.

«Мы сбалансированная пара. Мы две половинки единого целого, идеально подходящие друг другу. Нам лучше вместе, чем порознь».

Ах, если бы только они могли всю жизнь провести в объятиях друг друга. Сквозь яркую пелену наслаждения просочилась тень сожаления, но Беатрис не позволила этому чувству завладеть ею.

Все же оно проявило себя, тихо и незаметно, когда Беатрис и Ритчи лежали обнаженные и разгоряченные, наконец насытившись друг другом. Беатрис не могла не гадать, останется ли Ритчи сегодня с ней на ночь. Он сказал, что никогда и ни с одной женщиной этого не делал. Но сейчас он выглядел таким безмятежным… Возможно, для нее он сделает исключение?

Не успела эта мысль созреть в сознании Беатрис, как была тут же разбита вдребезги суровой действительностью. Двигаясь быстро и легко, Ритчи сел на постели, откинул покрывало, поднялся и принялся собирать свою разбросанную по комнате одежду.

– Разве мы не можем остаться здесь на ночь?

Она не собиралась задавать этот вопрос, не собиралась навязываться ему. Ритчи хотел всего лишь получить сговорчивую любовницу сроком на один месяц, которая хорошо бы ублажала его за деньги, а не чувствительную особу, намеренную изводить его своими капризами.

Ритчи наградил ее странным взглядом, в котором смешались растерянность и легкая примесь печали, будто бы он и сам сожалел о своем обычае, но не был готов вносить какие-либо изменения.

– Нет, Беатрис, не можем, – ответил он бесцветным голосом. – Ну, по крайней мере, я не могу. – Уже просовывая запонки в петлицы рубашки, он подошел к кровати и присел на краешек. Стоило ли его решение того, чтобы прижать к себе обнаженное тело Беатрис, снова слиться с нею воедино? Он ведь не сможет этому противиться? Все же ему придется это сделать, какой бы ненавистной ни являлась мысль об этом. – А вот ты вполне можешь провести ночь здесь, – более мягким тоном добавил он. – Я пошлю Полли записку, чтобы она приехала сюда и помогла тебе утром одеться. Уверен, что ты отлично здесь выспишься. Постель очень удобная.

На губах Ритчи играла улыбка, а в глазах стояла тоска, граничащая с меланхолией.

«Что же это, Ритчи? – мысленно вопрошала Беатрис. – Что так сильно ранило тебя, что ты не в силах вынести больше ни капли? И почему не можешь… не можешь довериться мне?»