Счастливчик Ген (Игра) - Геннадий Ищенко

— Останетесь здесь, — припечатал Игнар. — А я подумаю над твоими словами.

— Мы сегодня планируем поездку к родственникам моей старшей, но до особняка придется добираться без охраны.

— Будет охрана. Вы когда намерены выехать?

— Через пару свечей. Лучше выехать раньше, пока дороги не запружены транспортом.

— Вот ваш эскорт и лошади к этому времени и будут готовы.

— Благодарю, ваше величество! — я уважительно поклонился. — Прошу простить, если некоторые…

— Ты мне лучше скажи, — прервал он меня. — У вас там все такие?

Не став слушать ответа, он свернул на другую аллею и ускорил шаг.

А я немного постоял на месте, думая, что он хотел сказать последней фразой, после чего направился обратно к тому месту, где под охраной Лины меня остались ждать жены. Увидев меня, они поспешили навстречу.

— И чем закончился разговор? — спросила Лана, подоспев ко мне первой. — Ты ему все сказал?

— Обещал подумать над моими словами. Охрана для нас на сегодня будет. Пошли собираться, лучше выехать раньше. А вы пока уговаривайте ларшу, чтобы не капризничала и не просилась с нами. Вот сделаем вам карету с амортизаторами, тогда будем брать ее с собой.

Что можно сказать об этой поездке? В эскорт нам выделили десяток гвардейцев, сам капитан постарался с нами не встретиться. Добирались до стариков Алины довольно долго, даже несмотря на полупустые улицы, уж больно далеко от дворцов они жили. Дом оказался не меньше особняка ордена, а старики очень жизнерадостными и приняли нас просто великолепно. Уже через час у меня было ощущение, что я их не один год знаю. Гвардейцев усадили в отдельной комнате за стол, где было в достатке и выпивки, и закуски. Мы тоже отдали дань их гостеприимству за столом, который ни в чем не уступал королевскому, после чего удалились в гостиную и долго беседовали на самые разные темы. Что удивительно, они общались с нами на равных, несмотря на титулы. С таким поведением я здесь столкнулся впервые и был очень удивлен до тех пор, пока Алина мне не шепнула, что они оба не сильные, но все-таки маги и прекрасно чувствуют эмоции собеседника. Магией дед Алины в свое время профессионально заниматься не пожелал, оставшись в купеческом сословии, а его жена всегда и во всем была с ним согласна. Прожили они вместе уже больше шестидесяти лет, но магия позволила и к преклонному возрасту сохранить и силы, и ясность мышления.

К вечеру, когда дороги столицы начали очищаться от людей и транспорта, мы покинули гостеприимный дом Хелманов.

— Поспешите, — сказал нам дед Алины. — Погода стала меняться и скоро должен начаться дождь, а вы без плащей. Лето закончилось, теперь надолго зарядят дожди. В это время только и ездить в гости, берите карету и приезжайте. Все равно вам в вашем дворце нечего будет делать.

Я ничего не сказал ему на это, просто приветливо кивнул на прощание. Работы было непочатый край, и частые поездки в гости были пока не для меня. Мы успели в самый последний момент: нам осталось дойти до ступеней парадного подъезда южного дворца с полсотни шагов, когда по веткам деревьев застучали первые капли еще по-летнему теплого дождя.

Глава 8

Унылая пора! Очей очарование! Переместить бы сюда Александра Сергеевича. Интересно, что бы он написал о первом сезоне дождей, который здесь заменяет осень? Листва не облетает, солнца не видно, а сверху почти все время льет. Иногда дождь лишь слабо моросит, чаще льет, как из ведра. И так весь сезон, все шестьдесят дней. Дороги приходят в полную негодность. Верхом, имея заводного коня, еще можно ехать с горем пополам, а вот экипажи, или тем более крестьянские возы, утопают в грязи по колесную ось. Подвоз продуктов в города прекращается, причем, не на шестьдесят дней, а на больший срок, так как потом наступает зима, которая отличается только отсутствием дождей. Морозов, которые могли бы проморозить грязь, нет, и приходится долго ждать, пока все потихоньку просохнет. Люди приспособились и перед дождями делали в городах огромные запасы продовольствия и дров. Дрова не использовали для отопления, как я понял, температура редко когда понижалась градусов до десяти. Они шли только на помывку и приготовление пищи. Подвоз продовольствия из ближайших сел все-таки был, но продуктов было немного и за них приходилось платить двойную цену. Ни один крестьянин не рискнул бы выехать из дома, не запрягая в свой воз не меньше четверки коней, а такое могли немногие.

Даже на королевских обедах вместо свежесваренного мяса начали подавать вяленое и копченое. А вчера первый раз подали сало. Единственным плюсом было почти полное исчезновение канализационной вони, к которой я уже успел привыкнуть. Потоки воды начисто промыли все сточные канавы, и в городе впервые за сколько времени ничем не воняло. Транспорта и пешеходов на улицах резко поубавилось, в непогоду большинство предпочитало сидеть дома или забежать в соседний кабак, если были лишние деньги. Цены в них на выпивку и закуску тоже подскочили.

Я пользовался предоставленной возможностью и по полдня пропадал в фехтовальном зале. Король так и не заменил капитана, а я не стал на этом настаивать. По молчаливому уговору все наше общение свелось к обмену кивками при встрече, его — уважительному и моему — небрежному. По всем вопросам я обращался к его помощнику.

Вторым делом, которое отнимало много времени, была поэзия. Помучившись три дня, я все-таки перевел в стихотворную форму первую сцену. Получилось здорово, но я ужаснулся предстоящему объему работы. Алина прочитала написанное и пришла в восторг.

— А можно попробовать мне? — попросила она.

— Пробуй, — великодушно согласился я. — Только возьми другую книгу.

Через пару дней она показала мне свой вариант второй сцены. Девушка работала, когда я был на тренировках, и успела срифмовать текста в три раза больше меня. Прочтя ее вариант, я был поражен: мой собственный текст по качеству рядом с ним и близко не лежал. У меня была просто рифма, а у нее свой неповторимый стиль.

Я выдрал исписанные мной с таким трудом страницы и вручил ей обе книги со словами:

— Твой перевод намного лучше, да и работаешь ты быстрее меня. Держи книги и работай, будешь первой поэтессой этого мира.

— Но у нас женщины не пишут книг! — испугалась она.

— Другие не пишут, а моя жена будет писать. А на обложке, если хочешь, напишем наши имена вместе.

— Вот почему ты такая? — внезапно всхлипнула Лана. — И шьешь, и играешь здорово, а теперь еще и книги пишешь, а я вот ничего не умею!

Конечно, мы бросились ее утешать.

— Шить и играть я тебя могу научить, — пообещала Алина. — Научила же я тебя метать ножи.

— Это точно, — сказал я, обнимая младшую и вытирая ей слезы. — Но, по-моему, так лучше бы не учила. У меня от ваших ножей уже голова болит.

Действительно, Лана от безделья по полдня с перерывом на прием пищи развлекалась, сидя в малой гостиной на диване и один за другим втыкая в мишень ножи из своего мешка. Дело, конечно, полезное, но когда ты занят литературным текстом, а кто-то рядом раз за разом втыкает что-то в доску, это потихоньку начинает раздражать.

— А писать стихи?

— Как же я тебя этому научу, если я не знаю, как у меня получается? Читай, как пишут другие, и пробуй сама. Может быть, и получится.

Совместными усилиями Лану успокоили, но этот случай заставил меня задуматься. Мрачная дождливая погода и отсутствие солнца действовали всем на нервы, делая их раздражительными. Особенно это сильно проявлялось, если человеку нечем было себя занять. Младшей вовсе не была свойственна хандра и плаксивость, а вот теперь после всего одной декады дождей, она расклеилась. Что же будет к концу сезона?

— Завтра я съезжу в особняк, — сказал я женам. — И поговорю с Лонаром, чтобы он подобрал для вас из женщин ордена такую, которая смогла бы хоть немного научить вас работать мечом и просто защищаться без всякого оружия. Есть у него несколько таких. Заодно вообще физическую форму поднимете, лежа целыми днями на диване можно так растолстеть, что нам придется менять двери. И зачем вы мне тогда такие будете нужны?

Конечно, после такого заявления они обе дружно на меня набросились. Пришлось спасаться от них на кровать, где они меня догнали и доказали, что форма ими еще не потеряна.

— Не знаю как вам, а мне судьба стать толстым точно не грозит, — отдышавшись, заявил я.

— Сам виноват! — сказала довольная Лана. — В следующий раз не будешь обзываться!

— Вот займется вами тренер, сразу за постельные игры забудешь, — пригрозил я.

— Никогда!

— А вот посмотрим. Ты лучше у старшей спроси, какой я был после тренировок.

— Если не считать того случая, когда ты меня чуть заикой не сделал, заорав, как резаный, когда я с тебя начала стаскивать одежду, то в целом терпимо, мне хватало.