Уинстэнли - Татьяна Александровна Павлова

зависимости от характера распределения земельной собственности: если в XIV или XV веке земля была сосредоточена главным образом в руках королей и приближенной к ним духовной и светской аристократии, и потому монархический строй был оправдан, то теперь, с конца XVI века, после ликвидации монастырей и распродажи церковных владений, основная масса земли перешла в руки нового дворянства и преуспевающих йоменов, и потому способ правления в стране должен быть республиканским, а не монархическим. Гаррингтон намечал пути, как сделать, чтобы республикой управляли те, кто владел в ней большей частью земель: парламент должен состоять из избранных имущими гражданами депутатов и каждый год обновляться на одну треть. Так лучше всего можно будет защитить собственность и власть буржуазии и джентри от посягательств монархии и феодалов-аристократов с одной стороны и народных масс — с другой.

Гаррингтон правильно уловил взаимозависимость формы власти и распределения собственности, но его проект намного консервативнее того, что предлагал Уинстэнли. Проект Гаррингтона, однако, не был принят к исполнению: победители во главе с Кромвелем, чтобы удержать бразды правления в своих руках, нуждались в военной диктатуре, а не в республике с часто сменяющимися парламентами. «Этот господин хочет лишить меня власти», — сказал Кромвель о Гаррингтоне.

Республика же Уинстэнли ставила главной своей целью справедливость по отношению к беднейшим труженикам, наделение их землей и средствами к жизни, обеспечение им равного со всеми участия в управлении страной. Она звала к немедленным и коренным переменам всей организации общества.

Проект Уинстэнли намного человечнее Гаррингтоновой конституции, а взгляды его глубже и прозорливее. Он мечтал об уничтожении частной собственности вообще — и здесь шел по стопам своего знаменитого предшественника Томаса Мора. Но от «Утопии» Мора его проект отличался конкретным, революционным характером. «Закон свободы» был не романтическим повествованием о далеком, затерянном в просторах океана «счастливом острове», а программой борьбы за насущные интересы бедняков. И неудивительно, что правители республики во главе с Кромвелем и те, кто стоял за ними, не приняли эту программу, как прежде отвергли и растоптали общину диггеров на холме Святого Георгия.

Жизнь Уинстэнли в годы создания утопии была полна трудностей, неустройства, лишений. О спокойном обдумывании, трезвой компоновке и тщательном редактировании рукописи мечтать не приходилось. Он старел. Болезни и нужда одолевали измученное трудом и лишениями тело. Он перебивался поденным заработком, и его жгло сознание, что земля, которая самим творцом определена в свободное пользование таким, как он, беднякам, служит аппетитам хищных лордов, а на тех, кто пытается своим трудом обработать ее, смотрят как на воров и грабителей.

Нота отчаяния звучит иногда со страниц трактата. «О, сколь велико заблуждение и глубок мрак, объявший наших братьев! Я не имею сил рассеять его, но оплакиваю его в глубине моего сердца…» Та же нота пронизывает и прекрасную заключительную элегию:

Вот праведный закон. Скажи, о человек, Поддержишь ты его — или убьешь навек? Являет правда свет, но ложь имеет власть. Как, видя это все, в отчаянье не впасть? Что ранишь, знание, зачем не исцеляешь? Я не стремлюсь к тебе: меня ты обольщаешь. Чем больше знаю я, тем боле дух скорбит, Изведав тот обман, который жизнь таит. Ты нынче друг, назавтра стал врагом. Все клятвы рушатся, добро встречают злом. О, где же власть, что может мир спасти, Согреть сердца людей и правду принести? О, где ты, смерть? Простишь, излечишь ли недуг? Я не боюсь тебя, приди, мой милый друг. И плоть мою возьми, и прах в земле сокрой. Чтоб вновь я мир обрел, единство и покой.

Так заканчивался «Закон свободы». Многие полагали, что так заканчивалась и история жизни Джерарда Уинстэнли.

ЧАСТЬ ЧЕТВЕРТАЯ

ЖИТЬ В ЭТОМ МИРЕ

(1652–1676)

Тела наши бренные в землю сойдут,

И дети, сменившие нас,

Увидят: стояли за правду и мир,

И вольность мы в свой час.

Уинстэнли

КРОМВЕЛЬ У ВЛАСТИ

о до конца было еще далеко. Жизнь шла своим чередом, и хочешь не хочешь — надо жить дальше. Колония разгромлена, надежды на создание новой не осталось. «Закон свободы» был написан и размножен; он продавался всем желающим в печатне Джайлса Калверта под черным распростертым орлом к западу от собора святого Павла. Оставалось ждать результата и следить за событиями.

Трактат о законе свободной республики не прошел незамеченным. Он был издан дважды. В феврале 1652 года, еще до полной публикации, большие отрывки из него были перепечатаны газетой «Верный слуга». Еще три трактата включили в свой текст те или иные главы из утопии Уинстэнли. Лондонский издатель Джордж Хортон опубликовал обширные выдержки из трактата не менее чем в четырех своих публикациях, скопировав их с выпущенного Калвертом текста.

Несколько отрывков были помещены в лондонской газете «Французский осведомитель» среди сообщений о новостях со всего света.

Явились и плагиаторы. Они издавали различные части «Закона свободы» анонимно и под другими названиями, например: «Статьи о государственной измене», «Декларация свободы», «Левеллерская ремонстрация».

Был и