Богиня пяти дворцов - Леа Рейн

еще откуда. Больше не будет Кланов Большой Четверки. С самого начала все проблемы из-за этого. Пять разных царств думали, что смогу быть одной страной, при этом по-прежнему считая себя царями на своих территориях, и вот к чему это привело. К тому, что мы называем друг друга врагами! Хватит уже.

Солдат явно хотел мне что-то высказать, но не решился при Хэй Цзине. Что ж, пройдет много времени прежде, чем со мной начнут считаться, но то, что я могу тут сидеть и что-то высказывать, уже неплохо.

Мы собирались предложить Лю Сану сделать так, как предлагали в газетах – выборные губернаторы в каждой провинции, включая Хуан Лун. Если власть в провинции передается по наследству, то это не провинция. Эту страну нужно объединить, иначе она сама сгниет в своих распрях или ее растащат по кусочкам другие страны.

***

Через пару дней Лю Сан проснулся. К тому времени я уже пообщалась с журналистами, заверив, что все в порядке, а после Лю Сан сфотографировался для газеты, сидя на троне.

Революционеры, которые на какое-то время примкнули к Сюань У, разозлились, назвав Хэй Цзиня продажным, раз он теперь действовал во дворце и помогал новому императору. Однако Хэй Цзинь никогда и не был революционером, все его действия были направлены лишь на прекращение клановых войн. Некоторые решили покинуть клан, другие, которые разделяли стремления Хэй Цзиня к объединению провинций, остались в армии Сюань У. Как Хэй Цзинь и хотел, многих его людей перевели во дворец и разместили в казармах. Особенно он радовался, что его верный офицер У Сюй снова будет рядом.

Я не находила себе места из-за Лю Сана. Он хоть и пришел в себя, но еще тяжело ходил. Врач заверил, что со временем ему станет лучше. Большую часть дня брат лежал в кровати, и я часто его навещала, контролируя, как проходит восстановление.

– Я хочу провести собрание, – сказал он, когда я пришла к нему в очередной раз, – однако мы еще не со всем разобрались. Мои родители много натерпелись, и я хочу, чтобы за это кое-кто ответил.

Принцессу Лю Синь и министра Лю Чана освободили в тот же день, когда я нашла указ. Оба были истощены, поэтому им тоже прописали постельный режим, но они не очень добросовестно его соблюдали и приходили посидеть с Лю Саном. После освобождения я видела их только раз. Принцесса сильно похудела и стала очень закрыта в себе, а у Лю Чана оказалась разбита переносица, на которую наложили швы, и измученный вид. Я понимала желание Лю Сана разобраться со всеми, кто навредил его родителям.

Безнаказанным оставался только министр Цао. Как только Лю Сан очнулся, то сразу же приказал запереть его в тюрьме. Это распоряжение вызвало негодование у придворных, не понимавших, в чем тот провинился. Сам Цао не сознавался и все отрицал. Предъявить ему обвинения оказалось не так просто.

– Из-за ранения я не могу как следует провести расследование, – продолжал Лю Сан, – поэтому мне очень нужна твоя помощь, Шань.

– Конечно, – согласилась я. – Наказать Цао мне и самой хочется.

– Тогда сделай для меня вот что, – и он рассказал, какого рода помощь ему требуется с этим делом.

Когда я выполнила его указания, Лю Сан остался доволен и назначил дату собрания, на которое пригласил не только императорский двор, но и представителей четырех крупных кланов и даже Оскара Бакера.

– Теперь мы точно со всем разберемся и наконец договоримся, – заключил он.

Глава 34. Его Величество

МЯО ШАНЬ

Лю Сан еще не до конца оправился, но уже рвался действовать, потому что опасался, что в нем кто-то разочаруется. Я даже удивилась, насколько он ответственный. С другой стороны, он руководил сетью казино, а значит, не мог быть разгильдяем. Для этого нужны определенные качества, которых за его напускной безразличностью просто не было видно.

На прием в тронном зале пришли все самые важные люди страны. Проблемы возникли лишь с кланом Цин Лун. Мы этого ожидали. Сначала они заявили, что это полный вздор и не приедут ни на какое собрание, но когда лионцы согласились отправить Оскара Бакера, ответили согласием, но мы вот уже полчаса ждали, когда кто-то из них соизволит прийти.

– Как-то мне это не нравится, – поделился сидевший рядом со мной Сюэлянь.

– Пока что ждем, – ответила я.

Ожидание явно заставляло всех нервничать. Министры ерзали, все поглядывая на двери. Чтобы отвлечься, я разглядывала зал и собравшихся людей.

Такие приемы всегда проходили традиционно. Зал разделялся золотой ковровой дорожкой на два сектора, в каждом стояли низкие столы, повернутые боком к трону. По левую руку императора сидела моя семья, представители кланов и другие гости, по правую – министры. Получалось так, что гости в каждом секторе смотрели друг на друга.

Ковровая дорожка тянулась от входа к императорскому трону, который возвышался на помосте в конце зала. На столе перед ним стояли закуски и кувшин с вином. За спинкой находилась скульптура золотого дракона, по бокам которой висели желтые флаги клана Хуан Лун.

Лю Сан развалился на троне, закинув ногу на подлокотник. В форме с золотыми эполетами и вышивкой в виде дарконов он выглядел странно. Обычно императоры на такие мероприятия надевали традиционные одежды.

Могло показаться, что новый император ужасно наглый и невоспитанный, раз позволяет себе так сидеть на троне. И я уверена, многие это и думали. Но я знала, что Лю Сану просто тяжело прямо сидеть из-за ранения в спине. Лю Сан, как видно, не собирался показывать, что ранение еще беспокоит, поэтому нарочно строил из себя наглеца, подкрепляя свое поведение пистолетом, который ввертел на пальце. От каждого поворота оружие издавало какие-то звуки, которые эхом разносились по залу. Хэй Цзинь, сидевший неподалеку от меня, напрягался, а по его лицу я видела, что ему хочется отобрать у Лю Сана оружие и треснуть им по башке. Все же опасно так вертеть пистолет.

– Надеюсь, он его хоть с предохранителя не снимал? – пробормотал кто-то из гостей.

– Его Величество в гусарскую рулетку играл, очевидно, он совсем отчаянный, – ответили на это.

На самом деле Лю Сан не собирался умирать в игре в гусарскую рулетку. Он и там обманул. Сознался в этом, когда Хэй Цзинь наорал на него за то, что тот не дорожит своей жизнью. Оказалось, Лю Сан использовал холостой патрон, надеясь, что Хо Фэн просто раньше прострелит себе голову.

Впрочем, говорить об этом придворным никто не собирался, чтобы Лю