Право выбора - Виктор Волков

Во дворах со стороны леса залаяли собаки, их перекличка приближалась к середине деревни, кроме заливистого лая стало слышно скуление и вой, полный неистребимой тоски и предчувствия неотвратимой беды. Только мерзкий черный пес Михаила хранил молчание.

Превозмогая желание вернуться в мансарду, я спрыгнул вниз и побежал туда, где собаки начали лаять последними. Из-за особенностей местности даже сквозь заборы срезать путь не всегда выходило. Наконец я поймал себя на том, что заблудился, а собаки замолчали. Куда, куда дальше? Рычание и крик ужаса раздались откуда-то справа и я метнулся туда. Выскочив на дорогу, я оглянулся. Навстречу мне, подвывая от ужаса, бежал человек. Я сделал шаг к нему, но тут огромная, серая туша словно соткалась из темноты и ударом в спину сбила бедолагу. Кажется, тот еще был жив, когда гигантский, полностью трансформированный вервольф, распрямившись и встав на задние лапы, подхватил жертву и проворно стал удаляться. Но перед этим оборотень взглянул в мою сторону. Я оперся спиной на забор. Меня трясло от страха, гнетущая тишина опустилась на деревню. Но вот подул ветер, отгоняя удушье, сперва робко и жалобно тявкнул один пес, ему столь же неуверенно вторил еще один и вскоре собаки лаяли во всех дворах. Они брехали, стараясь за этой бравадой скрыть свой страх. Из домов тут и там стали выходить люди. Местами зажигались дворовые фонари. Я ощутимо вздрогнул, когда Рус рядом со мной перепрыгнул забор. Дальше были какие-то вопросы, я даже отвечал ровным голосом, хотя и заторможено. Рус ругал меня на чем свет стоит. Сыпал уточнениями, для него это был след в нашем расследовании.

Только когда мы добрались до мансарды, друг заметил мое состояние. Тут же он убежал в дом ставить чайник, я слышал, как Михаил расспрашивает его о чем-то, а сам то и дело прикладывался к фляге с ромом, которую перед уходом мне всунул в руки друг. Рус вернулся с чайником, бросил в алюминиевые кружки какие-то травы, залил кипятком и попытался меня растормошить.

— Тёма, ты чего, расскажи толком, что ты видел.

— Оборотня.

— Он на тебя напал?

— Нет. Он схватил кого-то и скрылся.

— Ты видел, откуда он пришел?

— Из леса, туда же и свалил.

Тут в соседнем дворе тявкнул пес и я, клацнув зубами, прикусил кружку и чуть не облился отваром.

— Ты как? — участливо спросил друг.

— Как? — переспросил я, улыбнувшись. Взгляд друга стал еще более озабоченным, видно что-то с моим лицом было не то. — Я даже не смог принять боевую форму! Я испугался так, что он мог бы меня сожрать, я б не пошевелился!!! — прорвало меня. — Мне никогда в жизни не было так страшно. Только во сне бывает такой всепоглощающий, оцепеняющий ужас, оставляющим от тебя лишь пустую беззащитную оболочку. Я был не способен к сопротивлению. Не готов к такому. Он огромный, ты бы видел с какой скоростью он двигался, я его до самого последнего момента не видел. Он утащил еще живого мужика. А перед этим посмотрел на меня.

Закончил я с какой-то обреченностью в голосе, до сих пор чувствуя парализующую силу животных глаз, словно поставивших на мне печать смерти. Я повидал немало, сам пугал, но это что-то совсем иного уровня. От этой твари не убежать, с ним не справиться.

— Соберись, мы обязательно достанем его. Устроим западню и прикончим.

— Ты псих? Надо сваливать отсюда, расскажем Косте, пусть он пришлет сюда кого-то у кого есть шансы.

— Ты сам сказал, там остался живой человек, мы не можем его бросить.

— Еще как можем. Его все равно не спасти. А так хоть сами целыми останемся и расскажем с чем придется столкнуться тем, кто придет после нас.

— Так нельзя, — упрямо замотал головой Рус и стал собираться. — Раньше ты бы так не говорил.

Я вспыхнул:

— Идиот, ты из-за своей правильности сдохнешь. Решил, что городские сверхи не дают стопроцентной гарантии на смерть, так нашел понадежнее вариант?!! Тебе так жить надоело, друзья достали, Лейсан?

— Да пошел ты! — зло выдохнул тот и едва не сбив меня с ног, вышел в ночь.

«Кретин, дебил, дегенерат, олигофрен, недоумок…и я не многим лучше» — ругался я поддерживая в себе злость, пока старался догнать друга. Когда я наконец справился со шнуровкой на ботинках и выбежал следом, Рус уже успел потеряться из видимости.

Перед границей, разделяющий поле и лес, я замер. Вы пробовали прыгнуть с парашютом? Помните тот самый момент, когда уже открыта дверь самолета, и ты внимательно смотришь вниз на землю, далекую и близкую одновременно. Понимаешь, что еще один шаг и… дальше инстинкты не дают разойтись воображению, они сковывают твой разум, твое тело. Инстинкты не верят в безопасность прыжков, для них это суицид, инстинкты не видят разницы между обыкновенным рюкзаком, набитым камнями и парашютом, самосохранение блокирует тебя, заставляет замереть в нерешительности. Вот и я замер. Но где-то впереди хрустнула ветка, я вздрогнул и на плохо слушающихся ногах пошел на звук. Еще пару раз я слышал шум, но так никого и не увидел. Сосредоточившись на вглядывании во тьму перед собой, я не заметил препятствие и споткнувшись растянулся. Я чуть не завыл, когда осознал обо что споткнулся. До чего ж поганым может быть чувство — дежавю. У моих ног лежало тело, могу ошибаться, но похоже, что это тот, кого хотел спасти Рус. Нет худа без добра, теперь можно поскорее отыскать начинающего самоубийцу и валить, если не из деревни, то хотя бы из леса. Но вместо этого искать стал не Руса. Я мысленно начертил линию от входа в лес до тела и, продолжив ее далее, двинулся по ней. Вскоре впереди мелькнул силуэт и я ускорился.

Рус стоял спиной, а позади него мягко ступая, крался оборотень. Заметили они мое приближение почти одновременно. Вервольф оскалился и выдал свое местоположение другу, тот направил на тварь нечто с чего сорвалась плотная струя огня. К несчастью, Руслан оказался недостаточно точен и оборотня лишь обдало горячим воздухом. Тварь злобно рыкнула и скрылась в лесу. Огонь опал, Рус покачнулся и осел на землю.

— Что с тобой?!

— Нормально, дай пару минут отдохнуть, — сказал друг хватая ртом воздух. Из руки его впала оплавленная статуэтка. Я выхватил из кармана куртки эликсир исцеления и влил в глотку идиота, которого я до сих пор считаю другом. Но вместо того, что бы очухаться, он потерял сознание. Однако дыхание его было ровным. Так что паниковать я не стал.

Оставаться здесь было нельзя. Что если оборотень решит еще раз попытать счастья? Прикинув в какую сторону нужно двигаться, я с трудом закинул на плечо свою ношу и пошел в деревню. Даже выпив крови из захваченной с собой фляжки, я справлялся с трудом. Друг был куда крупнее задохлика, коим я сейчас являлся, а поваленные деревья, мох, ветки и овраги нисколько не упрощали мне задачу. Из леса я, пошатываясь, вышел только с рассветом.