Империя звёзд - Элисон Бэрд

— Принц Морлин! — Он обернулся и увидел, что на него смотрит Ашвари, старшая из жен Халазара, когда-то — царица при царе Зедекаре. — Зачем ты приходишь сюда, в гарем, снова и снова? Дух недоступен чарам смертных женщин — так говорят по крайней мере.

— Говорят правду, — ответил он, не переставая играть.

Она протянула руку и положила ее на струны.

— Брось! Ты сам знаешь, что никакой ты не дух! Кто ты на самом деле — и что здесь делаешь? Если Халазар догадается, что ты — всего лишь смертный, тебя больше не пустят в гарем — и очень может быть, что и голову снимут. В опасную игру ты играешь.

Он посмотрел на нее поверх ситара.

— Уверяю тебя, что не играю ни в какие игры.

— Мы все знаем, что ты хочешь свергнуть его и стать царем вместо него, как стал царем он сам, свергнув Зедекару! Ты при нем изображаешь оракула, как он при Зедекаре. От нас не ускользнуло, принц, что ты, усилив власть царя и его веру в тебя, заставил людей еще больше его ненавидеть. Ты готовишь его падение, а не его триумф. — Взгляд насурьмленных глаз был устремлен в лицо Мандрагору. — Захватив трон, Халазар решил взять себе женщин Зедекары, чтобы тем его опозорить. И ты тоже так поступишь — возьмешь нас в свой гарем?

Мандрагор вздохнул. Как он устал от людей, особенно от зимбурийцев!

— В последний раз повторяю: мне не нужен трон. Только безумец может хотеть царствовать в этом змеином гнезде интриг! И я буду тебе благодарен, если ты такие слухи распускать не будешь. Меньше всего мне надо, чтобы Халазар впал в панику и стал подсылать ко мне убийц.

— Значит, ты все-таки смертный. — Лицо Ашвари стало мрачно-серьезным. — Принц, я должна предостеречь тебя. Если ты все-таки ищешь трона, берегись. Генерал Гемала поклялся, что сперва убьет тебя.

Нетрудно было понять желание женщины уберечь Мандрагора от беды. Он был ее единственной надеждой, ее и всего гарема. Если Халазар умрет своей смертью и передаст трон сыну, то законы наследования требуют, чтобы каждая обитательница гарема была убита и предана земле вместе с умершим монархом. Не потому, что ему в загробной жизни нужна будет их служба, но потому что позор будет на его имени, если хоть одна из его рабынь станет собственностью другого. У этих женщин нет другого назначения в жизни, кроме как ублажать его, а если его не станет, им незачем жить. Рабыни его были приведены к присяге служить всю жизнь ему одному, и им не подобает служить никому другому. Каждый день, каждый час своей жизни они это помнят, эти жены и рабыни, от умной и зрелой Ашвари до девочки-невесты Йемины, все дрожат от страха, что их стареющий господин вдруг падет жертвой припадка или умрет во сне. А вот узурпатор может пощадить их и оставить себе. Чувство отвращения к этому варварству и прилив жалости к этим обреченным узницам нахлынули на Мандрагора и, очевидно, отразились у него на лице, потому что Ашвари хотела еще что-то сказать. Но ей помешало появление Йегоси, который размахивал руками и вопил:

— Он сумасшедший, сумасшедший!

— Ты про царя? — спросил Мандрагор.

Главный евнух смахнул пот со лба.

— Вчера какие-то бедные женщины из города пришли к воротам замка молить за своих голодных детей — зимбурийских детей, говорили они. Каменное сердце сжалилось бы над ними, но он велел их казнить за дерзость и вывесить тела на стенах замка. И он убил капитана Йофи из дворцовой стражи — не за преступление или оплошность, а чтобы у него был дух-слуга, сообщающий ему сведения из Нижнего Мира, и ему нужен был человек, которому он доверяет! А на той неделе, на арене — вы не поверите, но это правда, — медведь задрал двух гепардов, которых на него натравили. Халазар хотел, чтобы победили гепарды, потому что это были охотничьи гепарды из царских конюшен. Вы не поверите, но медведя официально обвинили в государственной измене, отдали под суд, и его публично обезглавил придворный палач! Он с ума сошел, говорю вам.

Мандрагор покачал головой.

— Нет, не сошел. Он просто показывает народу, что он и царь, и бог, и может делать все, что пожелает. Это предупреждение любому, кто посмеет ему противостоять.

— Но сколько еще народ будет это терпеть? Еще немного — и начнется бунт, замок возьмут штурмом, а нас всех перебьют. Разве что бунт будет здесь, внутри, — дворцовый переворот…

Он с надеждой посмотрел на Мандрагора.

Принц снова начал равнодушно перебирать струны.

— Так ничего не изменить, Йегоси. Просто у вас будет другой деспот.

— Уж лучше это, чем торжество толпы! Оно слишком многое переменит.

— А отчего вы тогда сами его не свергнете? Здесь, в гареме, он беззащитен как нигде. Секундное дело — сунуть ему в ребра кинжал. Но никто из вас ничего не делает.

— Мы боимся.

Йегоси старался не смотреть в глаза Мандрагору, а Ашвари опустила голову на руки.

— Да. Не ваш царь держит вас в плену, а ваш страх.

Тут вошел другой евнух, и все взгляды обернулись к нему.

Тот поклонился.

— Йегоси и принц Морлин, ваше присутствие немедленно требуется в тронном зале.

Йегоси побледнел. Мандрагор отложил ситар и поднялся со скамьи, не изменившись в лице.

— Что ж, пойдем узнаем, чего он хочет.

Халазар был весьма не в духе.

Наследного принца Йари сегодня выпустили на арену, и на глазах у публики он убил привязанную антилопу полудюжиной стрел. Мальчишка вошел в тронный зал, горя от возбуждения и держа за рога отрезанную голову антилопы. Первой, убитой им. С древних дней мужчина-зимбуриец мог считаться взрослым лишь после первого убитого им животного — обычно на охоте, хотя самые бедные довольствовались убийством свиньи или курицы на церемонии возмужания сыновей. Но Халазар восторга сына не разделял. Скорее его этот обряд обеспокоил.

Если Йари уже не ребенок, не значит ли это, что он, Халазар, стареет? Собственная сердитая физиономия смотрела на него из зеркала в спальне. Да, среди черных волос в бороде — еще один седой! Все появляются и появляются беспощадные напоминания о смертности вопреки всем обещаниям джиннов.

— Как это может быть? — бушевал он. — Я — бог! Как я могу стареть подобно любому смертному? Они мне солгали?

И его окатило холодной волной страха, тут же погасившего гнев. Ему хотелось убить сына, остановить его взросление!

— Я бессмертен! — сказал он одутловатому покрасневшему лицу в зеркале.

Но в голову ему закралось сомнение. Где же его божественная сила, которая, как говорили, скоро проснется? Эти духи его обманули ради каких-то своих интересов?

Он вылетел из спальни и бросился по каменной лестнице вниз, в тронный зал. Там его уже ждали Мандрагор, Гемала, Йегоси и преемник Беренгази.