Империя звёзд - Элисон Бэрд

— Лоанеи — дети драконов, — пояснил Твиджик.

Значит, это и был народ Мандрагора. Теперь Эйлия видела сходство: изящные, надменные черты лица, высокие худощавые тела. Эйлия отвернулась от внимательных взглядов каменных глаз, испуганная этим напоминанием о сильном и коварном враге, еще раз упрекнула себя за то, что так легко попалась в западню, и подумала, удастся ли ей выбраться с этой планеты, не встретившись с ним.

Еще примерно через лигу пути по реке джунгли на удивление внезапно сменились расчистками, полными пней, и распаханными полями, засеянными овощами и зерновыми. Всходы казались здоровыми и обильными. Эйлия слыхала, что вулканическая почва очень плодородна, а здесь, как и на островах, вулканическая активность была высокой. Там и тут парили горячие источники и били фонтаны гейзеров. Пар был похож на дым от больших пожаров.

Все ближе был город Лоананмар. Эйлия спешно поставила иллюзию, которая любому случайному зрителю показала бы ее в виде ничем не примечательной девицы с простым широким лицом, каштановой косой и карими глазами. Звездное сапфировое кольцо, единственный оставшийся у нее предмет украшения, также был этой иллюзией скрыт. Твиджик ничуть не удивился ее внезапному превращению, решив, очевидно, что это очередная демонстрация той силы, которую он уже счел божественной и беспредельной. Они вместе прошли в каменные ворота, образованные двумя статуями рычащих драконов, сидящих на задних лапах. Их сторожили двое часовых в старых и ржавых доспехах, с забралами, вытянутыми, как морда зверя, руки в металлических перчатках сжимали древки алебард. По форме и размерам они были похожи на людей, но когда один из них поднял забрало, чтобы рассмотреть Эйлию внимательней, она увидела, что он не человек, а из семейства псовых: длинная морда, покрытая коричневым мехом, черный нос, который, подергиваясь, нюхал воздух. Киноцефалы — одна из рас моругеев, выведенная Валдуром как сочетание часового и сторожевой собаки. К ее облегчению, ни один из псов-часовых не запретил им войти в город.

Проходя по Лоананмару, Эйлия с любопытством оглядывалась. Это была людная столица, с полными народа улицами, с разносчиками, несущими на плечах шесты с корзинами и нахваливающими свой товар — свежая рыба, хлеб, странного вида тыквы и какие-то овощи. Кто гнал гусей и коз, у одного молодого человека была наброшена на плечи змея, и непонятно было, то ли это ручная тварь, то ли обед, то ли он заклинатель змей. Этого Эйлия так и не узнала. В больших прудах плавали живые карпы, но не с декоративной целью: в пруды запускали сетки и вылавливали бьющихся рыб.

В городе, как заметила Эйлия, был только один храм: величественное строение с сусальным золотом, с кучкой луковичных куполов и страшной зубастой бронзовой тварью, охраняющей двери. Эйлия заглянула в храм проходя мимо, и увидела, что пол засыпан сухими листьями и мусором. Был в святилище бассейн, а за ним — гигантская зеленая каменная фигура лоанана в короне. Когда-то она тоже была покрыта сусальным золотом: яркие желтые следы еще видны были на короне и на краях чешуек. Но храм был пуст и вид имел грустный и заброшенный.

Снова темнело, и какой-то зловещей становилась обстановка. Почти все дома возле реки были простыми деревянными лачугами с покосившимся стенами и провисшими крышами. Люди и моругеи разных видов лениво сидели у дверей, полуодетые в рванье. На грязных улицах дрались и вопили детишки. На углу в каком-то ступоре сидела молодая женщина с остекленевшими глазами и грязными спутанными волосами, и на коленях у нее лежал, обмякнув, истощенный младенец. Она смотрела прямо перед собой, не реагируя ни на прохожих, ни на своего ребенка. По его лицу ползали мухи. Нищие в немой мольбе протягивали ладони, но Эйлии было нечего им подать. Пара оборванцев осмотрели ее задумчиво, когда она проходила мимо. Наверное, подумалось ей запоздало, надо было навести иллюзию мужчины, а не женщины. Но сейчас слишком много людей ее видели. Покрепче сжав посох, Эйлия прибавила шагу, но, как заметила она с облегчением, оборванцы за ней не пошли, и защищаться не было необходимости. Ее не учили пользоваться посохом или кинжалом, который у нее все еще был с собой, и не стоит в городе устраивать ненужную демонстрацию колдовства. Даже если Мандрагора здесь нет, его шпионы и подручные могут быть повсюду, ожидая его возвращения.

Она остановилась на мрачной маленькой площади, где на высоком пьедестале стояла бронзовая статуя. На пьедестале были нацарапаны ругательства, и какой-то остряк забрался на статую и вставил между бронзовыми губами глиняную трубку. Неподалеку расположилась гостиница, возле ее дверей дымили два факела. Пока Эйлия смотрела, оттуда выбросили двоих посетителей. Они размахивали руками и ругались. Девушка замерла и подумала, не было ли в джунглях безопаснее. И тут же из дверей гостиницы высыпала еще группа мужчин.

— Нет, вы только посмотрите! — заорал один, подбегая и хватая Эйлию за руку. Другой рукой он выбил у нее из рук посох.

— Я ее первый увидел, Рад! — сказал другой.

— Куда ж ты после заката выходишь, девонька, — продолжал первый, не обратив внимания на его слова. — В такое время опасные люди на улицах бывают. Вроде меня.

Он осклабился ей прямо в лицо, обдав зловонным дыханием. Эйлия отчаянно огляделась, но прохожие не проявляли интереса к этой сцене. Некоторые даже отвернулись и прибавили шагу.

— А это что за червяк?

Кто-то из приятелей нападавшего схватил амбисфену за переднюю шею. Твиджик завертелся и заверещал обеими головами — звук был такой, как будто неумело играют на трубе. Ничего не поможет, безнадежно подумала Эйлия, придется использовать чародейство и снова себя выдать. Но не успела она собрать силу, как из гостиницы вышла еще одна фигура.

— А ну оставь ее, Рад! — крикнула вновь прибывшая — маленькая женщина в красном платье. На голове у нее был красный с золотом шарф, из-под которого выбивались прямые седые пряди, а в ушах висели золотые кольца. Встав руки в боки, она глядела на того, кто держал Эйлию за руку.

Рад пожал плечами.

— А чего такого? Просто уродливая уличная девка.

— Для таких, как ты, она все равно слишком хороша, Радмон Тарг.

— Тебе что, женщина, язык отрезать? — рявкнул на нее Рад, выпуская Эйлию и делая шаг к маленькой женщине.

— Попробуй, Крысомордый, — ответила она, не двинувшись с места. — Я на тебя порчу наведу, мало не покажется. Настоящее ведьминское проклятие на тебя наложу, когда еда превратится в грязь у тебя во рту, твое питье — в болотную воду, и ложе твое всегда будет полно клопов. И это еще цветочки. — Она шагнула к нему. — Сказать тебе, когда ты замрешь, Рад? — спросила она тихо.