Раздвоенное сердце - Беттина Белитц

Сундук стоял раньше у неё в коридоре. И когда она его использовала и варила варенье, я часто смотрела и затем помогала закрывать банки. Когда я прокладывала себе дорогу через хаос, не обошлось без того, чтобы отодвигать коробки и ящики в сторону. В середине рождественского барахла запел плюшевый олень весёлый "звон колоколов". Несмотря на мой страх перед пауками, я засмеялась.

В порыве ностальгии я ненадолго остановилась возле бабушкиного сундука и хотела поднять крышку, но она не сдвинулась ни на миллиметр. Я попробовала ещё раз.

- Вот дерьмо, - заругалась я, когда мой палец соскользнул, и сломался ноготь. Что-то блокировало шарнир.

Я поискала фонарик и нашла его рядом с моими старыми учебниками - покрытый пылью и паутиной. К его концу прицепился труп сухого бескровного мумифицированного паука.

Фыркая, я его стряхнула и посвятила на сундук. У меня всегда была хорошая память и в одной вещи я точно не сомневалась: на этом сундуке никогда не было кодового замка. Да и для чего бы он был нужен?

Но теперь он был там.

- Да, совсем не заметно, папа, - пробормотала я.

Постарался ли он также сильно и с комбинацией цифр? Я испробовала дату свадьбы моих родителей. Не подошла. Замок не открылся. Гм. Мамин день рождения? Нет. Тоже не годится. Наполненная необъяснимым уважением, я набрала свою собственную дату рождения. Замок щёлкнул.

- О Боже. Как оригинально, - сказала я смущёно.

Мне не нравится то, что я делаю. С другой стороны, уговаривала я себя упрямо, у меня было право знать, что папа делал в своё свободное время.

Я толкнула массивную крышку вверх. Внутри меня ждало разочарование. Я не нашла ничего, кроме тяжёлого сейфа - и с комбинацией цифр я не продвинусь здесь дальше. Мне нужен был ключ. Где бы он мог быть? Скорее всего, в папином кармане брюк. Тем не менее, я потрясла на всякий случай дверь сейфа. Возможно в спешке, перед отъездом, он забыл её правильно закрыть.

- Елизавета? Что ты там делаешь?

Молниеносно я вытащила оттуда руку. Крышка сундука захлопнулась. Свои пальцы я спасла в последний момент. Раздался громкий стук, и замок упал, гремя, на пол.

Мой отец стоял всего несколько шагов за мной, как долго, я не знала. Его массивная фигура мрачно возвышалась надо мной. Я не могла распознать его лицо, потому что весящая за ним на потолке лампа отсвечивала и качалась, а его огромная тень носилась по стенам.

Но мне этого было не нужно, чтобы знать, что он дрожал от гнева. Я даже не пыталась солгать.

- Я видела его снова, папа. Колина. Я была у него. И как ты видишь, я всё ещё жива. - Я сделала небольшой, образцовый поклон.

Он не шевелился. Я даже не слышала его дыхания. Потекли мучительные секунды. Что он сделает? Мама ещё не вернулась, и, фактически, папы тоже ещё не должно было быть. Он меня побьёт? Мой отец никогда не поднимал на меня руку, но пока я не давала ему для этого никаких оснований.

Но теперь? Я подавила поднимающийся страх, подняла фонарик и посвятила ему прямо в лицо. Его глаза были с кроваво-красными прожилками. Это я смогла ещё увидеть, прежде чем он поднял, прикрываясь, руку перед своим лицом.

- Перестань, Елизавета. Я страдаю снежной слепотой. Это чёртово солнце, - ругался он.

Снежная слепота? Как же он тогда смог так тихо сюда спуститься, без того, чтобы не упасть или не споткнуться?

Я опустила фонарь только на несколько сантиметров вниз. Папа приблизился ко мне и вырвал его у меня из руки. Поражённая, я ахнула. Он схватил меня твёрдо за руку.

- Пойдём со мной, - холодно сказал он и оттащил меня от сундука.

Было бесполезно сопротивляться. Мой отец был во много раз меня сильнее. Его моментальная слепота не могла в этом ничего изменить. Наверху он втолкнул меня в свой кабинет.

- Здесь ты останешься, пока Мия не вернется.

О нет. Мама. Из-за нечистой совести у меня пошли слёзы. Она, должно быть, подумает, что я использовала её доверчивость. Папа, не сказав ни единого слова, исчез и закрыл дверь на два оборота ключа. Полтора часа спустя время настало.

Всё это время я неподвижно сидела, съёжившись, на диване, не желая даже хоть что-то делать. Я находила это не достойным, быть здесь запертой, как непослушный ребёнок. Сейчас я могла бы без помех читать папины книги, но мне не хватало для этого никакого стимула. Я всё равно ничего не найду, что поможет мне в дальнейшем – и, тем более, в этой запутанной ситуации.

Теперь я сидела напротив них в зимнем саду. Папа надел тёмные очки, поэтому мне только оставалось смотреть маме в глаза, которая смотрела на меня вопрошающе своими зелёными, как мох, глазами. Значит, она ещё ничего не знала.

- Она была у него, - просто сказал папа.

Мама, не веря, покачала головой.

- Но ..., - начала она с сомнением.

- Да, он прав. Я была у него. И что теперь? Вы меня запрёте? Будете контролировать день и ночь? Посадите меня на цепь? - спросила я воинственно.

Мама молчала. Я не могла ей больше смотреть в глаза. Это было единственное, о чём я жалела, что обманула её. Обо всём остальном я не сожалела.

- Ах, кстати, - прервал мой голос тишину. - Он Камбион. И до полукровок ему нет дела.

Папа стукнул своей ладонью по столу. Он сейчас возьмет и сломает его напополам.

- Чёрт побери, Елизавета, что с тобой вдруг такое случилось? Ты хочешь свести нас с ума?

- Камбион, - повторила мама в ужасе. - Я сейчас выпрыгну в окно.

- Не стесняйся, - ответила я щедро. В конце концов, мы находились на первом этаже. - Ты так же это переживёшь, как я свой визит к Колину.

- Хватит, - заревел папа. - Как ты можешь быть настолько наивной и что-то себе воображать после того, как он один раз тебя отпустил?

- Один раз? Каждый раз! - закричала я в ответ.

- Господи, Элиза, проснись, наконец! Он обманывает тебя. Он играет с тобой. У Демонов Мара такая сущность. Он даёт тебе чувство безопасности, чтобы ты в него влюбилась и твои сны стали более сладкими, и когда это случиться, он начнёт действовать!

- Вполне возможно, что девяносто девять процентов Демонов Мара так и настроены, но не он. Я это знаю. Я просто это знаю.

Мама смотрела, качая головой, поочерёдно то на папу, то на меня.

- Я потеряю свой рассудок, - пробормотала она растерянно. - Это сумасшедший дом. Я живу в сумасшедшем доме.

- Елизавета София Штурм, - проворчал папа, наклонился и схватил меня грубо за плечи. - Ты ошибаешься. Это часть его плана, что ты во всё это веришь.

- Хорошо, папа, если Демоны Мара совершенно не честные, как ты утверждаешь, кто мне тогда скажет, что ты говоришь мне правду? В конце концов, ты ведь на половину Демон Мара и лгал мне семнадцать лет.