Боевая машина любви - Александр Зорич

Некоторые жевали, другие – потягивали напитки из высоких конических кубков. Периодически сверху на цепочках опускались овальные блюда, наполненные маленькими пирожными и уставленные сосудами из дымчатого стекла.

На сцене находились двое актеров в масках. На одном из них была длинная хламида, расшитая хвостатыми звездами. На другом – доспехи, лишенные каких-либо признаков государственной принадлежности.

Оба актера молчали. Тот, что в хламиде, водил пером по бумаге, стоя за высоким бюро. Офицер в доспехах терпеливо ждал, заложив руки за спину. Он глядел в окно, за которым не было видно ничего, кроме ровной, неизменной голубизны.

Зрителей, судя по всему, происходящее на сцене совершенно не интересовало. Многие в голос переговаривались между собой, на одном из диванов целовались, на другом – просто лежали в обнимку.

Эгин видел все это через узкое высокое оконце. Он находился за стеной, противоположной сцене, в конце зала. «Странный какой-то театр… Актерам нет дела до зрителей, зрителям нет дела до актеров…»

Где он находится – определить было непросто. Света, проникающего из зала, не хватало для того, чтобы осветить стены или потолок и тем самым поведать хотя бы о размерах помещения. И главное: внимание Эгина было полностью поглощено Лагхой.

Как Лагха и обещал, он был похож на облачко мельчайших капель серебра, которые сверкали в темноте, освещая сами себя, но не более того. Облачко покоилось в воздухе, словно было нарисовано на невидимом объемном холсте. Именно статуарность и невозмутимость, то есть полное отсутствие возмущений облака-гнорра в потоках воздуха изумили Эгина больше всего.

– Сколько можно молчать, Эгин?

– Извините, гнорр. Я по-прежнему продолжаю удивляться чудесам.

– Это вы еще настоящих чудес не видели, – Лагха хихикнул. Весьма нервно, как показалось Эгину.

– А вы?

– Эгин, это же шутка. Я вам обещал в Суэддете, что в Ите буду глуповат и шутлив? Так получайте! Кстати, вы уже ели вяленых мальков ската-водолета? Нет? Обязательно попробуйте и расскажите мне. Я вот никогда не пробовал. Говорят, они неимоверно вкусны.

«Плох Лагха, совсем плох. Болтает без умолку, как умирающая от чахотки светская дама.»

– Хорошо, гнорр. Я попробую.

– Сегодня у нас много времени. Ни вы, ни я не знаем, как меня спасти. Расскажите мне обо всем, что произошло с вами по пути в Ит. Я хочу послушать что-то интересное. Как вам, кстати, город?

«И мысли у него скачут все сильнее…»

Эгину стало очень грустно.

Он был почему-то уверен, что к этому моменту либо он, либо гнорр уже будут знать, как подхватить семя души Лагхи над пастью Золотого Цветка и вложить его обратно в подходящее тело. Но, оказывается, спасительного рецепта не отыскал и Лагха.

– Гиазир гнорр, до города я еще доберусь. Позвольте начать с начала.

– А, да, конечно. Видите, какой я стал рассеянный? И в каждой капельке – по сто своих мыслей. Хороший каламбур. «Гнорр рассеивается все больше!» А?

Эгин понял, что кислые шуточки Лагхи надо просто игнорировать. И вообще вести себя с ним как наставник со школяром.

Стараясь говорить как можно отчетливее и отбрасывая прочь все несущественные детали, Эгин рассказал о дороге из Суэддеты в Ит, о встрече с Миласом Геттианиктом, о бое на заставе и о ночной переправе через озеро Сигелло.

Потом, не снижая темпа, чтобы гнорр не успел увести разговор в сторону, Эгин поведал о завтраке в «Щучьей поживе», встрече с Дроном и гибели колдуна от отравленной иглы.

И только когда дело дошло до встречи с чернокафтанниками и женщиной-магом, Эгин позволил себе перевести дух.

– Послушайте, Эгин, так вам удалось понять, какие силы верховодят Итом и что тут у них вообще творится?

– Я был уверен, что вы знаете это лучше моего, – удивился Эгин.

– Скрывать уже незачем, – вздохнул гнорр, – да и никаких особых секретов я, пожалуй, не выдам. В Своде Равновесия существует одно неписаное правило, известное только пар-арценцам и очередному гнорру. Согласно этому правилу, Свод не должен ни при каких условиях, что бы ни случилось, посылать своих офицеров в Синий Алустрал, в Ают и в Ит. Сведения о перечисленных землях в Своде Равновесия принято получать из вторых рук. А из вторых рук обычно приходят только басни и небылицы.

– Кто его ввел, это правило?

– Инн окс Лагин, разумеется. Как почти все, придуманное Двумя Лагинами, это правило лишено пояснений. Просто «нельзя».

– Но его, разумеется, нарушали.

– Да. Последний раз – накануне Тридцатидневной войны, – ответил Лагха, помолчав с полминуты. – Два офицера, у которых, конечно же, предварительно удалили Внутренние Секиры, были посланы в Ит. Офицеры исчезли без следа, а ровно через семь суток на Варан обрушилась Армада Тысячи Парусов.

– Тридцатидневная война имеет вполне разумные, прозаические объяснения.

– Конечно! О, конечно! Вот только не существует никаких разумных объяснений смещению Жерла Серебряной Чистоты. И появлению Жабы Тлаут в окрестностях старого жерла. Поэтому проверять мироздание на прочность с тех пор больше никто не решался. Кроме нас с вами, Эгин.

– О Шилол… Вот об этом я не подумал, – Эгин непроизвольно схватился за левое предплечье, в котором еще два года назад была зашита его аррумская Внутренняя Секира.

– А я подумал. Все время, пока болтался между Нелеотом и Суэддетой, только об этом и думал. И пришел к выводу, что мы оба не вполне обычные офицеры Свода. Я – Отраженный, вы – следующий Пестрым Путем. Может, судьба будет благосклонна и к нам, и к Варану?

– Будем надеяться. А вам не приходило в голову, что пиннаринское землетрясение – это и есть своего рода аванс, выданный судьбою за то, что мы, варанские маги, отважились проникнуть в Ит?

– Не приходило. Видимо, за отсутствием головы, – хохотнул Лагха. – Но оставим надежды и догадки будущему. Расскажите мне все-таки, как поживают местные колдуны и ведуны.

– В Ите существуют несколько кланов, каждый из которых по-своему относится к Измененности Сигелло. Есть так называемые «жемчужники», которые охотятся на чудовищ, живущих в озере. Добывают всевозможные клыки, шкуры, плавники, яды, эликсиры. Жемчуг, разумеется, тоже. У «жемчужников» огромные доходы. Кроме этого, у них есть несколько очень опытных колдунов, одного из которых мы с Миласом вчера убили. С моей точки зрения – по счастливой случайности.

– Не скромничайте, Эгин. Вы хороший боец.

– Благодарю вас, гнорр. Помимо «жемчужников», за счет Сигелло живет еще клан спасателей-на-водах. Это небольшой боевой клан, который занимается истреблением озерных тварей. Спасатели делают это и на Сермельской плотине, и на городской набережной, когда надвигается Опарок. Вместе с туманом оживляются скаты-водолеты. И вот когда водолет подымается над озером… Сегодня при мне как раз одного завалили. Впечатляющее зрелище. На плотине, отделяющей озеро от Сермелы, занимаются тем же самым и, в придачу, следят за тем, чтобы твари не сожрали основание плотины. За это спасатели-на-водах получают деньги и из имперской казны, и от властей Суэддеты.

– Создается впечатление, что здесь все заняты только ловлей и травлей озерных гадов. И что горожан устраивает здешняя вечная осень, туманы и магическая неразбериха.

– Не совсем. По-настоящему это выгодно только «жемчужникам», которые, кстати, давно уже поставлены вне закона. Среди «жемчужников» есть, наверное, приличные люди, но ядро клана составляют отпетые негодяи, извращенные собственной магией до крайнего предела. Так, по крайней мере, уверял Милас. А спасатели-на-водах – просто опытные бойцы, у которых, однако, нет болезненного пристрастия к магии. И, наконец, кроме них в Ите есть тайный клан, цель которого – воскресить Итскую Деву, «распечатать» воды озера и покончить с вечными туманами. К этому клану принадлежит Милас, внук Эриагота Геттианикта.

– Какой благородный, – хмыкнул Лагха. – А ему-то и его братьям по оружию какая от этого будет выгода?

– Не знаю. Мне кажется, ими движет стремление искоренить все Изменения и Обращения. То же самое по своей сути стремление, что и у Двух Лагинов. Совершенно необъяснимое, кстати сказать.

– Эгин, вам очень повезло, что я не оценил остроту вашего ума четыре года назад. Вы мыслите как злостный враг Князя и Истины.

– В данном случае это комплимент, а не угроза, – непринужденно усмехнулся Эгин.

– Конечно комплимент! Кстати, как вы относитесь к идее «распечатать» Сигелло? Попробовать не хотите?

– Вы снова шутите, мой гнорр.

– Нет.

Эгина качнуло вперед-назад, как тростинку на ветру. Это «нет» весило больше, чем все предыдущие слова гнорра.

– Я, милостивый гиазир… Не знаю, что ответить. Во-первых, мой опыт протестует против правдивости той легенды об отряде жриц-девственниц, которую я вам пересказал…

– Забудьте о своем опыте, – отрезал Лагха. – Легенда правдивая, даже чересчур.