Артефакт острее бритвы - Павел Николаевич Корнев

Уложив все три тела рядком на телегу, я ухватил Жихаря за ворот и притянул его к себе.

— И заруби себе на носу: если я завтра впустую съезжу в Тегос, подыхать будешь паршивей некуда! На дне морском сыщу и прикончу. Это дело чести!

Оттолкнул буфетчика от себя, и тот спешно юркнул в дом, захлопнул дверь, лязгнул засовом.

— Ты спятил, Лучезар! — зло прошипела Беляна.

— Не здесь! — шикнул я на девчонку. — Ты с этими чудовищами обращаться умеешь? Вот и хватай вожжи!

Черноволосая пигалица сверкнула глазами, но всё же послушалась и уселась на телегу, револьвер кинула рядом. Чуть тряхнула вожжами, сказала:

— Н-но! — И две коняги послушно тронулись с места.

Я открыл ворота, после вновь сдвинул створки и нагнал телегу, устроился рядом с девчонкой.

— Давай к больнице! — скомандовал, оглянувшись.

— Что ты задумал? — забеспокоилась Беляна.

— Сдадим тела в покойницкую. Я всё устрою.

— Нет! Не о том вопрос! — резко повернулась ко мне девчонка. — Почему ты не прикончил Жихаря? Он же навешал тебе лапши на уши!

Я кивнул.

— Именно поэтому и не прикончил. Косоглазый замаран в этом деле сильнее некуда, но едва ли он знает, кто именно заварил всю эту кашу. Самое большее мог по наущению посредника подкинуть работу ватажникам. Если его прикончить, никто на задворки винной лавки не явится. А так меня там с гарантией ждать станут.

— Именно что ждать! Тебя прикончат, Лучезар!

Я потрепал девчонку по коленке и улыбнулся.

— Беляна, ну я же не совсем деревянный! Я босяк, а не боярин. Меня там и близко не будет. Ещё и подзаработаю, наводку кое-кому подкинув.

На Заречной стороне заподозренному в сотрудничестве с охотниками на воров босяку мигом бы оторвали голову, а вот заправилы частенько этих живоглотов в своих целях использовали. Негласно, разумеется, да только шила в мешке не утаишь. Разные на сей счёт разговоры ходили.

Ну а чем я хуже? Тем более, готов был головой об заклад побиться, что заказчик на встречу не явится, а значит, его там не арестуют и не выпотрошат, в Черноводск ниточка не потянется.

Да и не самозванец я никакой! За морем боярином не представлялся, не говоря уже о том, что по всем бумагам Лучезаром Серым прохожу. И метка на ауре ровно такая же проставлена, не подкопаешься.

Черноволосая пигалица чуть оттаяла.

— А ты небезнадёжен! — криво улыбнулась она припухшими губами и спросила: — Как ошейник расплавить умудрился?

Я пожал плечами.

— Зря тренировался, что ли? Ну и знал, что это возможно. Сталкивался уже.

Беляна прижалась ко мне плечом и вздохнула.

— Уверен, что никто не всполошится, когда тела привезём?

— Даже не сомневайся!

В больнице и вправду всё прошло без сучка, без задоринки. Беляну я высадил на углу, сам повыше поднял воротник куртки и направил лошадей к воротам, благо за время пути девчонка объяснила, как с этими животинами управляться.

Охранники на въезде меня знали, так что я зевнул и сказал:

— Тела с вызова.

Начальник караула подсветил себе фонарём, разглядел сгнившее лицо мертвеца и поморщился.

— Хоть бы накрыл их чем!

— Да вот ещё возиться!

Ночной дежурный дрых, я будить его не стал, потихоньку стаскал тела в покойницкую и был таков.

Телегу на улице мы с Беляной решили в итоге не бросать и загнали её обратно во двор Жихаря. Оттуда поковыляли в усадьбу.

Девчонка прикоснулась к припухшей скуле и горестно протянула:

— Связалась же с тобой на свою голову!

Я обнял её и поцеловал в висок.

— Ты молодец!

Беляна фыркнула.

— Что б ты без меня делал!

— Что, что… — усмехнулся я. — Гулящую девку на пару с Дарьяном пользовал бы, что ещё?

Ожидал тычка под рёбра, но вместо этого Беляна вытянула из мешка с трофеями рабский ошейник.

— На бабе вас и взяли бы тёпленькими! — заявила она, звякнув звеньями.

— Скорее всего, — признал я правоту девчонки и сказал: — Не выбрасывай. Пригодится!

— И раньше, чем ты думаешь! — загадочно улыбнулась Беляна и ничего объяснить не пожелала.

Заинтриговала — слов нет как.

Глава 26

11–25

Утром встал донельзя разбитым. Ныла здоровенная шишка на затылке и беспокоил окольцевавший шею ожог, ещё и не выспался толком. В усадьбу мы вернулись на нервах, обоим требовалась разрядка, поэтому угомонились далеко за полночь. Беляна не обманула и действительно нашла применение ошейнику, вот именно его она мне утром и кинула со словами:

— Унеси куда-нибудь.

Я с трудом разлепил глаза и обнаружил, что девчонка замазывает у зеркала поблёкший за ночь синяк. Голова была тяжёлой, я зажал лицо в ладонях, зевнул и спросил:

— А чего так? Вроде же понравилось невольницу-наложницу изображать?

Беляна самую малость покраснела.

— Просто не хочу, чтоб его здесь нашли. И деньги тоже лучше под матрацем не держать.

Я не уточнял, сколько она собрала с мертвецов, и по молчаливому уговору плату за избавление от тел оставил себе.

— Думаешь, будут шарить?

— Не сомневаюсь даже, — фыркнула девчонка. — Револьвер пусть остаётся, таким тут никого не удивишь.

Я поднялся с койки, подошёл к девчонке и чуть потеснил её от зеркала. Ожог выглядел не так уж и страшно — думал, будет хуже, — на коже воспалённым узором отпечатались звенья ошейника.

— Одевайся! — поторопила меня Беляна. — Завтрак пропустим!

Много времени сборы не заняли; с собой я прихватил и ошейник с отпирающим его амулетом, и деньги. А только вышли в гостиную и сразу наткнулись на молоденького офицера в заморского кроя белом мундире и надраенных до блеска сапогах.

— Кто такие? — потребовал объяснений этот прилизанный тип с напомаженными волосами и подкрученными усиками.

Вздёрнутый нос, светлые волосы, горделивая осанка.

Сразу Лучезар вспомнился, только тут труба пониже, дым пожиже. Всё будто бы напоказ — на деньгах замешано, а не впитано с молоком матери.

Взгляд сам собой зацепился за нашивку в виде канонерки с двумя скрещёнными абордажными палашами, и я задумался, какого чёрта в усадьбе забыл командир черноводской морской пехоты, благо вопрос адресовался не мне с Беляной, а старшему слуге.

— Горничная и ночной лекарь, поручик, — пояснил Баюн безо всякого подобострастия, и вместе с тем весьма уважительно.

Прилизанный молодчик смерил нас пристальным взглядом, и я