Алая нить - Франсин Риверс

Сьерра неожиданно почувствовала симпатию к этой женщине, которую она всегда считала своим врагом. Промелькнувшее в глазах Одры выражение незащищенности и одиночества обезоружило Сьерру, вызвало в ней сострадание. Она подняла свой бокал и улыбнулась.

— Думаю, мы можем пойти дальше, Одра. Мы можем стать друзьями.

Когда Одра сообщила, что Алекс и Элизабет не очень-то ладят друг с другом, Сьерра попросила больше не касаться этой темы.

— Все кончено, Одра. Он не один. И мне очень больно говорить об этом.

— Не все потеряно, пока вы не развелись.

— Я подписала документы на прошлой неделе. Теперь это вопрос времени.

Странное выражение промелькнуло на лице Одры. В какой-то момент ей как будто безумно хотелось что-то посоветовать. Затем, проявляя несвойственную ей чуткость, она поменяла тему разговора.

Расстались они по-дружески. Одра пообещала, что следующий ленч за ней.

— Я поведу тебя в «Ла Сэрр».

— А вот и нет, — со смехом заявила Сьерра. — Больше всего я мучилась из-за того, что в ответ я не могу пригласить тебя в такой же дорогой ресторан. Так что в следующий раз можешь угостить меня, если хочешь, но мы пойдем в какое-нибудь местечко, которое может позволить себе простой смертный, и будем платить пополам. Иначе мы вообще никуда не пойдем.

— Ну, ладно, ладно, — сказала Одра с напускным недовольством.

Сьерра вернулась на работу окрыленная. На обед она шла с тяжелым сердцем, ожидая, что Одра будет с ней высокомерной и унизительно снисходительной. Но вопреки ее ожиданиям у нее появилась новая подруга, которую она могла обрести еще три года назад, если бы не была так поглощена собственной персоной.

Когда Сьерра вернулась домой, дети уже успели прийти из школы. Клэнтон корпел над математикой за кухонным столом, ну а Каролина болтала по телефону с Памелой.

— Мама, Марша передает тебе привет.

— Взаимно. И напомни ей, что в субботу мы идем с ней по магазинам.

Алекс снова хотел повести Клэнтона на «Волшебные горки». По пятницам же он всегда проводил весь вечер с Каролиной.

Кинув сумочку на стол, Сьерра уселась на одну из кухонных табуреток и принялась просматривать почту. Среди внушительной кипы рекламных проспектов она обнаружила учебную программу местного колледжа с двухлетним сроком обучения. Наскоро пробежала ее глазами и отметила несколько интересных бизнес-курсов, которые могли помочь ей в нынешней работе. Конечно, все предложения были заманчивы, но выглядели не так интригующе, как одно, гласящее: «Оформление интерьера в условиях ограниченного бюджета».

Довольная, Сьерра ухмыльнулась. Теперь она нашла курсы, которые как нельзя более подходят ей. Она, конечно, уже сделала ремонт, который могла себе позволить на данный момент, но осталось еще несколько проектов, покорно ждущих своей очереди. Старый облезлый шкаф, который принадлежал еще родителям Алекса, остро нуждается в полировке, а еще у нее есть интересная ткань для обивки кресел с подлокотниками. К тому же, она прикупила акриловые краски, чтобы украсить стены в спальне Каролины орнаментом из цветов и листьев.

Отбросив рекламный проспект в сторону, она взяла страховой счет за машину. Поскольку Сьерра поменяла свой «БМВ» на «сатурн»[43], выплаты значительно сократились.

Каролина повесила трубку, слезла с табуретки и открыла холодильник.

— Я проголодалась. Что у нас на обед?

Сьерра улыбнулась:

— Как насчет сосисок с макаронами и сыром для разнообразия?

— Ну, мам. А почему бы нам не заказать сегодня китайский обед?

— Не сегодня, родная, — сказала Сьерра, разворачивая письмо от родителей Алекса. Раз в неделю она получала от них письмо и писала ответ. Они приглашали ее с детьми на День благодарения. Мария тактично упомянула, что Алекс в этом году собирается провести праздники в другом месте. Написав ответное письмо, Сьерра оставила его на столе незапечатанным, с тем чтобы дети могли го прочитать.

Поездка в Хилдсбург займет довольно много времени, но ехать все же нужно. С того времени, как Сьерра похоронила мать, она ни разу не была дома.

Телефон снова зазвонил.

— Это тебя, мама.

Сьерра взяла трубку:

— Слушаю.

— Марша сообщила, что ты даешь Алексу развод.

Сердце ее сжалось, когда она услышала голос Рона.

— Новости распространяются молниеносно, — Сьерра старалась говорить спокойным тоном.

— Я узнал об этом в тот же день, что и Марша. Но я выжидал, чтобы ты успела свыкнуться с этой мыслью.

Соскользнув с табуретки, Сьерра поставила кипятить чайник. Одра утверждает, что нет ничего лучше чашечки травяного чая при расшатанных нервах. Рон поинтересовался детьми и ее новым домом. Ей не пришлось спрашивать, откуда у него номер ее телефона. Очевидно, Марша передала его тремя неделями ранее вместе с новостью о разводе.

— Ты часто видишься с Алексом?

— Когда он заезжает за детьми, — ответила Сьерра, чувствуя, как осторожен Рон в разговоре с ней. Он проявил чуткость и не спросил, планирует ли Алекс жениться на Элизабет Лонгфорд.

Рон сообщил, что малышка Джуди уже ползает на четвереньках и что Арлин побывала в двухнедельном отпуске.

— Она вернулась загорелая и чрезвычайно раскованная.

Сьерра засмеялась. Она уже успела подзабыть, как легко и непринужденно чувствовала себя, общаясь с Роном. Расслабилась, стала расспрашивать о некоторых подростках, с проблемами которых ей пришлось столкнуться, работая в «Аутрич». Он поведал, что один из них вернулся в школу, а другой переехал в Канзас к бабушке. Рассказал также о некоторых других ребятах, которые согласились принять участие в программе. Болтали они уже больше часа, когда Рон озадачил ее своим предложением.

— Мне бы хотелось пригласить тебя на ужин в пятницу вечером.

Этим он мгновенно лишил Сьерру возникшего у нее чувства легкости и безопасности.

— Не знаю, Рон. Не уверена, что я готова к этому.

— Я прошу тебя пообедать со мной, Сьерра. Я не прошу выйти за меня замуж.

— Знаю, но у меня ощущение, что одно может повлечь за собой другое.

Он кротко усмехнулся:

— Это было честно. Неужели я такой предсказуемый?

— Ты был открытым и искренним, Рон. Я же была слепой и глупой.

— Ты изо всех сил старалась сохранить свою жизнь целостной и осмысленной.

— До сих пор стараюсь.

— Добро пожаловать в человеческий мир, — заметил он. — Послушай, что если я пообещаю, что в течение шести месяцев не попытаюсь даже дотронуться до твоей руки? Разумеется, если ты сама не разрешишь мне сделать это.