Всходы Власти - Гэвин Магнус

жизни и даже духи вещей. Многих из них имеют схожую природу, некоторые разумны — некоторые нет. Мы, шаманы, умеем общаться с ними, подчинять их, договариваться. Это позволяет нам манипулировать нашей силой куда более искусно, чем это делают ваши мастера, потому что любой дух может более тонко направлять собственную силу, чем это делает разумный, имеющий физическое тело. Но сама суть, природа духа, влияет на его действия и его поведение. Дух огня стремится к распространению огня, поджигая всё вокруг, дух жизнь - к распространению всего живого, например, выращиваю какого-нибудь леса… Духи льда, которых я особенно люблю, стремятся сделать все вокруг царством вечного холода. Ахра-лераз, это особое состояние, когда шаман, слишком сильно углубившись в общение с духами одного типа, стал сам подобен духу. Впал в особую трансярость, стремясь к тому, к чему обычно стремятся духи.

— Слияние со стихией. — медленно поднял свои воспоминания об искусстве нейтраля я. — Наполнив себя соответствующим типом нейтраля, можно на какое-то время стать воплощённым аспектом этой стихии. Духом или элементалом…

— Не знаю, как это называется у вас, людей. — пожал плечами пожилой сын льда. — Но да, примерно нечто подобное я и имел в виду. Правда, достаточно странно видеть такое на примере тебя. Ведь ты давно и успешно обращаешься со смертью, и весьма опытный мастер. А подобное, чаще всего, случается с тем, кто не имеет достаточно контроля и опыта, чтобы взять под контроль стихию и вместе с ней свои собственные желания.

Мозаика внезапно сложилась в моей голове. Я внезапно понял сразу несколько вещей.

Во-первых, мне стало прекрасно понятно, почему в Келлийском монастыре не было женщина. До сего дня я не связывал обучение искусству жизни вместе с понятием слияния со стихией, но теперь… Всё встало на свои места!

Молодые парни в возрасте пубертата, которых наполняют жизненным нейтралем вдобавок ко всему… Что они пойдут делать в первую очередь? Конечно же, распространять жизнь вокруг, да ещё и с невиданным энтузиазмом! А если учесть, что они будут сильнее и быстрее сверстников, да ещё и оружие будут владеть неплохо…

Пожалуй, если рассматривать ситуацию с такой точки зрения, закрытый мужской монастырь, откуда не выпускают, и временное отключение половой функции, смотрится весьма логичным и обоснованным решением. Иначе будущие рыцари могут таких дров наломать, что потом всю жизнь будут расхлёбывать. Особенно если дело будет в Кордигарде… Самом крупном городе мира, треть которого занята домами самых влиятельных, богатых и родовитых жителей королевств.

И вместе тем, я понял, что произошло со мной. Похоже, в своём стремлении преобразовать энергию смерти, я зашёл слишком далеко. Даже дальше, чем считал сам. Несомненно, как опытный мастер, я знал, что делать со смертью, и никаких позывов убивать всё живое вокруг не испытывал. Разве что чуть-чуть… Но, видимо, тот спектр видоизменённой нежизни отличался от привычных мне спектров искусства. И отличался настолько сильно, что, под завязку зарядившись подобным во время многоступенчатого ритуала, я чуть не поехал крышей, впав в безумный приступ жажды деятельности, совпавший со стремлением полученного типа энергии. Ведь что я пытался создать? Фактически, искажённый аналог жизни, который поможет создавать новых, более совершенных существ, способных на развитие. И попав под воздействие непривычного типа нейтраля, я, как начинающий юнец, попал под влияние стихии, занявшись чем? Правильно, тем для чего это подтип смерти был придуман: сотворение и создание новых, саморазвивающихся существ, и совершенствованием методик их создания!

Меня на мгновение передёрнуло. Хорошо, что пленников было немного, и чётко приказал не увеличивать объёмы поставок ни при каких условиях. Подозреваю, в таком состоянии я вполне мог отдать приказ доставить ко мне жителей пары-тройки ближайших деревень в полном составе… Если не больше.

Не то чтобы мне было дело до чужих жизней, конечно, но если бы кто-то об этом узнал, боюсь, я мог бы получить объявление крестового похода против всеобщего зла…

Поэтому следовало быть предельно осторожным в подобных вещах. В крайнем случае я вообще планировал свалить все трупы на гигантов, практикующих искусство смерти.

— Моя армия уже готова выдвигаться и я ждал лишь ответа совета. — прервал молчание я. — Поэтому собирай воинов, мы выдвигаемся немедленно. Путь до столицы Арса неблизкий, особенно с обозом. Думаю, мы сможем дойти до границы примерно в то же время, что и кланы.

— Я бы отдал многое, чтобы увидеть лицо короля Арса, когда ему доложат об этом. — злобно ощерился шаман.

— Знаешь, я думаю, что ты слишком напряжён и чересчур накрутил себя, думая о моём возможном предательстве. Расслабься, ведь ты сам сказал, что готов к такому повороту событий.

— То, что я готов, не значит, что мне это нравится. — проворчал Исгерд.

— Надежда умирает последней. Пойдём, думаю, я знаю отличную вещь, что поднимет тебе настроение.

— И что же это? — старик поднял бровь с выражением крайнего скепсиса.

— Я собираюсь написать письмо королю Арса, где буду обвинять его в бесчеловечных деяниях против детей льда и развязывании войны между нашими народами. Это, вместе с его личным оскорблением мне, будет официальной причиной начала войны. Хочешь поучаствовать в написании?

Впервые за время нашего разговора на лице серокожего шаман появился широкая, искренняя улыбка. И она не сулила королю Арса ничего хорошего. Исгерд громко, до слёз расхохотался, словно все его тревоги на миг отступили.

— Ты ещё спрашиваешь!

Глава 20

Барон Нерион в десятый раз прочитал строки переданной ему записки и тяжело вздохнул, с грустью переводя взгляд на разметавшиеся по подушке прекрасные рыжие локоны его возлюбленной.

Всё закончиться сегодня. Но, с другой стороны, разве не этого и следовало ожидать?

Лиссандра мерно посапывала, обняв руками толстое одеяло, и выглядела настолько невероятно милой и беззащитной, что у барона защемило сердце.

Проведённые вместе несколько месяцев, наверно, были лучшим временем в его жизни, которое уже немолодой рыцарь, получивший в награду за верную службу небольшой клочок земли с парой деревень, мог вспомнить.

— Доброе утро. —