У любви есть время - Екатерина Шерив

– Ещё раз спасибо вам! – сказала Аэлита и они с Эммой вышли в больничный коридор.

– Мамочка, пойдём отсюда скорее! – прозвенела Эмма своим тонким голоском. – Мне не нравится, как тут пахнет. У моих кукол сегодня пикник, а я ещё ничего не приготовила.

– Мы очень скоро пойдём, солнышко, – Аэлита дотронулась до кончика носа дочери. – Только подождём, пока доктор выпишет витамины для тебя.

– Хорошо. А что мы будет делать, пока он пишет?

Аэлита улыбнулась. Её дочь не знала, что значит растрачивать время впустую!

– Давай я расчесу твои хвостики. Они у тебя растрепались.

– Ладно. А потом я расчесу тебя!

Усевшись на больничную скамью, Аэлита посадила Эмму себе на колени. Потом она достала из сумочки расчёску, которую носила с собой специально для Эммы и стала расчёсывать её чёрные волнистые волосы.

– Мамочка, – произнесла Эмма и стала приглаживать юбку на своём платьице в горошек. – А у нас в садике появилась одна девочка, которую тоже зовут Эмма. Мне так это не нравится! Когда воспитательница говорит «Эмма», мы обе оборачиваемся. Когда мне это надоело, я подошла к этой девочке и спросила: «Тебя зовут просто Эмма и всё?» Она сказала «да». Тогда я подошла к воспитательнице и попросила называть меня Вероника, чтобы не путать меня с той Эммой. А воспитательница не поверила, что меня зовут ещё и Вероника. Я видела, как она у тебя спрашивала, правда ли это. Ты ещё так разозлилась.

Эмма захихикала и Аэлита вспомнила тот случай. Удивительно, как только её ребёнок смог увидеть злость в её глазах, которую она так тщательно пыталась скрыть. Она действительно разозлилась, когда воспитательница усомнилась в словах её дочери.

– Да, солнышко, это правда. Но тебя же теперь в садике называют Вероникой?

– Ага! Чаще Никой. Меня теперь все так называют. Даже мальчики.

Аэлита уже не в первый раз замечала, что в Эмме сочетались её своенравность и умение добиваться своего, которое было не отнять у Павла. Да, её ребёнок был самым необыкновенным ребёнком на свете!

– Мамочка, теперь давай я тебя расчесу! – сказала Эмма и сделала такой резкий поворот, что расчёска выпала из рук Аэлиты и улетела на почтительное расстояние.

– Ой… – Эмма прикрыла рукой рот.

– Ничего страшного, милая, – улыбнулась Аэлита. – Сейчас мы её поднимем.

– Я сама! – выкрикнула Эмма и сделала движение, чтобы слезть с колен Аэлиты. Но в момент, когда она оказалась на ногах, мужчина, который проходил мимо по коридору, увидел их расчёску. Он поднял её с пола и протянул Аэлите. Её рука вместо того, чтобы взять эту расчёску, зависла в воздухе.

У Аэлиты внутри всё опустилось вниз. Ведь она узнала в этом мужчине Максима. Что он здесь делает? Она думала, что никогда больше его не увидит. И надо же им было встретиться здесь. Господи, это снова случилось… Зачем? Для чего?

Она уставилась на него округлёнными глазами, а он смотрел на неё глубоким взглядом своих карих глаз.

– Я должна была её поднять! Дайте её мне! – Эмма отобрала расчёску, которую Максим ещё не успел отдать в руки Аэлиты. – Держи, мамочка! А теперь тебя расчесу я!

Эмма сунула расчёску в руку Аэлиты и стала приглаживать волосы матери.

– Хорошо… Ты можешь меня расчесать… – и Аэлита снова отдала расчёску своей дочери.

– Мамочка, ты что? Это же моя расчёска. У тебя же есть своя. Или ты забыла? Такая синенькая.

– Да… Она здесь… Сейчас, – промямлила Аэлита и медленно полезла в сумочку, не отрывая от Максима глаз.

В этот момент из кабинета вышел доктор, держа в руках листок бумаги.

– А вот и ваши витамины! – объявил он. – Больше не болейте. А, Максим, и ты здесь!

Они пожали друг другу руки.

– Ну как твой Сидоров поживает? – спросил доктор.

– Он полностью здоров. Сегодня его выписывают.

– Уже сегодня? Как тебе удалось так быстро поставить его на ноги?

– Он настоящий боец.

– Думаю, дело не только в этом. Ты просто гений. Значит, теперь ты нас покидаешь?

Максим сделал неуверенный, но положительный кивок головой.

– Очень жаль… – пожал плечами доктор. – Такие люди, как ты нужны столице.

– Мамочка, ну идём же! – выкрикнула Эмма. – Нам же принесли витамины!

– Да, дорогая. Мы уже уходим, – проговорила Аэлита, а потом обратилась к доктору. – Спасибо вам ещё раз.

Когда Аэлита произнесла эти слова, её взгляд снова остановился на Максиме.

– Мамочка-а-а-а-а! – прокричала Эмма, тряся Аэлиту за руку.

– Так, я думаю, нам с тобой нужно прогуляться до первого этажа, – обратился доктор к Эмме, а потом перевёл внимательный взгляд с Максима на Аэлиту.

– Зачем? – спросила Эмма.

– Чтобы взять для тебя эти витамины. Твоя мама всё равно в них не разбирается.

– Это точно! Мама совсем не понимает ваших бумажек. Она говорит, что вы пишите как курица лапой!

Эмма засмеялась, и её звонкий смех разлился по всему коридору.

– Что ж, скажу тебе по секрету, – прошептал доктор, опустившись на колени. – Она не первая, кто так говорит. Кроме того у нас рядом с аптекой есть лавка с такими вкусными сладостями… М… м… м… Идём, я тебя угощу!

После упоминания о сладостях, Эмма тут же поджала губы от удовольствия и, взяв доктора за руку, зашагала вместе с ним по коридору.

***

Аэлита смотрела ей вслед до тех пор, пока Максим, не затащил её в кабинет, из которого она совсем недавно вышла с Эммой. Аэлита прошла вглубь кабинета, а Максим, закрыв дверь, облокотился на неё спиной.

– Я не верю своим глазам… – проговорила она, запустив пальцы в пряди своих волос. – Что ты здесь делаешь?

– Аэлита… – произнёс он на выходе, – Как же я рад видеть тебя…

Максим сделал пару шагов навстречу ей, но Аэлита выставила руки вперёд:

– Нет! Не подходи ко мне. На что ты рассчитываешь? Что я брошусь к тебе на шею?

– Я просто хочу обнять тебя, – водя глазами туда-сюда, ответил Максим.

– Зачем?

– Потому что все эти годы я не переставал думать о тебе.

Аэлита не могла поверить собственным глазам и ушам. Но это правда был Максим! И он снова смотрел на неё тем же мягким взглядом. Она заметила тоненькие кисточки седины на его висках, которых раньше у него не было. И всё равно он был неотразим.

– Максим, зачем ты мне это говоришь? Какой в этом теперь смысл? Разве мы с тобой всё не решили несколько лет назад?

– Нет. Это ты всё решила за нас двоих, – твёрдым голосом сказал он.

– Максим, я не хочу сейчас снова поднимать эту