Жаклин - Китти Келли

Ли Радзивилл пыталась защищать свою сестру, представляя Онассиса одним из богатых европейцев, которые тратят гигантские суммы денег ради своего удовольствия. Но заявления Ли только подлили масла в огонь.

«Моей сестре нужен человек типа Онассиса, — говорила она, — который мог бы защищать ее от вторжения в ее личную жизнь. Онассис далеко еще не старый человек, — настаивала Ли. — Напротив, он молод, энергичен и жизнерадостен. Это сразу видно. Несмотря на разницу в возрасте, моя сестра будет счастлива с ним. Но людям не нравятся богачи вроде Онассиса. Однако в Европе богатые люди любят показать всем, что у них есть деньги, которые они тратят направо и налево. Богатые американцы, наоборот, стараются не хвастать своим богатством. Они основывают библиотеки, занимаются филантропической деятельностью, поддерживают политические движения. Похоже, что они испытывают чувство вины перед обществом за свое богатство. Американцы не понимают таких людей, как Онассис. Если бы муж моей сестры был молод, богат и имел бы светлые волосы, большинство американцев одобрили бы ее выбор».

Она была права. Американцев взбесил выбор Джекки. Ее, в свою очередь, оскорбило отношение к ней общественности. Она читала то, что писали о свадьбе газеты. Ее тронули слова Росуэлла Гилпатрика, и она немедленно написала ему письмо: «Дорогой Рос, я прочитала твои высказывания обо мне и была весьма тронута. Надеюсь, ты знаешь, как я ценю тебя. С любовью, Джекки».

На острове Скорпио она нашла убежище от людской ненависти, не подозревая еще, что ее замужество явилось первым актом греческой трагедии, которая разыграется в течение последующих семи лет и будет изобиловать смертями и семейными скандалами, которые в итоге лишат ее счастья, к которому она так стремилась.

Тот страх, который она испытывала, вступая в семью Кеннеди, одержимая стремлением к власти, почти сломал ее в двадцатичетырехлетнем возрасте. Она вскоре поняла, что политика — это не ее стихия. То напряжение, которое она испытывала, психологически надломило ее. Ничто не могло компенсировать ей смерть мужа и его брата. Она обиделась на страну, допускающую такие проявления насилия. Брак с иностранцем, который не участвовал в американской политике, казался идеальным выходом: она переставала быть культовым символом — вдовой президента-мученика. Она отдала себя в руки мужчины, который мог относиться к ней как к жене и дочери одновременно. Теперь ей уже не надо было ни перед кем отчитываться за потраченные деньги. Она могла начать новую жизнь, перестав быть американской героиней. «Я — аутсайдер, быть которым не принято в Америке», — говорила она.

Она естественным образом стремилась к человеку, предлагавшему ей беззаботную жизнь, в которой ей уже не придется зависеть от семьи Кеннеди. Да, она получила ведра бриллиантов и собольи шубы стоимостью в 60 000 долларов, равно как бесценные картины, антиквариат и дорогие изделия, но настоящее счастье так и не пришло.

Впервые в жизни она могла не думать о деньгах. Счета отсылались прямо в офис Онассиса, где их оплачивал сам магнат, который был рад угодить жене.

«Бог — свидетель, Джекки очень долго страдала, пусть покупает, что ей угодно».

Он организовывал ее отдых — путешествия и круизы по всему миру в каютах, где всегда имелось шампанское, фрукты и цветы. Он приглашал толпы знаменитостей, чтобы только развлечь ее. Жаклин ездила в «роллс-ройсах», ее охраняли телохранители, в ее распоряжении имелись частные самолеты. Став миссис Аристотель Онассис она могла иметь все, что можно купить за деньги.

Однако она не могла защитить себя от судьбы. На нее вскоре обрушились всякие несчастья. Ей пришлось пережить такие трагедии, что Джекки практически превратилась в бесчувственное существо. Она страдала вместе с мужем из-за внезапной смерти его свояченицы и таинственной смерти его первой жены. Вместе они похоронили его любимого сына, Александра. Они переживут скандал, связанный со смертью молодой женщины, которая утонула, купаясь вместе с Тедди Кеннеди. Они будут оплакивать смерть Джозефа Кеннеди, смерть кардинала Кушинга и Стаса Радзивилла. Позднее их потрясет известие о том, что у Тедди Кеннеди обнаружили рак и ему ампутировали ногу. Они переживут попытку к самоубийству Кристины Онассис и ее брак, который длился девять месяцев. В конечном счете они потеряют все, к чему стремились. Впоследствии лишь смерть Онассиса избавит Джекки от развода. Она снова станет вдовой.

Глава двадцать первая

Джекки пробыла с мужем в Греции около месяца. Затем она одна вылетела домой, чтобы побыть с детьми, оставив мужа в Афинах заниматься делами, которые он вел с греческим диктатором Георгием Пападопулосом. Он обсуждал самую большую сделку в своей жизни. Переговоры закончились почти сразу же после падения хунты. Но Онассис осуществил свои планы и начал строить нефтеочистительный завод, судоверфь, алюминиевый завод, несколько предприятий легкой промышленности, аэропорт и сеть курортов, которые должны были преобразить Грецию, а его самого сделать богатейшим человеком в мире.

В США он подвергался суровой критике за сотрудничество с хунтой, но ему на это было наплевать. Он никогда не руководствовался моральными принципами, занимаясь бизнесом. Это был абсолютно аполитичный человек, заинтересованный только в создании своей империи. «Дело тут не в деньгах, — говорил он. — В какой-то момент деньги уже не имеют значения. Главное — это успех. Мне бы нужно сейчас остановиться, но я не могу. Я ставлю перед собой все новые и новые цели».

Через несколько дней он вылетел в Нью-Йорк, чтобы провести уик-энд с семьей в деревенском домике, который Джекки снимала в Нью-Джерси. Перед его приездом Джекки велела арестовать фотографа за то, что тот без разрешения ступил на ее землю, и приказала воздвигнуть всякого рода заграждения на пути к своему дому. Онассис подшучивал над ней, говоря, что она строит укрепрайон.

Вскоре после возвращения из Греции ее секретарь, Нэнси Такерман, позвонила Розмари Соррентино, которая работала в салоне красоты Кеннета, и попросила ее прийти в квартиру Джекки и сделать ей прическу. «Я должна была хранить это в тайне, так как пресса охотилась за ней, — говорит миссис Соррентино. — Нэнси сказала мне, чтобы я оделась, как домработница, и вошла бы в дом через черный ход, чтобы репортеры ни о чем не догадались. Она прислала за мной лимузин, но меня высадили за квартал от дома Джекки. Я вошла через черный ход, меня осмотрели агенты тайной полиции, затем я поднялись в лифте на пятнадцатый этаж. Я выглядела, как крестьянка, просто ужасно, но зато никто не догадался, кто я такая на самом деле».