На манжетах мелом. О дипломатических буднях без прикрас - Юрий Михайлович Котов

первый заместитель Константин Викторович Шувалов (впоследствии посол в Иране, Боснии и Герцеговине, сейчас – посол по особым поручениям, спецпредставитель МИД РФ по взаимодействию с организациями исламских государств). Весьма часто приходили мы к замминистра с самого утра, уходили поздно вечером. Точное время рассмотреть было трудновато – из-за густого сигаретного дыма. Мы с Альбертом умудрялись выкурить по пачке сигарет каждый за время подготовки проекта очередной записки президенту с соображениями о наших возможных действиях по Таджикистану.

Из конкретных примеров, чего удалось добиться, можно упомянуть проведение в Москве первого раунда межтаджикских переговоров по мирному урегулированию при участии представителя ООН. Сил на это было потрачено немало, сами переговоры проходили весьма трудно, но в результате удалось все же согласовать так называемую «дорожную карту» предстоящих шагов на этом пути. Осуществилась наша с Альбертом идея пригласить в Россию верховного лидера исламистов Ага-Хана. У него были возможности воздействовать на отдельные группировки оппозиции, чтобы подтолкнуть к принятию взаимоприемлемых компромиссов.

За этот период произошло еще одно событие, касавшееся меня лично. Позвонил мне уже упоминавшийся Сергей Крылов и спросил, не отказался ли я еще от своего намерения уехать послом. Есть конкретное предложение – Белград. Вот тут я, в отличие от того разговора, когда он предлагал мне занять должность директора департамента кадров, сказал: «Подожди, Сережа, это все как-то неожиданно, дай мне возможность подумать». На что тот ответил: «А чего тут думать? Ты хотел в Европу? Так Югославия вроде бы там и находится. Трудная страна? Так на тебе еще пахать и пахать можно. Так что соглашайся». Что я и сделал.

Но до отъезда к новому месту назначения прошел довольно большой срок. Я продолжал заниматься привычными делами до того, как не грянул гром. Вроде бы и небо было довольно ясное, но надо же было такому случиться! А теперь о фактах. 3 августа 1995 года поступила внеочередная шифр-телеграмма о том, что талибы перехватили и вынудили приземлиться в аэропорту близ Кандагара грузовой самолет Ил-76 казанской авиакомпании с семью членами экипажа. На борту была крупная партия боеприпасов. Вскоре эта новость попала в средства массовой информации и долгое время оставалась в центре их внимания.

Тут необходимо сделать некоторое пояснение. В Афганистане в тот период было несколько противостоящих друг другу группировок. В Кабуле правительство Раббани, на севере генерал Достум, на востоке Ахмад Шах Масуд. Ну и талибы, которые были смертельными врагами всех этих сил.

В наших ведомствах существовали разные точки зрения – кого же следует поддержать? О талибах речь не шла – здесь было полное единодушие. После жарких дискуссий на эту тему руководством страны было принято соломоново решение – прекратить любые поставки в Афганистан оружия, боеприпасов и горючего. Таким образом, и организаторы данного рейса, и его непосредственные исполнители грубо нарушили установленное правительством эмбарго. Но что поделаешь? Это ведь были наши граждане, и пришлось, отложив все другие дела, приниматься за их вызволение из плена. Была создана межведомственная рабочая группа, в которую вошли представители МИД, СВР, ГРУ, ФСБ, МЧС. Общая координация была возложена на МИД, а точнее – на наш департамент.

Были установлены опосредствованные контакты с талибами на предмет их возможных условий для освобождения экипажа. Через какое-то время появилось их первое требование – выяснить и сообщить им сведения о судьбе пропавших без вести моджахедов во время боев с советскими военнослужащими. Вслед за этим последовал и соответствующий список на более чем шесть тысяч имен и фамилий. Вымышленные они были или подлинные – одному Аллаху известно. Ясно было, что ничего установить не удастся. Тем не менее приступили к их переводу на русский язык, подключив к нему всех мыслимых специалистов из различных ведомств, включая учебные заведения. Бесполезная, кропотливая работа. Но перевели весь список, а напротив каждой фамилии стояла ремарка – судьба не установлена. Потом все листы были переплетены в объемный том. Помнится, как какой-то телеканал показывал его крупным планом лежащим на моем письменном столе с соответствующими комментариями.

Но, понятное дело, это все были шуточки, а вот за время переводческих усилий поступила весьма серьезная информация. Один крупный афганский предприниматель, находящийся в Арабских Эмиратах, сообщил, что у него есть связи с руководством талибов и те вроде бы согласились рассмотреть возможность тайного выкупа экипажа за наличные средства. Это был уже совсем другой поворот. После необходимой предварительной проработки собралась наша межведомственная группа в моем кабинете, чтобы положить на бумагу все наши выводы и предложения. С Минфином уже была согласована максимальная сумма в три миллиона долларов, которую можно было израсходовать за освобождение экипажа и, желательно, за возвращение также самого самолета. Но проблемы неожиданно возникли с техническими деталями. Деньги, напоминаю, требовалось получить в банке наличными. Ну и кто за это возьмется? Я, в частности, полагал, что СВР или ГРУ, – вроде бы для них такие вещи привычные. Но представители этих служб после консультаций со своим руководством от этой «почетной» миссии уклонились. И тут выступил директор департамента международного сотрудничества МЧС Ю.В. Бражников: да что за проблема? Наше министерство все оргвопросы готово взять на себя. Так все и произошло.

Вот настал день отлета в Эмираты, поздно вечером вся команда собралась у здания МЧС, а оттуда наш кортеж тронулся на аэродром, расположенный рядом с городом Жуковский. Выглядел он весьма внушительно: впереди машина ГАИ со спецсигналами, за ней инкассаторский автобусик с тремя миллионами долларов, пара машин с сопровождающей охраной, ну и остальные с нами – членами делегации. Теперь обо всем по порядку.

O долларах. Не могу сообразить, какую крупную сумму зеленых наличными мне довелось до этого видеть воочию. Фантазия (или честность?) с трудом может остановиться на десяти-пятнадцати тысячах. Оказалось, что три миллиона – все в стодолларовых купюрах в отдельных пачках по сто тысяч – занимают не так уж и много места. Все они поместились в одной, правда, весьма объемистой, сумке весом где-то под тридцать килограммов. Ее за ручки без особых усилий носили два бравых МЧСовца.

О нашем воздушном транспорте. В соответствии с правительственным решением он был выделен из состава имеющегося в распоряжении МЧС. Это был не первой молодости грузовой Ил-76, точно такой же, как и захваченный талибами в Кандагаре. Условия перелета в нем вряд ли можно было назвать излишне комфортабельными. Сидячие, они же лежачие, места представляли собой узкие металлические скамейки по бортам огромного трюма. Туалетом служило большое цинковое ведро, рядом с которым для гигиенических целей был прикреплен ручной умывальник. Ну, да все это мелочи. Главное – эта