Горький вкус Солнца - Галина Мишарина

что Мэй носит двойню. Неудивительно, что она предпочитала вовсе не пользоваться лестницей, и Дэр носил супругу на руках, картинно ахая и посмеиваясь.

Лео и остальные Солнечные оставались в поместье, желая вернуться домой вместе с Марком. Колэй рассказал, что холода пришли внезапно, и красная земля сильно пострадала.

— Думаем, как бы не случилось многодневной ледяной пурги, — сказал он. — Готовимся к худшему. Но раз вы снова с нами — переживем и эту боль.

Всё как всегда: суровая строгость, а потом теплота. Я была бесконечно рада оказаться дома, хотя Атра и страдала. Но главным для меня оставался любимый.

Я каждый вечер читала ему, стараясь, чтобы повествование было веселым и увлекательным. В выборе книг помогал Бирн, который наизусть знал всю огромную коллекцию Магици. Я даже описывала Марку картинки, помня, что он любит смотреть гравюры и затейливые шрифты. Я целовала его постоянно, причесывала и умывала. Иногда мне казалось, что он вот-вот что-то скажет, пошевелится, улыбнется… Но дни тянулись, а состояние Солнечного оставалось неизменным.

Я ждала его нетерпеливо, считала часы. Знала, что он очнется, скажет «привет», усмехнется. И ходила туда-сюда по комнате, никому не разрешая сменить себя на этом беспокойном дежурстве. Конечно, все навещали Солнечного, чаще всего — Лео и Дэр. Приходил Колэй, Бэйт приносил зелья, Бирн таскал книги. Мэй тоже заходила, припоминала мужчине свадьбу, и мы каждый раз смеялись, представляя Марка злодеем. Время шло. Тепло нарастало. Я жила надеждой и училась терпению.

И вот однажды под вечер, вернувшись с ужина, обнаружила Марка спящим на боку. До этого он все время лежал на спине и не шевелился. Я тотчас оставила тарелки, принесенные на всякий случай, и легла рядом, ласково поглаживая его волосы.

— Здравствуй! Значит, тебе лучше? — Сопение в ответ. — Поставлю еду поближе, вдруг запах разбудит? — Марк едва заметно свел брови. — Не надо? Ну ладно. А я книгу новую принесла из библиотеки. На ночь почитаю обязательно, Бэйт сказал, что интересная.

Я склонилась и поцеловала его в лоб, потом в щеки, в кончик носа и в губы.

— Без тебя печально, Марк. Я бы тоже заснула рядышком, постучалась в твои сны. Если пустишь — приду. Могу прямо сейчас.

— М, — вдруг отозвался мужчина, и я замерла, не дыша.

Ждала, кусая губы, а сердце стучало так, что, казалось, его на всю комнату слышно. Ничего. Больше он не издал ни звука. Расстроенная, я снова поцеловала супруга в губы, погладила по груди, где совсем недавно сидела смерть, но теперь как и прежде билось живое сердце.

— М, — повторил Марк, и губы его дрогнули. Не знаю, поняла ли я правильно, но коснулась теплых губ в третий раз, и ощутила, как он едва ощутимо ответил.

— М?

— М, — тихонько кивнул он.

— М! — радостно отозвалась я, и Марк слабо, едва слышно рассмеялся.

— Мало.

— А сил много?

— Неа.

— Значит, я не буду забирать у тебя дыхание.

Но сама обхватила, сдавила, всхлипнула. Принялась поспешно гладить, целовать повсюду, где губы доставали, нежно щекотать и вдыхать приятный, сухой запах.

— Ну почему всегда тебе достается, а? Почему не мне? Не говори! Неправда! Подумаешь, разбитый нос! Меня-то никто убить не пытался, в сердце стрелы не метал! Да, чуть с ума не сошла. Думала, ты так до конца зимы и проспишь. Не надо было закрывать! Знаю, я бы сама закрыла. Да, в Грозовом поместье. Твои ребята такой шум подняли, когда я им про Лео сказала! Наверное, теперь каждый день праздновать будут. Нет, ты не подумай… Тебе они тоже радовались. Но больше переживали. По несколько раз на день в дверь стучатся, спрашивают, как дела. И приходят тоже, теплом делятся. А Дэр молниями рану лечил, у тебя там теперь почти ничего нет…

Марк поднял руку и закрыл мне рот.

— Твои… губы… Должны… быть… — он тяжело вздохнул. — В другом… месте.

— Когда это ты научился приказывать? — весело возмутилась я. — Хочешь, чтобы я тебя поцеловала?

— Просто… рядом… чтобы… дышать, — отозвался он. Выдохнул, устало прикрыл глаза. — Я — развалина.

Я положила голову ему на грудь, уткнулась носом в волосы за ухом, и Марк закрыл глаза.

— Спасибо, малышка.

Я боялась пошевелиться, чтобы ненароком не отогнать удачу. Колэй, Дэр и Бэйт в один голос говорили, что Солнечный может пролежать в своем странном полусне долгие месяцы. Но Марк вернулся. Ко мне. И это создавало то самое счастье, ради которого стоит жить.

Ночью случилось еще одно чудо: упрямец встал и без моей помощи (потому как я мирно спала) дошел до ванной, чтобы потом доковылять и обратно. Когда он плюхнулся на постель плашмя, я тотчас проснулась и, поняв, что произошло, принялась ругаться.

— А позвать? А разбудить?!

— Малышка, я ещё не рассохся. Видишь вот, даже говорить не так тяжело, как прежде. У нас, случайно… уф… покушать ничего не найдется?

Я, конечно, припасла кушаний на такой случай, и выскочила из-под одеяла, чтобы их принести. Однако Марку пришлось помогать, неожиданная нагрузка превратила его в кисель. К тому же он дрожал, и я зажгла ещё светлячков. Немного поев, он откинулся на подушках и прикрыл глаза.

— Ужас.

— Ты скоро восстановишь силы, — прошептала я.

Марк тяжело приподнялся и поглядел на меня.

— Испугалась, малышка?

В носу защипало.

— Если бы не тот бог, не Атра…

— Если бы не ты, — сказал мужчина. — Дело в тебе. Я все видел, Габ, и все чувствовал даже в замершем времени. Поверь, главный ингредиент не земля или волшебные слюни.

— Ты сказал… кхм… — прошептала я. — Сказал тогда…

— Я знаю. Что люблю тебя. Это правда. Оказывается, произнести два простых слова куда сложнее, чем просто чувствовать. Хорошо, если бы я мог доказать это.

— Не нужно! К тому же, ты уже доказал!

— Мне это важно. — Он сжал мою руку. — Завтра будет лучше, и я надеюсь, что поцелую тебя как муж. Но сейчас, Габ, только так.

И коснулся моей щеки.

— Ты, главное, не переживай ни о