Длинная тень - Синтия Хэррод-Иглз

– Хьюго, ты ведь не собираешься уехать немедленно? – спросила она, пытаясь не выдать волнения. – Я так надеялась, что ты попадешь домой, если не навсегда, то хотя бы на пару лет.

Краем глаза она заметила одобрительный взгляд Мартина. Хьюго сказал:

– Мы приехали сюда с прошениями – и Дадли, и я. Он хочет получить назад свой дом, оставленный ему отцом, который потом украли. А я хочу получить свои ирландские земли, украденные Кромвелем. Может быть, новый король из чувства справедливости вернет их мне? Потом я хочу немного повеселиться и развлечься, а потом, – он попытался выглядеть виноватым, но не сумел, – придется возвращаться. Кампания еще не закончена. Мы там нужны.

– Ты просто хочешь уехать, – обреченно выговорила Аннунсиата.

– Мы пробудем здесь месяц или два, – как бы извиняясь, сказал Хьюго.

Кловис бросал на Аннунсиату предупреждающие взгляды, а Мартин тихонько подошел к ней и взял за руку. Она заставила себя улыбнуться:

– Вот и хорошо. Мы будем наслаждаться вашей компанией, пока ты и Дадли здесь. Надеюсь, вы останетесь в этом доме? Он на любой срок в вашем распоряжении.

– Спасибо, мадам, – сказал Дадли. – Для меня большая честь быть вашим гостем.

Аннунсиата, помня о своих обязанностях хозяйки, повернула беседу в другое русло.

Хьюго и Дадли были призваны к оружию раньше, чем ожидали. В мае этого же года герцог Аргиль, испытывавший личную неприязнь к королю Джеймсу и уже несколько лет находившийся в ссылке, собрал в Шотландии банду разбойников, чтобы поднять восстание против короля. К клану Аргиля в этом мятеже присоединились люди, недовольные политикой короля Джеймса. Однако план не был тщательно продуман и подготовлен, а все стихийное рано или поздно обречено на провал. Так было и в этом случае. Поскольку в восстание были вовлечены земли, территориально удаленные друг от друга, а жители юго-восточных земель, поддержавшие мятеж, были слабы духом, королевская армия сумела взять в окружение отряды Аргиля, отсечь подкрепление, подавить восстание, пленить самого Аргиля и наказать его.

Но, когда в Лондоне праздновали успешное подавление мятежа, стало известно, что герцог Монмаут, уже два года находившийся в ссылке в Голландии, 11 июня появился в Лайм Регис и поднял крестьянство Дорсета и Сомерсета на восстание с целью свержения короля Джеймса, чтобы заполучить его трон и корону. Благодаря помощи двух лояльно настроенных и влиятельных особ, эта новость достигла Лондона и короля уже через тридцать шесть часов. Король, имея достаточный жизненный опыт, отдал распоряжения лордам-лейтенантам и начальникам ополчения в Девоне, Дорсете, Сомерсете и Глауцестершире. Он приказал немедленно созвать ополчение, патрулировать и охранять главные города графств, запретить въезд и выезд без достаточно веских на то причин.

Двери Чельмсфорд-хаус не закрывались весь день. Пришел Кловис и принес новость: парламент оказался лоялен к королю и тут же проголосовал за увеличение налогов на импорт табака, сахара, вина и уксуса, так как военные действия потребовали дополнительного финансирования королевской казны.

– Утвердили шестьсот тысяч фунтов, – говорил он Аннунсиате. – И вряд ли потребуется больше, чтобы подавить восстание.

– Правда ли то, о чем говорят на улице: будто в Дорсете и Сомерсете люди присоединились к бандам Монмаута? – спросила она. – Боюсь, что в таком случае этих денег не хватит.

Мартин, который тоже в то утро выходил из дома, сказал:

– Здесь есть доля истины, но за него лишь самая беднота, разнорабочие и нищие арендаторы. В основном это пуритане и сектанты, страдающие от суровых законов. Но все дворянство за короля, и именно дворяне командуют ополчением.

– Значит, ополчение будет сражаться за короля?

– В этом я ни капли не сомневаюсь, – сказал Кловис. – Король действует очень быстро и перехватит их на марше, еще до того, как они подумают о мятеже. Монмаута слишком долго здесь не было, ему не известна ситуация в стране. Он может собрать армию из крестьян, но что они понимают в военных баталиях? Я сомневаюсь даже в том, что у него есть для них оружие.

Позже из парламента пришли известия об утверждении обвинительного акта, требовавшего высшей меры наказания для Монмаута и обещавшего награду в пять тысяч фунтов за его тело, живое или мертвое. Монмаут выпустил декларацию в Лайм Регис, некоторые копии которой дошли до Лондона. Парламент приказал все копии публично сжечь, поскольку они призывали к измене и оскорбляли короля. Кловис сам видел одну из них.

– Документ начинается довольно хорошо. Написан грамотно. Рассказывает о целях правительства. Но потом обвиняет короля во всех мыслимых и немыслимых преступлениях, а не только в обычной тирании. Там сказано, что именно он начал большой лондонский пожар, именно он ответственен за альянс Англии с Францией, именно он начал войну против Голландии, организовал папистский заговор и убийство сэра Эдмунда Годфри.

– Рассчитано на непосвященных, – заметила Аннунсиата. – Впрочем, фанатики могут поверить во все.

– Но это еще не конец, – сказал Кловис, и мрачная тень упала на его лицо. – Декларация кончается тем, что короля обвиняют в том, будто он, опьяненный кровью, пролитой в папистском заговоре, и алчущий для себя трона и короны, отравил короля Чарльза, чтобы занять его место, и Монмаут идет, чтобы отомстить за отца.

– Боже мой! – воскликнула Аннунсиата. – Монмауту не должно быть никакой пощады, если его все-таки схватят. Он ее не заслуживает. После всего этого за ним могут пойти только самые невежественные и озлобленные.

Было уже поздно, когда трое молодых мужчин вернулись домой в чрезвычайно возбужденном состоянии.

– Черчиля назначили бригадиром, – сказал Хьюго. Лорд Черчиль – муж Сары Черчиль, подруги принцессы Анны – был великолепным стратегом и отличным солдатом. – Созвали регулярные войска, и первые из них должны выступить завтра в Селисбери.

– Королю посчастливилось, что все танжерцы сейчас дома – они лучшие воины во всем мире, – добавил Дадли.

– Ты прав, – сказал, ухмыляясь, Хьюго. – Это мы знаем наверняка, мама, ведь мы командовали ими.

Ситуация прояснялась.

– Какими войсками будет командовать лорд Черчиль? – спросила Аннунсиата.

– Две кавалерийские роты лорда Оксфорда, – сказал Хьюго, – две – королевских драгунов, которые только что вернулись из Марокко, и пять рот ветеранов королевы Доваджер. Восставшие не имеют ни малейшего шанса воевать против этого соединения, если учесть, что командовать им будут опытные офицеры.

Аннунсиата пристально взглянула на Хьюго и Дадли и спросила: