Красный циркуляр - Билл Браудер

Что произошло с Сергеем Магнитским? Почему для него наступил 1937 год? Хорошо, что он не для всех. Но почему он все равно возвращается в нашу жизнь?»

Путин изменился в лице и стал отвечать:

«По поводу Магнитского…»

Но в этот момент его прервали — из зала раздались аплодисменты. Путин оторопел: «…Это что?..»

«Поддерживаем вопрос», — раздалось из зала.

Путину не приходилось прежде сталкиваться с открытым бунтом прессы. Все про себя всё знали, но вслух произнести боялись. И тут Путин потерял контроль. Понизив голос и нахмурившись, он сказал:

«Не знаю деталей, но я все-таки осведомлен о том, что господин Магнитский все-таки погиб, умер не от пыток, его никто не пытал, а от сердечного приступа… Кроме этого, господин Магнитский, как известно, не был каким-то правозащитником, он не боролся за права человека. Он был юристом господина Браудера, который подозревается нашими правоохранительными органами в совершении преступлений экономического характера на территории Российской Федерации».

Тут и у меня замерло сердце. Я знал, что в тот миг, когда Путин произнесет мое имя, жизнь моя изменится навсегда. В прошлом он упорно избегал называть меня по имени, а в открытом разговоре с журналистами до этого дважды упомянул меня как «этого человека». Путин никогда не удостаивает своих врагов чести быть названными по имени. Но не сегодня. Услышать свое имя из уст Путина — как ушат холодной воды. Оставалось лишь готовиться к тому, что будет дальше.

Президент России Владимир Путин на ежегодной пресс-конференции в декабре 2012-го. Путин дал жесткие ответы на многочисленные вопросы о новом российском законе, который ввел запрет на усыновление российских детишек-сирот американскими семьями (этот акт был прямой местью России за американский закон Магнитского). На этой пресс-конференции Путин впервые публично назвал меня по имени (© Sasha Mordovets/Getty Images)

На следующий же день Дума поддержала запрет на усыновление. Надежды Лаврова на «взвешенное решение» не оправдались: четыреста двадцать депутатов были «за» и лишь семь — «против». Неделю спустя, двадцать восьмого декабря, Путин подписал закон. Чтобы законопроект Магнитского стал законом в Соединенных Штатах, понадобилось два с половиной года. В России «антимагнитский закон» приняли за две с половиной недели.

Последствия нового закона леденили сердце. Триста российских детей-сирот, которые уже познакомились со своими новыми американскими семьями, никогда не увидят комнаты, с любовью подготовленные для них на другом краю земли. Международная пресса широко публиковала фотографии этих детишек и рассказывала их истории. Несостоявшиеся родители собрались на Капитолийском холме с криками «Нам нет дела до международной политики! Верните наших малышей!», и я не мог с ними не согласиться.

Как только запрет на усыновление вступил в силу, мне стали звонить журналисты. У всех был один и тот же вопрос:

— Чувствуете ли ответственность за то, что происходит с этими сиротами и их американскими семьями?

— Нет. За это в ответе Путин, — отвечал я. — Только трус прикрывается беззащитными детьми, как живым щитом.

Мои чувства разделяли многие. Четырнадцатого января, на следующий день после старого Нового года, москвичи начали стекаться к Бульварному кольцу с самодельными плакатами и транспарантами, осуждающими Путина. Пока участники протестной акции шли при скоплении многочисленной полиции по московским улицам, к ним присоединялось все больше и больше людей, вскоре собралось почти пятьдесят тысяч.

Это были не политические активисты, каких обычно видишь на такого рода мероприятиях. На улицу вышли бабушки, школьные учителя, отцы с детьми на плечах — простые горожане. На плакатах было написано «Позор!», «Хватит врать!», «Дума ест детей», «Ирод!» (новый закон прозвали «законом Ирода» по аналогии с иудейским царем, который, испугавшись за свою власть, пытался избавиться от новорожденного Иисуса и велел истребить всех младенцев-мальчиков в Вифлееме).

Обычно Путин игнорирует протесты, но этот — из-за размаха и тематики — проигнорировать не удалось. Отменить закон правительство не могло, но после «Марша против подлецов» было объявлено, что Россия вложит миллионы в государственную систему содержания и опеки детских домов. Я был уверен, что выделенные средства никогда не дойдут по адресу, но само по себе решение показывало, насколько Путин задет.

Вся эта история обошлась Путину дороже денег: пострадал нимб его неуязвимости. Он достигает желаемого и делает людей сговорчивее через тотальное унижение — в этом его конек. Он не чувствует себя победителем, пока оппонент не страдает и не повержен. В мире Путина унижающий и унижаемый никогда не могут поменяться местами. Однако именно это произошло с ним в результате введенного запрета.

Что в таком случае делают люди, подобные Путину? Всей мощью обрушиваются на тех, кто посмел их унизить.

Тот факт, что он видел в этой роли меня, не предвещал ничего хорошего.

41. Красный циркуляр

В конце января 2013 года я вновь приехал на Всемирный экономический форум в Давос. Шел второй день работы. Я с трудом пробирался сквозь сугробы на подходе к конференц-центру, как вдруг услышал женский голос:

— Билл! Билл!

Повернувшись, я увидел, как в мою сторону энергично шагает невысокая женщина с раскрасневшимися от мороза щеками в большой меховой шапке. Когда она приблизилась, я узнал Кристию Фриланд — журналистку, которая когда-то давно, еще в Москве, впервые рассказала миру историю о «Сиданко», а теперь работала редактором в новостном агентстве «Рейтер».

— А, Кристиа! Здравствуй!

— Как хорошо, что я тебя увидела, — сразу перешла она к делу.

Здороваясь, мы обычно по-дружески чмокали друг друга в обе щеки, но сейчас ей, очевидно, было не до любезностей, и весь ее вид выдавал нетерпение сообщить что-то очень важное.

— А что случилось?

— Билл, я только что с неофициальной встречи с Медведевым. Там вновь упоминали тебя.

— Неудивительно. Я не пользуюсь особой популярностью у русских в последнее время.

— Именно об этом я и хотела поговорить. Я должна передать тебе его слова… минутку… — Она вынула блокнот из кармана и пролистала до нужной страницы. — Ага, вот. Его спросили о деле Магнитского, и вот что сказал Медведев. Цитирую: «Да, печально, что Сергей Магнитский умер, а Билл Браудер еще жив и на свободе». Так и сказал.

— Это что, угроза?

— По мне так да, очень похоже на то.

Я похолодел. Поблагодарив Кристию за информацию, я пошел в сторону конференц-центра, но в голове прочно засело услышанное. Встречи, запланированные на этот день, продолжались, но еще четыре журналиста, которых я увидел, повторили сказанное Кристией.

Мне не раз угрожали разные люди из России, но никогда прежде такие угрозы не звучали из уст премьер-министра. Я осознавал, что мне грозит опасность, но теперь она достигла другого масштаба. Вернувшись в Лондон, я тут же позвонил нашему специалисту по безопасности, Стивену Беку, и существенно усилил личную охрану.

Эта угроза также показывала ход мыслей Путина и его приближенных. Я расценил ее как желание не только устранить меня физически, но и навредить любым другим доступным способом.

Первую подлость российские власти устроили, затеяв заочный судебный процесс и обвинив меня в уклонении от уплаты налогов компаниями фонда. На протяжении нескольких лет они угрожали мне этим сфабрикованным делом, чтобы запугать и заставить отказаться от борьбы, а теперь, после принятия закона Магнитского, решили пойти до конца.

Проводить надо мной суд, в то время как я нахожусь за пределами страны, было крайне необычно. За всю постсоветскую историю это стало бы всего вторым случаем, когда гражданина западного государства судят заочно. Но это лишь начало.

Вместе со мной они собирались судить и Сергея Магнитского, а вот в это поверить уже было просто невозможно. Судить человека, которого они сами же и убили! До такого не додумался даже Сталин, устроивший геноцид собственного народа. Однако в марте 2013 года Путин поступил именно так.

Своим нововведением Путин вошел в историю. Последний раз судебный процесс против мертвого человека состоялся в Европе в 897 году, когда римская церковь, достав тело папы Формоза из земли, подвергла его суду, после чего, отрубив пальцы, сбросила в Тибр.

Список мерзостей на этом не иссяк. За несколько дней до начала судилища на телеканале НТВ стали энергично рекламировать часовой «документальный» фильм под названием «Список Браудера», который поставили в прайм-тайм.

Пустая, но тщательно охраняемая клетка в зале суда для нас с Сергеем. На основании сфабрикованных обвинений в уклонении от уплаты налогов Сергею вынесли приговор посмертно, а мне — заочно. Международное сообщество осудило этот показательный процесс (© Andrey Smirnov/AFP/Getty Images)

Я не стал смотреть его в прямом эфире, но позже мне позвонил Владимир и вкратце изложил суть: «Билл, это чисто параноидальные фантазии».