Миссия для чужеземца - Сергей Малицкий

— Хорошо, — согласился Хейграст. — Дан, у тебя хорошие глаза, пойдешь с нами. Лукус, оставайся пока здесь. На всякий случай будь готов к немедленному выступлению.

Спутники прошли по неглубокой ложбине к подошве холма, а затем осторожно поднялись на вершину. Хейграсту пришлось насильно прижать Дана к траве, потому что, выбравшись наверх, мальчишка замер в восхищении. По левую руку от него раскинулось бескрайнее море леса, отсеченное от равнины величественной щелью каньона. Справа темнели далекие горы, к которым устремлялась узкая полоска серого тракта. Все остальное пространство уходило за горизонт и таяло в зеленой дымке. Под холмом расположились враги. Около дюжины шатров стояло вдоль дороги. Рядом пасся табун лошадей. В центре лагеря на вытоптанном пятачке двое воинов упражнялись в фехтовании дубинами странной изогнутой формы. Не менее двух дюжин серых и еще больше кьердов стояли тут же, с азартом подбадривая сражающихся. Под холмом у громадного валуна лежал пес. Положив голову на лапы, он наблюдал за лошадьми. Между лагерем и мостом возвышалось пять столбов. На них, подвешенные за руки, болтались люди. У троих из них были отрезаны головы.

— Не думаю, что вид обезглавленных трупов, заслуживает восхищения! — зло прошептал Хейграст. — Что ты заметил, Дан? Охрану? Засаду?

— Пять кьердов лежат в траве возле табуна, — обиженно пробормотал мальчишка. — Еще трое на краю каньона южнее тракта.

— Что еще? — не отставал нари. — А с этой стороны?

— С этой стороны никого нет, — удивился Дан. — Только пес.

— Здесь был стражник, — озадаченно пояснил Хейграст. — Лукус нашел следы. Пост выставляется ночью. А между тем это самая высокая точка. Отсюда все видно. Почему нет стражника днем? Что это значит?

— Это ловушка? — похолодел Дан.

— Скорее всего, — кивнул Хейграст. — К мосту скрытно можно подойти только с севера. Они рассчитывают, что мы будем прорываться вдоль каньона. Оставили лазейку. Веревка, которой к валуну привязан пес, слишком коротка, чтобы он перехватил нас. Зато посмотри на воинов! Все при оружии и в доспехах! Словно готовятся к схватке. Мы еще не видим тех, кто в шатрах. Вряд ли серые и кьерды ожидают вылазок дерри из-за стены. Они ждут нас! Расчет понятен! Если мы успеем ворваться на мост, тогда будем зажаты между стрелками со стены и кьердами. Если же дерри откроют нам ворота, кьерды попытаются прорваться в острог на наших плечах.

— Вряд ли, — все еще пытаясь отдышаться после утомившего его подъема, прошептал Саш. — У этих воинов нет никаких осадных приспособлений. Пока они не планируют штурмовать мост. Для того чтобы уничтожить нас, незачем открывать проход. Может быть, они хотят взять нас живыми? Хейграст, есть другой способ попасть на ту сторону?

— Живым я им не дамся. — Хейграст бросил взгляд в сторону зловещих столбов. — А второй способ есть. Не считая брода у сваров, где каньон много ниже, на тот берег ведет мост у крепости Урд-Ан. Но это далеко на север. Не всякий туда сунется. Даже кьерды. Там страшные места. Еще можно было бы спуститься по длинной веревке на дно каньона, если бы кто-то сбросил такую же веревку с той стороны. Но нас никто там не встречает. Да и лошади по веревкам лазить не умеют! Придется прорываться на мост. У меня есть подорожная от магистрата, но, боюсь, нас прошьют стрелами, прежде чем я ее покажу. Что будем делать?

— Думать, — прошептал Саш, внимательно наблюдая за поединком серых воинов. — Почему у них такие странные дубины?

— Эти воины упражняются в сражении на топорах, — пояснил Хейграст. — Топор очень сложное оружие. Требует особенного мастерства. Тренироваться же на настоящем оружии — значит его портить.

— Портить оружие и друг друга, — задумавшись, прошептал Саш. — Еще вопрос: посмотри, серые воины сейчас без шлемов, среди них нет ни одного нари, только люди, — почему?

— Это легко объясняется, — ответил Хейграст. — Кьерды не признают никаких элбанов, кроме людей. Это значит, что людей они обращают в рабство, остальных элбанов убивают сразу. Почему кьерды мирятся с присутствием здесь серых воинов, я пока не знаю, но подчиняться нари — для них невозможно.

Из толпы кьердов раздался презрительный выкрик. Фехтовальщики опустили дубины, и один из них что-то ответил. Из самого большого шатра вышел уже знакомый Сашу погонщик собаки и, на ходу стягивая рубаху, пошел к месту схватки.

— Вот они уже и поспорили, — прошептал Саш.

Увидев крутые плечи верзилы, серые воины довольно загудели. В ответ из рядов кьердов выдвинулся низкорослый человек, кривые ноги которого с лихвой компенсировались чудовищными руками.

— Схватка до унижения, — объяснил Хейграст. — Видимо, они не очень ладят друг с другом. Насколько я понял из ломаного ари, кьерд сказал, что упражняться на посохах достойно престарелых немощных стариков. И добавил, что любой из его воинов возьмет любого из пришедших, он так и сказал «пришедших», голыми руками. Предложил схватку на условиях унижения. Бой идет голыми руками до того момента, пока один из противников не запросит пощады. Не многие доживают до этой самой пощады. Разрешаются любые захваты и удары.

— Низкорослый что-то вроде главаря? — спросил Саш.

— У этих кьердов — да, — кивнул Хейграст. — У него татуировка на спине. Видишь? Дан, что там изображено?

— Волк, — ответил Дан, прищурившись. — Большой волк с разинутой пастью.

— Они поклоняются животным рода, — пояснил Хейграст. — Клан волка один из самых сильных и свирепых.

— А вот это мы сейчас увидим, — прошептал Саш.

Толпа раздалась. Бойцы вошли в круг и замерли на расстоянии двух дюжин локтей друг против друга.

— Почему они ничего не делают? — спросил Саш.

— Они могут так простоять до заката солнца, — вздохнул Хейграст. — Правда, это редкость. Если до заката никто не двинется с места, проигрыш засчитывается вызвавшему. Проблема в том, что тот, кто атакует первым, чаще всего проигрывает.

— Если противники равны, — предположил Саш.

— Я бы никому из этих не отдал предпочтения, — заметил Хейграст.

— Понимаешь, — Саш еще раз окинул глазами равнину, вытер проступившие на лбу капли пота, — меня не оставляет ощущение, что мы видим не все. Может быть, в траве замаскированы ловчие ямы, капканы? Дан, тебе не кажется что-то необычным?

— Я совсем не знаю кьердов, — ответил мальчишка. — Но мне непонятно, почему все лошади пасутся в табуне, а две привязаны в лагере. Смотрите, одна у крайнего шатра с этой стороны дороги, а другая с той. Между ними примерно полварма локтей. И возле каждой лежит в траве вооруженный кьерд.