Правосудие во имя любви - Мэри Бакстер

Наверно, она вскрикнула и пошатнулась, потому что Сойер мгновенно подхватил ее под руку:

— Что с тобой?

У Кейт застучало в висках. После стольких лет она увидит свою дочь. У нее подгибались колени.

— Ради Бога, сядь! — Сойер подвел ее к дивану. — Нагнись и глубоко дыши.

Она послушалась, и ей действительно стало легче. Она стыдилась проявления собственной слабости.

— Чуть не упала в обморок. Со мной раньше такого не случалось, — прошептала она пересохшими губами.

Он сел рядом с ней, не скрывая беспокойства.

— Тебе лучше?

— Да, все хорошо.

Он не поверил:

— Пока ничего хорошего.

— Как… ты ее нашел? Я хочу сказать…

— Я знаю, что ты хочешь сказать.

Кейт слушала, боясь проронить хоть слово. Когда он дошел до записей в монастырских книгах, Кейт перебила:

— Разве они не были опечатаны?

Он кивнул.

— Тогда каким же образом?..

— Обратился к нужному человеку.

Кейт вскочила и чуть не упала: у нее снова закружилась голова. Сойер чертыхнулся и подхватил ее, как и в первый раз.

— Ничего страшного, просто поплыло перед глазами. Я ведь работаю в правоохранительных органах, а печати были сняты в обход закона.

— Но ведь это делалось без твоего ведома. Я тебе ничего не говорил.

— Да, это так, — сказала Кейт, борясь с собственной совестью.

Они посмотрели друг на друга.

Кейт не могла дождаться, когда же он наконец расскажет, где находится ее дочь, видел ли он ее, но она не задавала вопросов. Ее удерживал страх.

Сойер первым отвел глаза.

— Должен тебе кое в чем признаться.

— Что такое?

— Я взялся за это дело только из-за Харлена.

Кейт озадаченно посмотрела на него, потом нетерпеливо сказала:

— Ну да, именно Харлен мне тебя рекомендовал.

— Я знаю, но…

— Может быть, отложим этот разговор на потом? Я хочу услышать про свою дочь.

— Нет, ты не поняла, — настаивал Сойер. Он побледнел и охрип. — Харлен нанял меня, чтобы я сделал для него грязную работу.

Кейт посмотрела на него широко раскрытыми глазами:

— О чем ты?

— Он намерен сорвать твои выборы.

— И ты должен был ему посодействовать?

Ответом ей было тягостное молчание.

— Таковы были условия сделки.

Кейт пришла в бешенство.

— Ах ты, подлец!

— Кейт…

— Значит, ты поспешил выложить ему все мои тайны, что я родила ребенка и отказалась от него? Говори, это так? — Она перешла на крик, но ей было уже все равно.

Когда Сойер открыл рот, она жестом заставила его молчать.

— Нет! Не отвечай! Теперь это не имеет никакого значения. — Глаза ее сверкали яростью. — Ты не просто обманул меня как женщину, ты еще и предал меня. Говори, где моя дочь и убирайся из моего дома. И из моей жизни.

Неужели она так ничему и не научилась? Сначала отец, потом Томас, теперь Сойер…

— Кейт, прошу тебя… Все не так, как ты думаешь.

Кейт не слышала отчаянной мольбы в его голосе. Она зажала уши.

— Нет! — снова закричала она. — Я не желаю слушать твоих оправданий!

Он бросился к ней и силой опустил ее руки, которыми она закрывала уши. Она отпрянула:

— Не смей ко мне прикасаться!

— Кейт, ты не даешь мне рта раскрыть.

— Говори, где моя дочь, черт бы тебя побрал!

Он понял, что спорить бесполезно. Отступив на шаг назад, он ответил ей подавленно и печально:

— Твоя дочь находится в Кениг-Плейс.

Это известие сразило Кейт наповал.

— Но ведь… это же… — она не могла продолжать. Слова застревали у нее в горле.

— Лечебно-психиатрический пансионат, — закончил за нее Сойер с горечью.

Из груди Кейт вырвался сдавленный крик. Она схватилась за спинку стула, чтобы не упасть. Когда она отдала своего ребенка в чужие руки, она лишилась части своего сердца. Когда она узнала, что девочку не передали в семью, она хотела уничтожить весь мир.

Сейчас она желала только одного: свернуться в комок и умереть. Ее сердце сжималось от невыносимой боли, словно его разрезали на части осколки стекла.

— Кейт, прошу тебя, — умоляюще говорил Сойер, — не надо так себя мучить.

— Почему… что с ней?

— Ее удочерила состоятельная супружеская пара. Они назвали ее Эмбер. Эмбер Стерлинг. — Сойер набрал побольше воздуха, потом продолжил: — Когда ей исполнилось два года, она тяжело заболела. С ней была няня, она растерялась. К тому времени как родители приехали домой, случилось непоправимое. Был поражен мозг. Это необратимо.

Кейт, сцепив пальцы, раскачивалась взад и вперед и смотрела в пространство.

— Не верю. Не может быть, что это необратимо.

— Кейт, дорогая, не надо, — снова взмолился Сойер.

— Оставь меня, — безжизненно произнесла она и отвернулась. — Я сейчас никого не могу видеть.

Несколько раз обернувшись, он подошел к двери и прикрыл ее за собой. Но дальше двинуться не мог. Он прислонился к стене. Слезы застилали ему глаза.

XLVII

— Когда он вернется? — Харлен был чернее тучи.

— Мистера Брока сейчас нет на месте. Это все, что я уполномочена сообщить.

— Скажите на милость, «уполномочена», — фыркнул Харлен, сжав трубку так, что костяшки пальцев побелели.

— Ладно, это я не вам. Когда он появится, передайте, чтобы сразу ехал ко мне.

Харлен швырнул трубку. Он нахамил этой особе, ну и черт с ней. Надежный фундамент его жизни дал трещину.

Выбравшись из глубокого кресла и подойдя к бару, Харлен налил себе порцию бурбона и осушил стакан одним глотком. Спиртное обжигало горло и желудок, но должно было успокоить нервы. Однако желаемое облегчение так и не наступило. Он плеснул в стакан еще одну порцию.

Алкоголь сегодня не шел впрок. Харлен уселся за письменный стол, но не мог сосредоточиться на делах. А дела были достаточно неприятные. Несколько человек одновременно подали на него в суд. Верхняя папка — подарочек от бывшего партнера. Следующая — иск жены, требующей развода. Третья и самая неприятная — материалы тяжбы с клиентом из Тампы, которому Харлен продал землю, отравленную химикатами. Если этот сутяга выиграет процесс, то Харлену придется несладко: его профессиональная репутация и общественный статус будут поставлены под удар.

Вдобавок на политическом фронте неудача следовала за неудачей. Его план по избранию Дэйва Нильсена давал сбои. Он знал, что идет на риск, когда подбивал Дэйва включиться в предвыборную борьбу. Черт возьми, этот парень вполне мог бы соперничать с другими на равных, да видно чего-то ему было не дано. В беседах с журналистами он допускал промах за промахом. Его враждебные выпады против Кейт помешали ему заручиться поддержкой общественных сил, на которую они оба так рассчитывали. Дэйв сам себе рыл яму.