Обвенчанные утром - Лиза Клайпес

Лео взял Кэт за руку:

— Я должен кое-что тебя спросить, Маркс.

Она с готовностью села повыше, позволив Доджеру устроится на своей шее в роли мехового воротника.

— Не могу припомнить, пятое ли это или шестое предложение, — заметил Лео.

— Только четвёртое.

— Я тебя вчера просил. Ты его посчитала?

— Нет, это не было на самом деле «выйди за меня замуж», оно было больше похоже на «слезай с крыши»…

Лео выгнул бровь:

— В любом случае, пусть будет всё по правилам, — и надел ей кольцо на безымянный палец левой руки. Это было самое изумительное кольцо на свете: безупречный серебристый опал со всполохами голубого и зелёного пламени, глубоко спрятанного внутри. При каждом движении руки опал отливал неземным цветом. По ободку мерцали небольшие бриллианты.

— Это напомнило мне твои глаза, — произнёс Лео. — Только далеко не столь прекрасные.

Он помолчал, пристально вглядываясь в Кэт.

— Кэтрин Маркс, любовь моей жизни… ты выйдешь за меня?

— Сначала я хочу ответить на первый вопрос, — сказала она ему. — На тот, что ты мне задал прежде.

Лео улыбнулся и уперся в её голову лбом:

— О пастухе и овечке?

— Нет … о том, что случается, когда непреодолимая сила встречает неподвижный объект.

Из его горла вырвался смех:

— Ну так ответь мне, любимая.

— Непреодолимая сила исчезает. Неподвижный объект начинает двигаться.

— Ммм. Мне нравится, — он нежно провел по ней губами.

— Милорд, пожалуй, мне уже не удастся проснуться прежней Кэтрин Маркс. Я хочу стать твоей женой, как можно скорее.

— Завтра утром?

Кэтрин кивнула.

— Хотя… Я буду скучать по тому, как ты меня называл «Маркс». Пожалуй, мне это очень было по душе.

— Время от времени я всё ещё буду звать тебя «Маркс». В моменты самой пылкой страсти. Давай попробуем.

Его голос упал до обольстительного шёпота:

— Поцелуй меня, Маркс…

И она, улыбнувшись, подставила ему губы.

Эпилог

Год спустя

Плач новорождённого разорвал тишину.

Лео вздрогнул и поднял голову. Выставленный из спальни, где рожала Кэтрин, он с остальным семейством ожидал в гостиной. С Кэтрин и врачом осталась Амелия, время от времени выходившая, чтобы коротко сообщить Уин или Беатрис, как обстоят дела. Кэм и Меррипен относились к происходящему с раздражающей уверенностью бывалых людей, у обоих жёны благополучно пережили роды.

Семья Хатауэй являла миру удивительную плодовитость. В марте Уин разрешилась здоровеньким мальчиком Джейсоном Коулом, уменьшительно Джейдо. Два месяца спустя и Поппи родила рыженькую девчушку Элизабет Грейс, в которой души не чаяли Гарри вкупе со всем штатом отеля «Ратледж».

А сейчас наступила очередь Кэтрин. И если для других людей роды были совершенно заурядным событием, то для Лео это был самый действующий на нервы опыт, через который ему когда-либо приходилось пройти. Вид жены, страдающей от боли был просто невыносим, и ничего с этим нельзя было поделать. И неважно, как часто его заверяли, что роды проходят великолепно… бесконечные часы родовых схваток совсем не казались Лео превосходными.

Спустя восемь часов погружённый в мрачные раздумья, тихий и безутешный, Лео всё также ожидал в гостиной, опустив голову на руки. Он переживал за Кэтрин и с трудом мог вынести, что сидит тут в отдалении от неё. Как и предвещал, Лео любил Кэтрин до безумия. И как однажды заявила Кэтрин, она из него верёвки вила. Супруги были разными во многих отношениях, но каким-то образом именно из-за этого так точно подходили друг другу.

И результатом оказался удивительно гармоничный брак. Они устраивали яростные забавные ссоры и вели долгие задушевные разговоры. А когда оставались одни, то часто общались на языке кратких слов и жестов, которые вряд ли мог распознать кто-то другой. Из них вышла весьма земная пара, страстная и нежно любящая. Они вечно шутили друг с другом. Но настоящим сюрпризом их брака явилась та доброта, которую они выказывали друг другу… они, которые так ожесточённо когда-то сражались.

Лео никогда бы не подумал, что женщина, выявляющая прежде в нём самое худшее, будет находить в нём всё самое лучшее. И никогда не мечтал, что его любовь к Кэтрин окажется столь глубокой, что не будет никакой надежды держать это чувство в узде или как-то его сдерживать. Перед лицом любви столь безбрежной мужчина мог только капитулировать.

Если что-то случится с Кэтрин… Если только роды пойдут не так…

Лео медленно поднялся, сжав кулаки, когда в гостиную вошла с завёрнутым в пелёнки младенцем Амелия. Она задержалась в дверях, подождав, пока всё семейство с тихими возгласами не собралось вокруг неё.

— Прекрасная маленькая девочка, — объявила она, сияя. — Врач заявил, что цвет у неё совершенный, а легкие просто могучие.

И понесла малышку брату.

Лео боялся пошевелиться. Ребёнка он не взял, только пристально посмотрел на Амелию и хриплым голосом спросил:

— Как Маркс?

Та сразу поняла. Тон у Амелии смягчился, когда она ответила:

— Просто прекрасно. С ней всё хорошо, дорогой, ты можешь сейчас подняться и посмотреть. Но сначала поздоровайся с дочкой.

Судорожный вздох вырвался у Лео, и он осторожно взял у Амелии малютку. Он с любопытством осмотрел крошечное розовое личико и ротик, похожий на розовый бутон. Малышка была такой лёгонькой… трудно было поверить, что он держал в руках настоящего человека.

— Она очень похожа на Хатауэев, — улыбнувшись, заметила Амелия.

— Ну, мы сделаем всё возможное, чтобы это исправить.

Лео наклонился поцеловать дочь в крошечный лобик, и прядка тёмных волос защекотала его губы.

— Ты уже выбрал имя?

— Эммелин.

— Французское. Очень красивое.

Почему-то Амелия засмеялась, прежде чем спросить:

— А как бы ты назвал мальчика?

— Эдвард.

— В честь папы? Как здорово. И думаю, ему подойдет.

— Кому «ему»? — спросил Лео, всё ещё поглощённый созерцанием дочери.

Взяв его за подбородок, она повернула его лицом в сторону двери, где с другим свёртком стояла Уин, показывая его Меррипену, Кэму и Беатрис.

Глаза Лео распахнулись:

— О, мой Боже. Близнецы?

С широкой усмешкой на лице к нему подошёл Кэм:

— На вид прекрасный мальчишка. Да уж, ты с лихвой хлебнёшь отцовской доли, phral.

— И, Лео, — добавила Беатрис. — Ведь у тебя точь-в-точь вовремя появился наследник … с одним днём в запасе!

— Вовремя для чего? — отстранённо спросил Лео. Вернув Амелии дочь, он взял из рук Уин сына. Взглянув в лицо младенца, он во второй раз за день влюбился. Вынести подобное для его переполненного чувствами сердца было уж слишком.