Страждущий веры (СИ) - Светлана Гольшанская

Остальные молчали.

— Пара рук не была бы лишней. Они могли бы отвлечь мелких шавок, пока мы будем разбираться с фантомом. Да и сомневаюсь, что они захотят разорвать перемирие, которого так долго добивались, — попытался уговорить хозяина слуга, но глаза Йордена презрительно сощурились, а губы брезгливо поджались.

— Простолюдина никто не спрашивал!

Тот безропотно вернулся к котомкам с вещами.

— Завтра на рассвете, значит, идём в бой, — с важным видом заключил Йорден. Командир, ага, сейчас разбежался! — Ну ступай, чего ждёшь? У нас тут и так тесно.

— Но как же план действий, тактика, стратегия?

Слабо верилось, что Ходока удастся победить всего-то с помощью мутного предсказания Эйтайни и непомерной самоуверенности чванливого болвана.

— Оставь взрослые вопросы взрослым и ступай, цыплёночек, — презрительно бросил Йорден. Его товарищи закивали.

Вейас окинул всю четвёрку укоризненным взглядом и, ссутулив плечи, развернулся к двери.

«Попроси у своих друзей серебряный клинок, если хочешь завтра выжить», — снова раздался в голове голос. На этот раз Вей был готов. Ухватился за тянувшуюся к нему стальную нить и успел обернуться за мгновение до того, как мерцание ауры потухло. Таящийся взгляд стылых серых глаз пронизывал до костей. Вейас даже не мог толком определить чувство, которое он вызывал. Смутная тревога перед мощью хищника, разряженного в овечью шкуру. За этим слугой нужно смотреть в оба!

Вейас не остался на постоялом дворе вместе с людьми, а вернулся ночевать к туатам. С демонами было спокойнее. Приняли его без лишних вопросов и провели в тот же гостевой покой, где томилась Лайве, пока Вейас куролесил с принцессой.

Служанки принесли сытный медовый ужин и восстанавливающее силы зелье в тяжёлой каменной чаше. Пряная терпкость обожгла нёба и заволокла разум зыбкой пеленой. Как только голова коснулась оленьих шкур, сознание схлопнулось до безмятежной водной глади. Проснулся Вейас в назначенный час, посвежевшим, словно не носился до этого по городу обезумевшей от потери птенцов птицей. Рана на руке почти затянулась, оставив после себя лишь несколько глубоких рубцов. Ничего, шрамы мужчину украшают. А вот потеря сестры — нет.

Рядом с ложем, как Вейас и просил, оставили два коротких серебряных меча, обёрнутых в холщовую ткань. С оружием под мышкой он направился к «великому воину».

Когда он распахнул незапертую дверь комнаты на постоялом дворе, Йорден с наперсниками ещё сонно перетаптывались по комнате, пока слуга поправлял их одежду, раздавал оружие и что-то советовал.

— Пора выдвигаться — пропустим рассвет, — нетерпеливо напомнил Вейас. Переживания за сестру настолько заели, что даже стоять было трудно: колени тряслись, пальцы сжимались и разжимались, живот сводило судорогами.

Без чудо-зелья туатов он вряд ли бы уснул этой ночью.

— Ты забылся, цыплёночек, я тут главный, — Йорден угрожающе ткнул ему пальцем в грудь. — Когда я скажу, тогда и будем выдвигаться. Выдвигаемся!

Тщетный напыщенный идиот! Надо будет заловить кого-нибудь из кровососущих мертвяков и выплеснуть всю накипевшую злость, а то ещё пять минут с этим козлом, и Вейас точно его поколотит.

Йорден с товарищами важно прошествовали за дверь. Вейас незаметно сунул замыкающему строй слуге меч. Здоровяк кивнул и, как ни в чём не бывало пропустив Вейаса вперёд, запер комнату на ключ.

Неудобно было показывать дорогу, когда Вейаса не пускали идти первым. Это ж каким ничтожеством надо быть, чтобы самоутверждаться настолько абсурдным способом?

Рассвет застал их на заброшенной окраине. От снега поднималась густая дымка и разливалась молоком в лиловых сумерках. Аура Лайсве ощущалась слабее, чем накануне, но Вейасу всё же удалось отыскать чёрный дом, в котором её прятал Ходок.

— Второй этаж, последняя дверь справа, — уточнил Вей, указывая на заколоченное досками окно наверху. — Думаю, стоит разделиться. Часть останется снаружи караулить, — он выразительно кивнул на наперсников Йордена, — пока мы будем вызволять Лайсве.

— Опять командуешь?! — вызверился горе-женишок. — Вот вы и оставайтесь.

Он отпихнул Вейаса в сторону простолюдина и втроём со своими друзьями направился к крыльцу. Вейас хотел было возмутиться, но за плечо придержала тяжёлая рука слуги.

— Думаешь, у него получится? — спросил Вейас, не оборачиваясь.

— Когда б коровы умели летать, а лягушки пели соловьём.

Вейас обернулся и вгляделся в непроницаемые серые глаза. Почему ему всегда достаются самые неподходящие союзники?

— Идём, — позвал слуга.

И Вейас пошёл.

Когда же от нас с Найтом, наконец, отстанут? Главное, чтобы мальчишки друг друга не поранили. У моего жениха хватит благоразумия этого избежать, я уверена.

Обручальный браслет посверкивал перламутром и жемчугом в лучах заглянувшей в разбитое окно луны. Интересно, как это произошло? А браслет красивый и необычный, совсем не вычурный, скромный, но вместе с тем очаровательно причудливый. На ощупь нежный и тёплый. Сокровища скрываются в потаённых углах лабиринта из вьющейся лозы. Скользящим по поверхности взорам никогда их не разглядеть. Браслет похож на меня и на Найта одновременно, выражает нашу суть. Самый красивый и самый необычный.

Сон накатил незаметно. А когда я проснулось, окно уже заколотили и больше не сквозило. Любимый лежал рядом и крепко обнимал за плечи. Целый, невредимый, с жизнерадостной улыбкой на лице. Обошлось без жертв! Тревожность отпустила, ушла болезнь, стало совсем легко и хорошо.

Под утро Найт ушёл по делам. Я всё лежала, лежала, не смыкая глаз. Как же одемонело бесконечное лежание в постели! Найт просил не выходить. Бедный, ему приходится ждать, пока я полностью не выздоровею. Путь до его родового поместья неблизкий, поэтому я должна набраться сил. Но я не могу так долго сидеть взаперти и ничего не видеть, кроме четырёх стен. Спёртый воздух душит, темень слепит глаза. Хочу к небу, к солнцу и ветру. На волю! Она поможет мне гораздо больше, чем дурацкий покой.

Пробивающиеся сквозь заколоченное окно лучи рассветного солнца так и звали на улицу. На плохо гнущихся ногах я спустилась по лестнице. Странно, почему мне не встретились престарелые тётушки Найта? Впрочем, так даже лучше — никто не стал останавливать. В углу в прихожей отыскались сапоги и плащ. Я закуталась потеплее и распахнула дверь. Крепко держась за перила, я сошла с высокого порога.

Земля повсюду была взрыта и перемешана с грязным серым снегом. Небо украшали серебристые разводы облаков. Пустые дворы вокруг спали в молчаливой безмятежности. Хорошо! Я раскинула руки в стороны, как вырвавшаяся из клетки птица раскрыла бы крылья навстречу небу, и глотнула сладкий морозный воздух полной грудью. Ветерок ласково щекотнул щёки, голубое свечение стремительно окутало меня, словно поджидало всё это время. Я засмеялась ему, как старому другу, потянулась, чтобы пощупать, поверить, что оно подлинное и я не схожу с ума. Но вдруг туман, не тот, что был вокруг, а тот, что клубился в моей голове, рассеялся. Вместо сладких грёз о свободе и небе передо мной предстало несимпатичное лицо моего жениха. Того, с кем меня связал орден, Йордена.