Король-Провидец - Кристофер Банч

— Разумеется, нет, — ответил он. — Я занят, и, кроме того, меня не интересует, что болтает твой очередной шарлатан. Видите ли, капитан, — обратился он ко мне, — дело в том, что хотя у моей Маран достаточно здравый рассудок для женщины ее лет, она явно не имеет представления, какими тупицами кажутся все эти клоуны настоящему деловому человеку.

Маран покраснела, но промолчала.

— Прошу меня извинить, — сказал граф. — Я должен составить несколько деловых писем.

— Мне постучать, когда я поднимусь в спальню? — спросила Маран.

— Не беспокойся. Скорее всего, я буду бодрствовать бо льшую часть ночи, — он рассеянно поцеловал ее в лоб. — Приятно было познакомиться с вами, капитан.

Он вернулся в свой кабинет и закрыл дверь.

Маран внимательно смотрела на меня, словно ожидая услышать какое-то мнение. Я лишь пожал плечами.

— Итак, со вторым этажом покончено, — бодрым тоном произнес я, указывая на лестницу. — А наверху...

— Третий этаж. Там находятся моя спальня и спальня Эрнада. Ничего интересного.

— Как человек, которому часто приходится убеждать себя в том, что голый камень может послужить подушкой, я не могу согласиться с этим утверждением. Лишь две спальни на целый этаж? Может быть, там есть еще небольшое поле для игры в ролл или плавательный бассейн?

Маран хихикнула.

— Нет. Там ванные, уборные, помещения для горничных, — ее улыбка исчезла, и она добавила, словно обращаясь к самой себе: — Впрочем, кроме сна мы там ничем не занимаемся.

Она отвернулась.

— Выше расположены комнаты слуг, затем солярий, оранжереи и тому подобное. В общем, все излишества, необходимые для времяпрепровождения богатых и глупых людей, — ее лицо просветлело. Она отступила на шаг и сделала реверанс. — Итак, сэр, осмотр закончен. Резиденция графа и графини Аграмонте-и-Лаведан. Каково ваше мнение?

Я отпустил несколько комплиментов, и мы начали спускаться на первый этаж. Очень странно, думал я. Люди состоят в браке всего лишь два года, и каждый спит в отдельной спальне. Но, может быть, именно так принято у богачей? Насмешку графа Лаведана над увлечениями его жены едва ли можно было назвать учтивой.

Когда мы спустились на первый этаж, меня посетила внезапная мысль: если бы я был женат на этой Маран, то, конечно, нашел бы лучший способ проводить ночи, чем заниматься деловой перепиской. Мысль была недостойной, и я постарался выбросить ее из головы, добавив имя графа Лаведана к списку высокородных ослов, с которыми мне приходилось встречаться.

По-видимому, никто не заметил нашего ухода из круглой комнаты. Аудитория разделилась на несколько яростно споривших групп, отстаивавших различные мнения. Маран снова наполнила мой бокал пуншем.

— Хотя я очень рада познакомиться с вами, капитан, но, честно говоря, я надеялась увидеть здесь вашего друга, Провидца Тенедоса, — она жестом обвела людей, окружавших нас. — Эрнад может выражаться слишком... жестко, но в его словах есть доля истины. Иногда люди, которых я сюда приглашаю, очень сильны в разных теориях, но не имеют никакого практического опыта.

Ее лицо стало серьезным.

— Вряд ли мне стоит говорить об этом. Все, что я сама совершила, — это родилась и выросла в богатой семье.

Странная женщина, подумал я. Необычайно переменчивая в своих настроениях. Зато с ней определенно не было скучно.

Я снова обнаружил, что смотрю ей в глаза и тону в их зеленых глубинах, и с усилием заставил себя отвести взгляд.

— Вероятно, вы сумеете убедить своего друга прийти на один из моих званых вечеров, — сказала она. — И конечно же, я хочу, чтобы вы тоже пришли.

— У меня есть лучшее предложение, — возразил я, лихорадочно размышляя. Это было неправильно, но мне очень хотелось снова встретиться с ней. — Не знаю, уместно ли делать такое предложение замужней женщине, но послезавтра вечером Провидец будет держать речь в Моратианском Холле. Я буду рад сопровождать вас туда и обеспечу ваше безопасное возвращение домой.

— «Сопровождать», мой добрый Дамастес, если вы не возражаете против такого обращения? Это слово неуместно, если только вы не употребляете его в армейском смысле.

— А в каком другом смысле я мог его употребить?

Она улыбнулась.

— Поскольку вы делаете предложение со столь чистыми намерениями, мне остается лишь согласиться. Следует ли мне послать за вами свою карету?

Я поклонился в знак согласия, а затем один из слуг подошел к ней с какой-то просьбой. Повернувшись, я начал пробираться к выходу через толпу, не обращая внимания на вопросы, сыпавшиеся с разных сторон.

Короче говоря, я впал в такое же идиотски-мечтательное состояние, как и любой деревенский парень, узнавший о том, что девушка приняла его приглашение на праздник Летнего Урожая.

Следующие два дня прошли в туманной дымке. Я почти забыл о своих обязанностях, и даже тупость моих «Оловянных Кентавров», как я называл их про себя, не могла пробудить во мне раздражения.

За полчаса до назначенного срока я облачился в парадный мундир и вышел за ворота наших казарм. Частично это объяснялось моим энтузиазмом, но, кроме того, мне не хотелось, чтобы какой-нибудь из лощеных болтунов увидел нас, хотя в этом не было ничего предосудительного.

Вскоре прибыл роскошный экипаж из красного дерева, отделанный эмалью и увитый декоративным золотым плющом. Он был запряжен четверкой гнедых; кучер и лакей сидели на высоких козлах, а сзади имелась приступка, где могли стоять еще два лакея.

Маран распахнула дверцу и поздоровалась со мной. Она была одета в мешковатые панталоны, которые, как я узнал позже, были последней новинкой сезона, красно-черную шелковую блузку с высоким воротом и меховую куртку с капюшоном от холода. Ее лицо немного раскраснелось, хотя окошко кареты было закрыто.

Я поклонился, поцеловал ее руку и залез в карету, которая покатилась по улице, мягко покачиваясь на рессорах. Изнутри салон был обит каким-то мягким материалом, обтянутым бордовой шелковой тканью.

— Рад приветствовать вас, графиня, — формально произнес я.

— Я тоже, капитан, — она улыбнулась. — Можно сказать вам нечто шокирующее?

— Вы можете сказать мне все, что угодно, — шокирующее или нет.

— Вот мы с вами едем на лекцию известного философа, где, наверное, будет очень скучно, однако я чувствую себя героиней романа, которая под благовидным предлогом ускользнула от мужа для встречи с галантным кавалером.

Я решил обратить ее слова в шутку, но потом передумал.

— Благодарю вас, Маран. Вы оказываете мне честь такими мыслями.

В сумерках я не мог видеть выражения ее лица. Некоторое время она молчала, и я решил прервать возникшую неловкость.