Дочь – повелительница Зари - Юрий Иванович

Причем, как говорил капитан, под корытами не было ни единого мотка проволоки, ни единого стального стержня или чего-либо гудящего или вибрирующего, и каким образом функционировало простое корыто, никто не ведал. Мало того, случалось, что емкость приходила со временем в негодность от ржавчины и ее заменяли чем-то похожим, опять заливали отфильтрованную морскую воду и… на ее поверхности тут же начинали роиться зеленые точки. Ни дать ни взять – второе чудо этой планеты. Если первым считать Святую долину Столбов Свияти, а третьим – континент Асмадея.

Загребной решил обязательно посмотреть на это чудо. Если, конечно, удастся выбить на это разрешение, ибо все маяки находились под контролем первых лиц государства и никто из посторонних внутрь не допускался.

Оказавшись в каюте, Семен не стал терзать свою возлюбленную размышлениями по поводу магии в этом мире, а сразу приступил к ублажению прекрасного тела со всей присущей ему страстью. Ушло у них на это часа три, и только после этого они замерли на койке, восстанавливая дыхание. И Нимим первой заметила, что сквозь маленький иллюминатор видно посветлевшее небо.

– Смотри, луна вышла.

– Наверняка море сейчас прекрасно…

– А давай прогуляемся по палубе!

Семен задумался лишь на мгновение: качка было минимальной, опасность судну не грозила, все остальные спали…

– Запросто!

Но, выйдя в коридор, он с чисто отцовским пристрастием проверил дверь каюты Виктории. Дверь оказалась незапертой. Он резко шагнул в каюту: койка была пуста.

В два прыжка Семен достиг каюты Торрекса: но там тоже оказалось пусто. Волнение командира чуть улеглось, а взамен появилось недоумение.

– Никак всем захотелось на луну полюбоваться?

К графу Ярке заглянуть и не подумали, а поспешили на верхнюю палубу. На салламбаюрского майора наткнулись сразу. Тот, положив руки на леер, смотрел в сторону кормы. Судя по его виду, на корабле было все спокойно.

– Тоже прогуляться вышли? – спросил он.

– Ага… – озираясь, ответил Семен. – А где Виктория?

Ветеран указал рукой на корму:

– Они там, в карете сидят.

– Кто «они»?

– Виктория и Теодоро. Стихи друг другу читают. И все про море.

– Понятно. – Загребной подхватил Нимим под локоток и провел в сторону кормы, сердито и возмущенно нашептывая: – Нет, ты видела! А ты ее еще жалела: «Бедненькая, мол… Шатает ее…» А ей даже спать не хочется! Да завтра она у меня в три раза больше нагрузку получит!

– Ну что ты сердишься? – Бенида прижалась к его груди. – Она ведь обожает море, а под такой луной никакой сон не сморит. Посмотри, как хорошо вокруг…

На некоторое время они замерли, обозревая низкие, покатые волны, на которых серебряными переливами колыхалась лунная дорожка. Но потом отцовское беспокойство возобладало над любованием морским пейзажем, и Семен шепнул:

– Подойдем ближе, хоть стихи послушаем.

Как ни странно, но и с расстояния в пять метров ничего не было слышно. Командир пошел дальше, непроизвольно обойдя громадную тушу спящего больева. Хоть и мог пройти сквозь него. Нимим не видела демоническое животное, но шла след в след, потому что знала о присутствии больева.

Остановились возле самой дверцы кареты и прислушались. Семену почудились странные звуки: словно кто-то с трудом дышал и постанывал. Он рывком открыл дверь и увидел, как две тени отпрянули друг от друга.

– Что вы тут делаете?

Хотя такой вопрос был неуместен: и так было понятно, что молодые люди целовались.

– Стихи читаем… – ответила Виктория с дрожью в голосе.

– Хорошо, что не романы! – с иронией сказал отец.

В его голове вертелся целый хоровод разнообразных последующих действий, но он никак не мог выбрать самое приемлемое. То ли наорать на глупую и романтичную дочь, то ли вытолкать из кареты Теодоро и накостылять ему по шее, то ли раздраженно хлопнуть дверцей, разбудив при этом весь корабль.

Самообладанию помогло вернуться поглаживание по руке, коим Бенида просто напомнила о своем присутствии. Поэтому в итоге Семен лишь грозно прошептал:

– Утром занятия начнутся еще на рассвете! Попробуй только пожалуйся на усталость или сонливость!

– Не пожалуюсь! – с вызовом ответила Виктория.

– Посмотрим!

Так и оставив дверцу открытой, Семен со своей Бенидой отправился обратно к каюте. Но возле Торрекса остановился и вновь стал пристально смотреть на карету, ожидая, что вот сейчас молодые люди осознают свою вину, покинут это пристанище стихотворных строф и разбегутся по своим каютам. Прошло пять минут. Десять… Из кареты так никто и не вышел.

– Да они что… – стал кипятиться Загребной. – Совсем спать не собираются?

Словно издеваясь над командиром, Торрекс философски протянул:

– Куда им спешить? Дело молодое… А то к старости уже никакая поэзия на бессонницу не потянет.

Чтобы сдержать свои эмоции в узде, Семен несколько раз шумно выдохнул и все-таки сообразил, что затевать сейчас скандал будет и непедагогично, и свой авторитет уронить можно. А вот завтра, наедине, дочь получит от него по полной программе. Хоть и любимица, но поблажки не будет. Да и вообще, слишком рано себя взрослой почувствовала. Видимо, провозглашение молодой девчонки королевой графского бала вскружило ей голову.

Заснуть долго не удавалось, и командир еще больше часа настороженно прислушивался к звукам, доносящимся с верхней палубы. Но так и не понял, когда же все разошлись спать. И наконец провалился в тревожный сон.

Проспать не дала многолетняя привычка и неприятный осадок на душе. Небо на востоке лишь только слегка порозовело, а командир уже лично проводил разминку с упрямо молчащей дочерью.

Затем, после короткого завтрака, экзекуцию строптивой полуночницы продолжил Савазин. Мастер фехтовального боя получил от Семена дополнительные указания по увеличению нагрузок, и Виктории приходилось несладко. Дело шло к штилю, и ветерок с каждым разом все ленивей и ленивей обдувал перегревшееся молодое тело. Но до обеденных склянок у девушки так и не вырвалось ни одного капризного восклицания.

Сам же племянник Торрекса, Теодоро, вообще старался не показываться командиру на глаза. Зато граф Ярке, видимо еще не прослышавший о ночных сидениях в карете от всезнающих матросов, всякими способами пытался выведать у Семена причину таких строгостей. Предлагал даже самолично подменить Викторию в спарринге с Савазином, чтобы дать девушке хоть немного отдохнуть.

Но и он пропал перед самым обедом и даже не явился в гостевую кают-компанию, где все пассажиры первого класса ели вместе с капитаном «Жаждущего». Теодоро сидел за столом как ни в чем не бывало и ласково поглядывал на Викторию. А та, несмотря на бледность после усиленной тренировки, даже пыталась отвечать улыбкой. Из чего ее отец сделал вывод, что нагрузки можно увеличить.