Город, где умирают тени - Грин Саймон

Они воссоединились, взялись за руки, как только первый лучик зари пробился сквозь камни, и древняя музыка всколыхнула их души, вырвавшись на волю песней. Волхвы пели, и сила пылала в них — сила дикая, древняя, родившаяся на заре времени задолго до того, как человек познал ремесла и науки и сделал выбор в пользу того, чтобы остаться в стороне от естественного порядка. Это было колоссальное, прихотливое, непредсказуемое волшебство, лютое, жестокое и неистовое, но волхвы воззвали к этой древней силе камней и подчинили ее своей воле. Они черпали силу из всех древних источников: из луны и приливов, из строгих линий полей и путаницы ветвей чащоб, из света, что сияет во всем живом мире. Мятежное и неистовое волшебство, сотворенное в круге волхвов, бешено крутилось в поисках выхода. Давление неумолимо росло, сила его, стремясь вырваться, визжала и скрежетала, но волхвам пока удавалось сдерживать ее. Зачерпнув крошечный фрагмент этой силы, они послали свои умы в полет над осажденным городом — взглянуть, как далеко удалось продвинуться крестоносцам. Они наблюдали и запоминали, и сердца их становились холодными, как камень.

Крестоносцы двигались к Шэдоуз-Фоллу со всех сторон: длинные колонны танков, бронетранспортеров и пехоты. Вертолеты шли на бреющем полете, как раздраженные насекомые, разведывая путь впереди. Крестоносцы шли тысячами, с воем врываясь сквозь бреши в городской защите, которые могли образоваться только при чьем-то пособничестве изнутри. С именем Господа на устах солдаты с боями неуклонно продвигались вперед, направляясь к сердцу города, сжигая и убивая. Горожане с воплями бежали от них, и крестоносцы оставляли за спиной разрушение и крики умирающих.

Волхвы воочию увидели резню жителей Нижнего мира и разрушение города и уже были не в силах сдерживать ярость. Неистовое волшебство, обретшее образ и форму из холодной ярости волхвов, все же вырвалось на волю и обрушилось на наступающих крестоносцев. С этого момента армию Господню как сглазили. Техника ломалась, двигатели глохли, авария следовала за аварией. Люди падали и ломали ноги. Горючее обращалось в воду. Оружие отказывалось стрелять или же взрывалось у солдат в руках. Как мертвые пчелы, падали с неба вертолеты. Атака крестоносцев захлебнулась — они остановились по всему фронту наступления.

Вот тогда захватчики и применили свое секретное оружие: жрецов-чародеев, отдававших веру своему видению Бога и фанатично преданных делу крестоносцев. Сила их волшебства была родом из темных уголков мира и еще более темных уголков их сердец, хотя в этом они ни за что бы не признались. Цель оправдывает средства, проповедовали они, когда вообще что-то говорили: все что угодно можно оправдать, когда это совершается во имя Господа. Жрецы воззвали к своему темному колдовству и швырнули его в волхвов. Только древняя сила стоящих камней защитила последних, и порча, что они напустили на крестоносцев, в одно мгновение была снята. Моторы взревели, оружие снова начало стрелять, и наступление возобновилось. Волхвы ожесточились, собрались с силами, запели громче и снова швырнули дикое волшебство вниз.

На этот раз оно с ревом встряхнуло естественный мир — и теперь крестоносцам противостояла погода. Ниоткуда задули ветры, и с небес хлынули ливни. Снег, град и обледенение обрушились на солдат, и ослепительные солнца заставили кровь кипеть в их жилах. Громыхал гром, заставляя вздрагивать весь мир, и молнии били с неба, раскалывая танки и швыряя пылающие вертолеты, как объятых пламенем птиц, с неба на землю. И вновь жрецы нанесли ответный удар, разбив чары волхвов над природой, и стихия улеглась, и снова стало тихо. Жрецы были сильны в своем фанатизме и могли черпать силы в вере не только своей, но и всей армии. Волхвы же рассчитывали на одних себя и на силу камней и знали, что этого недостаточно. В особенности теперь, когда жрецы их обнаружили.

Взвод солдат отклонился от направления главного удара вторжения и устремился прямо к кругу камней. До них было полчаса ходу, а то и меньше. Не оставалось времени ни на обдумывание, ни на разработку операции — лишь на безрассудство и удачу. Волхвы еще крепче сжали руки друг другу, и их голоса воспарили в новой песне. Они взывали к тем, кто шагал по Нижней дороге — дороге, захваченной душами умерших, незаметно подступивших к Шэдоуз-Фоллу и к Двери в Вечность. Большинство мертвых не слышало, да и не могло слышать их, но недавно погибшие жители Шэдоуз-Фолла, убитые крестоносцами, воздержались от своего последнего путешествия, чтобы еще раз — последний — помочь защитить свой город. Они сгинули в каменном кольце, отдавая последнее, что отдать могли, — самих себя.

Новая сила с ревом явилась на свет и пошла кружить по радиусу кольца, а волхвы отчаянно пытались обуздать ее и установить над ней контроль — пусть даже интуитивный, но на данный момент и это должно было помочь. Они придали силе образ и форму, как в геомантии [19]: наполнили ее волшебством Земли и всего живущего на ней. Волхвы пели, их голоса были хриплыми и напряженными, но такими искренними — и Земля услышала.

Взвод крестоносцев приближался. Времени осталось только на одно последнее заклинание. Волхвы могли атаковать основные силы наступающих и защитить себя, но либо то, либо другое. К чести волхвов, они не колебались. Они запели песню и воззвали к тому, что жило глубоко под землей — древнему, жуткому и изумительному своей мощью, и наступление главных сил снова остановилось, как только крестоносцы почувствовали его приближение.

Земля задрожала под их ногами, словно недалеко от поверхности по туннелю летел поезд подземки. Но земля дрожала все сильнее, будто сквозь земные пласты поднималось к ним нечто огромное и могучее. Наконец по поверхности побежали трещины, затем земля, лопнув, раскрылась и явила взору громадные белые сегменты Кромм Круача, Великого Червя.

Волхвы наблюдали за продвижением Червя, в то время как танки, джипы и солдаты исчезали в провалах ширящихся трещин. Волхвы наблюдали, как Червь вырвался наружу, разбрасывая танки и бронетранспортеры, словно игрушки. Земля глотала вопящих солдат, продолжая трястись от движения разгневанного чудовища. Лишь только показались над провалами необъятные белые сегменты Червя, крестоносцы открыли по ним огонь, но вреда монстру от их стрельбы было чуть. Он был слишком огромен, а пули и снаряды ничтожно малы. Гигантская дыра вдруг распахнулась под одним взводом, поглотив людей и машины, а затем края провала с грохотом сомкнулись, как только Кромм Круач захлопнул широченный рот, и крестоносцы исчезли — будто их и не было вовсе.

И пока свирепствовал Червь, по обеим сторонам его невидимого с поверхности подземного пути падали здания. Дома рушились внезапно, будто вся сила истекла из них в одно мгновение. Чем больше здания кренились, тем больше трещин пронизывало их стены, и они медленно падали стенами внутрь, когда под ними проползал Червь. Невинные жители погибали под обломками, и воздух переполняли крики раненых и придавленных. С ужасом видя такое, волхвы сменили песню, приказав Кромм Круачу вернуться в глубины, но он сопротивлялся их приказу с неторопливым и непреклонным упорством: впервые за многие века он был свободен и по своей воле ползти обратно не собирался.

У волхвов уже не оставалось сил, чтобы заставить его вернуться, и они это знали. Они также знали, что отделившийся взвод крестоносцев уже совсем рядом. Они не могли остановить Червя и не могли защитить себя, поскольку их обнаружили, и волхвы сделали единственное, что им оставалось. Они позволили крестоносцам ворваться в каменный круг и без всякого сопротивления дали себя расстрелять. Их песня угасла — безмолвные, волхвы лежали кровавой грудой среди камней. Но в последние мгновения они успели черпнуть волшебства, порожденного их собственными смертями, и с его помощью обуздали Червя и отправили его обратно в недра Земли. Не все оружие можно применять. Землю перестало трясти, здания больше не дрожали, и люди начали искать в развалинах выживших.