В Шторме - Pax Blank

Серьезные испытания одаренных всегда были проверкой их самих - их способностей, их преданности, их убеждений.

Поединок.

До смерти? Возможно. Хотя бы в желании и намерении…

Ему так хотелось выпустить на свободу это дикое нечто, этого волка. Спустить его с привязи, чтобы увидеть сражение. И посмотреть, был ли тот достаточно укрощен, чтобы припасть к ногам хозяина при первом зове.

Необходимо немедленно начать обучение мальчишки; снарядить навыками, соответствующими его мощи. Одной только мощи ему будет недостаточно. Чистая мощь была путем Вейдера; он всегда шел напролом, пробиваясь с помощью неимоверной, грубой силы - что было действенно, но лишено ловкого изящества и проворства. Прямолинейный инструмент.

Невероятно сильный и бесконечно более опытный, чем его сын. Смертельная комбинация, которая множество раз доказала свою эффективность.

Чтобы противостать этому, Скайуокеру нужно очень многое. Но Палпатин давно наблюдал за мальчишкой – с тех пор, как выяснил имя пилота, уничтожившего «Звезду Смерти» единственным немыслимым выстрелом. Не открывая этого отцу, он изучал Скайуокера издалека: сначала, как нового врага, а затем, как возможного ученика – еще до попыток Вейдера скрыть за предложением обратить ребенка на их сторону свои зияющие слабости и едва заметные предательские намерения.

Палпатин наблюдал за продвижением мальчишки в рядах Восстания - отмечая скрытое проявление одаренности Силой: его быстрый ум, его уравновешенность под огнем, его концентрацию и способность бдительно следить до конца за своей целью.

Качества, которые очень пригодятся в искусстве поединка.

Великий дуэлянт сражался, как шахматный мастер, всегда видя перед собой большую картину, просчитывая на десять шагов вперед, сохраняя темп, ведя и постоянно проверяя противника, всегда упреждая его действия и вынуждая того реагировать и делать ошибки. Быстрый разумом и телом, совершенный в технике. Прекрасное отточенное лезвие.

Вейдер сообщал, что их поединок на Беспине выявил, что мальчик был намного более опытен и способен, чем ожидалось. Теперь Палпатин знал причину - мальчишку обучал Йода, коварный, старый Мастер джедаев, который всегда отличался искусством преподавания техники меча.

Но некоторым вещам научить невозможно. У мальчишки должны быть врожденные навыки – если он смог осадить и вывести из себя такого форсъюзера, как Вейдер, превращая почти в провал то, что должно было стать очень быстрой и решительной победой. Вероятно, это были те же концентрация и самообладание, те же живость и быстрота ума, что делали его достойным подражания боевым пилотом.

Учитывая это природное дарование и то, что Мастер Йода невольно, но очень существенно помог Палпатину завершить базисную подготовку Скайуокера, сейчас оставалось только заточить полученные навыки, научить находить и применять свои сильные стороны, а так же видеть и использовать слабости других.

У Лорда Вейдера слабостей было очень немного, и он хорошо маскировал их, но Император был спокоен и уверен в успехе. Он не хотел терять Вейдера; идея иметь и Вейдера и Скайуокера по-прежнему была заманчива. Но если будет необходимо пожертвовать одним, чтобы контролировать другого, то он отдаст Вейдера. Его новая Империя может быть построена со Скайуокером - так, как никогда бы не получилось с Вейдером. Мальчишкой будет труднее управлять, чем отцом, но выгода покроет риски.

В шахматной игре за неограниченную власть иногда приходится отдавать даже главные фигуры - в преследовании конечной цели. Он располагал достаточным временем для подготовки мальчишки, чтобы довести его навыки до уровня, способного противостать Вейдеру.

Да. Скорость и техника против грубой силы и опыта.

Его две фигуры наивысшей ценности; будет ли он вынужден отказаться от одной – ради обладания другой? Палпатин уже улыбался в предвкушении.

И если он должен будет пожертвовать Лордом Вейдером, чтобы обеспечить лояльность его сына, то это зрелище по крайней мере должно развлечь его. И если Скайуокер не сможет победить Вейдера, Палпатин ничего не потеряет - у него останется Лорд Вейдер и… тот самый момент. Достижение непревзойденного господства. Память о великолепном, взрывном и несравнимом падении его джедая была еще настолько свежей, что моментально вызвала волну возбуждающего адреналина.

И даже умерев, Скайуокер сможет послужить его цели…

Палпатин протянул руку ко лбу джедая - точно так же, как в первый день, когда мальчишку только доставили ему - желая вновь почувствовать это средоточие мощи, опьяняющей, могущественной, захватывающей.

Но теперь там было что-то еще, изолированное и особое, похожее на масло в воде.

Тьма пропитала связь его джедая с Силой, интенсивно увеличивая и расширяя острую, как бритва, концентрацию. На тонких губах Палпатина появилась довольная улыбка - тотчас исчезнувшая с внезапным приходом другой мысли, настойчивой и навязчивой.

Он должен убить его. Убить сейчас, пока тот спал.

Мальчишка был слишком силен - представляя чересчур большой риск. Император снова вспомнил едкие слова Скайуокера в камере - о том, что именно он бродил в самых темных кошмарах Палпатина, именно он был угрозой, так долго нависающей над головой ситха. Он был демоном Палпатина в темноте, волком, охотящимся в тенях…, и ситх знал об этом.

Он должен убить его. Разрушить то кошмарное видение раз и навсегда.

Мысли Палпатина направились в прошлое к его собственному Мастеру, убитому во сне своим учеником - слишком могущественным, чтобы тот смог обуздать его. Палпатин потер острым ногтем растянувшуюся в жестокой улыбке губу.

Но его Мастер был беспечен и неосмотрителен, когда с такой готовностью доверял ученику – позволяя тому слишком много свободной воли. Самонадеянность ослепила его к возможности предательства. Палпатин же никогда не сделает такой ошибки. Он будет пристально и тщательно следить за своим джедаем, полностью контролируя и безжалостно разбираясь с любым вызовом.

Да, он оставит мальчишку, позволит ему жить. Последние месяцы были такими бодрящими и воодушевляющими. Его неограниченная мощь и упрямое, своенравное нежелание подчиняться создадут немалые трудности в управлении им - но острые ощущения обладания учеником, способным повернуться против него так, как никогда не делал Вейдер, сами по себе уже были стимулом.

Слишком долго ему принадлежал обученный служебный пес, понял Палпатин; он был силен и безжалостен - но всегда готов идти у ноги.

Теперь у него есть волк. Дикий, непредсказуемый, жаждущий убежать.

Припадет ли он когда-нибудь к ноге, как его отец?

У Вейдера просто не было желания самому бросить вызов Мастеру - никогда не было. Палпатин держал его слишком крепкой хваткой, начав действовать когда тот был еще ребенком. Может Вейдер и хотел прибрать власть, может быть даже жаждал ее и делал некие скрытые шаги, но его желание и его смелость оставались обособленными мирами. Он никогда сам лично не бросал вызов власти Императора, никогда не запугивал его, никогда не пускал ему кровь, как это сделал его сын, и в буквальном, и в фигуральном смыслах.

И снова Палпатин дрогнул, колеблясь перед лицом настоящей угрозы… Но как он мог уничтожить эту неотразимую мощь - настолько захватывающую в своем своенравном вызове.

Крайне нестабильную, но… безудержную под давлением. Ищущую свой путь - путь, тщательно намеченный ей Палпатином. Не будет ли он учить своего палача, как это сделал Дарт Плэгас?

Сможет ли он навсегда обуздать и укротить эту мощь?

Однако это было так невероятно живительно. Провокационно. Чарующе.

Огромный риск ради огромной выгоды.

И какие уже были достижения! Ранее он хорошо ощутил, как его джедай призвал к себе яростную, штормовую Тьму, впервые по-настоящему используя ее сам, а не позволяя ей использовать себя.

Воздух буквально трещал тогда бушующей, неукротимой мощью. Новым потоком Тьмы, дикой и безудержной, открывающей новые двери. Стремительный наплыв энергии - и Палпатин купался в ее отраженной славе, чувствуя себя возрожденным и крепким в этой новой волне, чувствуя, как его вожделение мгновенно насытилось этой близостью к такому сконцентрированному и живому притоку мощи.

Мощи, которая скоро станет равносильна его собственной.

Мощи, которая уже была серьезной угрозой.

Снова Палпатина одолели сомнения…

Но он не хотел уничтожать того, в чье создание вложил так много. И хотя Палпатин хорошо осознавал, что его страстное желание может влиять на его решение, он был готов убить мальчишку, если это необходимо. Мальчишка был слишком силен, чтобы рисковать его неповиновением.