Десант местного значения - Роман Борисович Грибанов

закончит наведение предыдущей ракеты, «передав» ее, после включения собственной ГСН, радару подсветки целей AN/SPG-49. И эта проблема комплекса грозила превратиться в проблему для всего соединения.

Когда комплекс «Талос» начал уверенно сканировать первые четыре русские ракеты и произвел пуск первых двух RIM-8C, дистанция до них составила девяносто пять километров. С каждой секундой расстояние между зенитными ракетами и парой К-1 °C сокращалось на один километр двести восемьдесят метров. И через минуту и две секунды включенные ГСН зенитных ракет уловили отраженный сигнал от своих целей. Еще две секунды потребовалось бортовому аналоговому вычислителю ракеты разработки компании Sperry Rand Corp., чтобы сообщить об этом основному блоку системы наведения ракет компании Bendix Corp., отделение Bendix Products Mishawaka Division, а самому блоку управления – дать оператору комплекса сигнал о переходе обеих ракет (разница была в несколько десятых секунды) на самонаведение. И еще две секунды потребовалось оператору, чтобы, увидев эти долгожданные сообщения, нажать кнопки старта новых ракет. Не раздумывая, потому что новые приоритетные цели, угрожавшие ордеру, давно были определены на планшете в центре управления комплексом. Итого: минута и шесть секунд, но за это же время вражеские ракеты тоже приблизились к кораблям. Дистанция до ракет К-1 °C уже составляла шестьдесят километров семьсот метров, до ракет КСР-11 – семьдесят четыре с половиной километра.

Ситуация была напряженная, но не критичная, так казалось командиру комплекса. Еще через восемь секунд последовали доклады операторов РЛС AN/SPG-49. Оба «вампира» поражены, вражеских ракет осталось всего четыре. Но тотчас же проклятая погода внесла в благодушное настроение американцев свои коррективы. Качка. Антенны всех радаров комплекса «Талос» находились на недосягаемой даже для штормовых волн высоте, более сорока метров от ватерлинии. Но эта же высота привела к тому, что при очень большом волнении мачта крейсера, с размещенными на ней антеннами, описывала в пространстве замысловатые восьмерки с огромной амплитудой. А луч, задаваемый РЛС AN/SPW-2, был довольно узким. И одна из зенитных ракет в полете просто «выскочила» за пределы луча. Приемники, стоящие на ракете, потеряли управляющий сигнал, о чем бортовой аналоговый вычислитель тут же оповестил основной блок системы наведения, а тот услужливо зажег соответствующий транспарант у оператора. Сама ракета продолжала лететь по прямой, пока в баке не закончился керосин, а позже, через четыре минуты, у нее сработал самоликвидатор. Но она уже никого не интересовала. На всех испытаниях и учениях с применением ЗРК «Талос» случаи, когда ракету, потерявшую луч, удалось «зацепить» этим лучом снова, восстановив управление, можно было перечислить по пальцам правой руки Капитана Крюка из книжки про Питера Пэна. Естественно, уже после встречи вышеназванного господина с крокодилом. Поэтому оператор комплекса даже и не стал пытаться совершить этот подвиг, а начал готовить свой пост для наведения новой ракеты. Но с запуском придется подождать, время перезарядки пусковой установки пятьдесят пять секунд. Сейчас она еще только встает в положение перезарядки. И теперь в воздухе наводится всего одна зенитная ракета. Эта минута, в течение которой перезаряжалась пусковая установка, а затем разворачивалась в сторону целей, казалось, длится целую вечность. Но не для советских ракет. До ракет К-1 °C дистанция была уже всего двадцать семь километров. Вернее, уже до одной ракеты. Ракета RIM-8C также исправно поразила свою цель. И оставались еще две ракеты КСР-11, тоже летящие к ордеру, но находящиеся на дальности в пятьдесят километров. Наконец двухбалочная ПУ повернулась по нужному азимуту и углу места, и корма крейсера окуталась густым облаком белого дыма, из которого, волоча за собой пятиметровые языки пламени, вылетели две длинные белые тени. Участок разгона, сброс стартового двигателя. Обе ракеты попадают, каждая в свой луч. Для ракеты, которая летит по русской К-1 °C, участок наведения по лучу теперь очень короткий, всего через десяток секунд полуактивная ГСН ракеты захватила подсвечиваемую радаром крейсера цель. Шестая по счету RIM-8C уже наводилась на ближнюю КСР-11.

И тут команду крейсера снова ждала неудача. Все-таки значение вероятности поражения зенитных ракет, по которой оцениваются шансы зенитно-ракетного комплекса попасть на вооружение в US NAVY, а компании-разработчика получить очень немаленькие деньги, цифра, весьма далекая от суровой реальности. Опытные стрельбы на полигоне, которые производятся в идеальных условиях, начиная от погодных и заканчивая характеристиками мишеней, позволяют фирме натянуть это значение до 0,9; 0,95 и даже 0,99, но это число похоже на реальность в той же степени, как голливудская кинозвезда на какую-нибудь толстую домохозяйку из Южного Бронкса. Обе ракеты из третьего залпа промахнулись. Все системы вроде бы отработали нормально, головки полуактивного наведения захватили свои цели, но ракеты, ведомые ими по командам автопилотов, прошли мимо, разминулись со своими визави, на каких-то несчастных полсотни метров, но этой цифры чуть-чуть не хватило для срабатывания магнитных неконтактных взрывателей. Сначала, когда промахнулась первая RIM-8C, на командном посту ЗРК раздались сдержанные проклятия. В момент промаха первый «вампир», последняя ракета К-1 °C из залпа 568-го морского ракетоносного авиационного полка, находился на расстоянии всего шестнадцать километров. А до перезарядки пусковой установки оставалось еще долгих сорок секунд, на десять секунд больше, чем требовалось русской ракете, чтобы достичь ордера. Все, что смог сделать командир комплекса ЗРК «Талос» в этой ситуации, это предупредить остальных.

Через полминуты длинная мрачная тень стремительно прошла мимо кораблей ордера, нацелившись на авианосец «Лексингтон». Антенны радиовысотомера ЕС-1-II, размещенные побортно в нижней части фюзеляжа, из-за очень сильного волнения давали большую ошибку в значении высоты. Из-за этой причины вместо того, чтобы врезаться авианосцу в высокий борт, ракеты пролетела над палубой. Впрочем, впустую «пропасть» ей не дал датчик неконтактного подрыва, взорвавший К-1 °C в пяти метрах, прямо над позицией стартовой катапульты № 2 авианосца. При взрыве вспыхнуло неизрасходованное топливо, которого было очень много. Ведь фактически ракета не пролетела и половины своей максимальной дальности. Взрыв боевой части весом почти в тысячу килограммов, это очень много, даже для толстой палубы авианосца типа «Эссекс». Стартовая позиция № 2 была уничтожена полностью. Взрывной волной и осколками были повреждены надстройка авианосца и стартовая позиция № 1, находившаяся рядом. Палубе тоже досталось. В месте взрыва небронированная полетная палуба оказалась разорванной и промятой, но ангарная палуба, расположенная под ней и защищенная 64-миллиметровым бронированием, осталась невредимой. Чего не скажешь о самом ангаре и его содержимом. Шесть самолетов, расположенных под местом взрыва, оказались разрушены, но куда больше неприятностей нанес пожар, начавшийся после взрыва.

В ангаре авианосца всегда найдется, чему гореть, но сейчас главную роль в этом огненном безумии играли почти девятьсот литров керосина, вытекших из разорванного бака ракеты и попавших через огромную дыру в полетной