Дикая война - Ерофей Трофимов

— Нож. Я ж не в тайгу шёл, чтобы с винтарём переться, — хмыкнул Мишка.

О том, что под мышкой висит револьвер, а в голенище унта и за спиной есть ещё два клинка, он даже не собирался упоминать. Его проверенный нож в кожаных расшитых ножнах открыто висел на поясе. По задумчивому взгляду мужчины было понятно, что он нюхом чует какой-то подвох, но никак не может понять, что не так. Мишке эти переглядки надоели, и он решил немного подтолкнуть процесс, мрачно проворчав:

— Верно мне в станице говорили, нужно в большой город ехать. Лучше уж я время потеряю, чем тут торчать попусту.

— Хорошо. Пойдёмте, — приняв решение, позвал мужчина и, развернувшись, направился в дальний конец коридора.

Подойдя к широкой, массивной двери с бронзовой ручкой, он негромко постучал и, приоткрыв дверь, коротко бросил Мишке:

— Подождите, доложу.

— Это пожалуйста, — не сумел промолчать парень, у которого с самого утра было какое-то шалое настроение.

Спустя полминуты мужчина снова появился в дверях и, распахнув их пошире, пригласил:

— Входите, юноша.

Войдя в шикарно, но строго оформленный кабинет, Мишка разглядел его хозяина и чуть было не расхохотался. Уж очень специфическим был у него профиль.

— Мне сказали, что вы хотите обменять валюту и сдать золото. Это верно, молодой человек? — с интересом спросил хозяин кабинета, подслеповато щурясь.

— Фунты английские принимаете? — спросил Мишка, улыбнувшись уголками губ.

— Конечно. А вы уверены, что они настоящие? — тут же последовал вопрос.

— Вот только не надо левых заходов, а то обижусь и устрою вам свидание с контрразведкой, — многообещающе оскалился парень, с ходу начав заводиться.

— Думаю, не ошибусь, если скажу, что вас зовут Миша-таёжник. Я прав? — подумав, осторожно уточнил хозяин кабинета.

— О как! — удивился Мишка. — Слухами земля полнится. Ну, раз вы меня знаете, пусть и заочно, может, тогда и сами представитесь?

Замерший у двери, словно статуя, мужчина тихо хмыкнул и, качнув головой, угрюмо спросил:

— А чего тогда у входа дураком прикидывался?

— Да кто там вашу маму знает, — пожал Мишка плечами. — Ещё вздумаете обманывать. А так сразу понятно станет, что тут за люди сидят.

— А вы не так просты, молодой человек, — одобрительно усмехнулся хозяин кабинета. — Меня зовут Соломон Моисеевич.

— Рад знакомству, — кивнул Мишка, доставая валюту. — Ровно тысяча фунтов. Не напомните, какой сейчас курс для обмена?

— Приятно иметь дело с серьёзным клиентом, — тихо рассмеялся Соломон Моисеевич. — Признаться, удивлён, что вам известны подобные понятия.

— Как любил повторять один мой знакомый, покойник, — произнёс Мишка, припомнив фразу из известного фильма, — я слишком много знал. Среди людей живу, уважаемый. На каторге люди всякие встречаются, так что слова «акции», «биржевые котировки» и «волатильность» мне тоже известны.

— Браво, молодой человек! — продолжал веселиться хозяин кабинета. — Вот честное слово, браво! Давно нас так рожами по столу не возили.

— Это вы про что? — не понял Мишка.

— Про то, что встречают по одёжке. Мы решили, что вы где-то сумели слегка намыть песку и прихватить у купца несколько марок. А тут…

Он махнул рукой и снова зашёлся в негромком, довольном смехе.

Наконец, успокоившись, он достал из стола пачку ассигнаций и, ловко пересчитав их, бросил на стол. Убрав остаток в стол, он подвинул деньги к парню, с улыбкой объявив:

— Извольте, молодой человек. Тысяча сто тридцать рублей. Решил немного округлить в вашу пользу. Так сказать, за науку и хорошее настроение.

— Благодарствую, — с улыбкой кивнул Мишка и, не считая, убрал деньги в карман.

— Что, даже не пересчитаете? — иронично улыбнулся Соломон Моисеевич.

— Сказал бы, что доверяю. Но не хочу нарываться на проповедь, что в денежных делах доверять никому нельзя и что деньги счёт любят. Так что скажу прямо. Я успел пересчитать вместе с вами.

— И снова браво! — захлопал в ладоши Соломон Моисеевич. — Признаться, глядя на вас, я уже готов поверить во всё, что про вас рассказывают.

— И что, сильно врут? — усмехнулся Мишка.

— Не то слово, — продолжал веселиться хозяин кабинета. — Что ж. Давайте продолжим наши дела, — добавил он, указывая ладонью на стол, стоявший у окна.

Кивнув, Мишка прошёл в указанном направлении и, развязав мешок, достал один слиток. Аккуратно выложив его на покрытую сукном столешницу, парень повернулся к банкиру и, подумав, спросил:

— Желаете всё посмотреть или образца будет достаточно?

— Лучше сразу всё. Так оценивать легче, — улыбнулся тот.

Кивнув, Мишка выложил в ряд десять одинаковых брусков и, отступив на шаг, принялся сворачивать мешок. Удивлённо замершие служащие банка только растерянно переглядывались, гладя на стол неверящим взглядом.

— Я думал, у вас самородки или шлих, — протянул банкир, обретя дар речи.

— Я решил, что в слитках будет удобнее. Каждый слиток ровно килограмм в метрической системе измерения. И возить проще, и потери гораздо меньше. Что ни говори, а песок всё равно теряется при перевозке.

Выбравшись из-за стола, банкир подошёл к столу и, надев очки, принялся изучать слитки при помощи лупы и какой-то палочки.

— Чьё это клеймо? — удивлённо спросил Соломон Моисеевич.

— Моё. Мишка, медведь, — коротко пояснил парень.

— Сам мыл? — спросил цербер, подходя к столу.

— У хунхузов отнял, — усмехнулся Мишка. — Мулов сразу казаками продал, а золото припрятал до поры.

— Фунты тоже оттуда? — не унимался мужчина, буравя парня настороженным взглядом.

— Тоже, — кивнул Мишка.

— А кто слитки отливал? — повернулся к нему банкир.

— Сам. У кузнеца узнал, как правильно с металлом работать, и отлил, — пожал парень плечами.

— А почему в метрической системе? — не унимался цербер.

— А так удобнее. Счёт простой. От одного до тысячи.

— Я должен провести экспертизу, — выпрямившись, вздохнул банкир.

— Так прикажите просто принести сюда кислоты, и сразу всё станет ясно, — равнодушно хмыкнул парень.

— Вы не перестаёте меня удивлять, юноша, — покачал Соломон Моисеевич головой. — Откуда такие познания?

— Во многие знания многие печали, Соломон Моисеевич, — улыбнулся парень. — Нашлись добрые люди. Научили, просветили. Теперь вот маюсь.

— Понимаю, — с улыбкой кивнул банкир. — Знаете, молодой человек, это будет против всех правил, но я это сделаю. Вы готовы дать мне ваше честное слово, что в этих слитках содержится только золото?

— И вы поверите? — спросил Мишка, не веря своим ушам. — Человеку, которого в первый раз видите?!

— Вам поверю, — решительно кивнул банкир, не обращая внимания на вытянувшуюся физиономию своего цербера.

— Честное слово. В этих слитках содержится только переплавленное золото, — произнёс парень, глядя банкиру в глаза.

— И всё-таки, зачем вы поставили на слитки своё клеймо? — кивнув, вдруг спросил Соломон Моисеевич.

— Это своего рода гарантия качества, — смутился Мишка. — Я ведь таёжник и много разных мест знаю. Артель туда посылать смысла нет, а одному мыть можно. Вот