Я подарю тебе крылья. Книга 1 - Ана Шерри

густых черных ресниц, его взгляд опустился на ее губы, и под натиском она закусила нижнюю.

Сколько раз он думал о ее губах, сколько раз он хотел прикоснуться к ним… Сейчас это желание вспыхнуло с новой силой. Он чувствовал ее дыхание совсем близко, они дышали одним воздухом в паре сантиметров друг от друга.

– Да, Марк, ты прав, – внезапно громкий голос Джины в кухне заставил это желание рассыпаться в прах, – они спорят.

Они резко разжали руки, и Оливия, отходя, натолкнулась на стол, нечаянно задев чашку, которая полетела на пол и разлетелась вдребезги. От неожиданности девушка вскрикнула.

На кухню вбежал Марк.

– Вы так тихо себя вели, что я переживал, – он взглянул на лежащие на полу осколки, – вижу, что не зря.

Глава 25

Даниэль долго не мог уснуть. В мыслях он прокручивал видение губ Оливии, которые были не против, чтобы он их коснулся. Слава богу, Марка осенило раньше, чем его самого, что тишина – это признак чего-то страшного. Так и было. Закончилось бы все плохо. Радовала только Джина, которая, войдя на кухню, спасла их от трибунала «Arabia Airlines».

Мать выделила Даниэлю комнату, граничившую с комнатой Оливии, и спасибо всем небесным силам, что их разделяла целая стена. Джина не догадывалась, что позавчера они спали в одной комнате, а вчера пришлось делить одну постель. Даниэль молча нес этот крест, но сегодня его как подменили. Он устал от Оливии. Ему нужен был срочный отпуск. Пожалуй, он слетает еще один рейс и возьмет месяц перерыва. А впереди еще ожидала плановая учеба. За такой долгий срок он напрочь забудет Оливию Паркер.

Пока он обдумывал весь прошедший ужас и дальнейшие действия, сон наконец одолел его.

Лучик света ворвался в спальню Оливии, разбудив ее, и девушка улыбнулась, нежась в родной постели. Наконец она выспалась, но вставать совсем не хотелось. Пересилив себя, опустила ноги на теплый пол и потянулась, смотря на стену. За ней спал Даниэль. Сегодня ночью их разделяла целая стена. Точно такую же надо возвести между ними, этот мужчина подошел к ней слишком близко.

Она открыла дверь и вышла в коридор, буквально налетев на своего капитана.

– Ты всегда так резко выходишь? – возмутился он, и Оливия отошла на шаг.

– И тебе доброе утро, – она окинула его взглядом, понимая, что он уже одет по форме, а она стоит перед ним лишь в коротких шортиках и топике на тоненьких бретельках. Если бы перед ней был Марк, она бы закричала и убежала, но Даниэль ее не смущал.

– Если утро началось со встречи с тобой, то оно не может быть добрым.

После их первого полета сменным экипажем он поклялся больше никогда не говорить ей «доброе утро».

– Тогда я перейду тебе дорогу, – улыбнулась девушка, поднялась на цыпочки и маленькими шажками перешла ему путь к лестнице, но, остановившись возле нее, обернулась: – Мяу.

Даниэль рассмеялся, сам не ожидая такой реакции. И, слыша его смех, Оливия улыбнулась.

– Доброе утро, мои хорошие, – произнес мягкий голос Джины снизу, – слышу, настроение у вас отличное.

Она вышла к лестнице с тарелкой в руках – вытирала ее полотенцем. Ее взгляд был устремлен на дочь и Даниэля.

– Доброе утро, Джина, – его смех перешел просто в улыбку.

– Как давно я не слышала смех в этом доме. После того, как Оливия уехала, здесь стало тихо, как на кладбище.

– Мама! – воскликнула Оливия. – Что за ерунда?

– Но это правда, дочка.

Минуя Оливию, Даниэль стал спускаться вниз. Одиночество и пустой дом – он понимал Джину.

– Вам нужны внуки, Джина, – произнес он, проходя мимо нее, – много внуков. И этот дом вновь обретет радость.

Даниэль точно так же оставил свою мать. Разница лишь в том, что его мать осталась не одна – старшие сестры быстро сделали ее бабушкой.

Он прошел в кухню, и Джина последовала за ним, готовая накладывать завтрак.

– Внуки в этом доме были бы кстати… – задумчиво сказала она, беря сковородку в руки.

– У моей матери две внучки и один внук. Две мои старших сестры вышли замуж и родили целый детский сад. Они живут отдельно от матери, но частенько подкидывают ей малышей. – Даниэль задумался о том, сколько лет сейчас «малышам», он так давно не был дома и не видел их, что они уже, наверное, были студентами колледжа.

Джина, впечатленная его рассказом, положила яичницу ему на тарелку и села напротив:

– Твоей матери повезло. Иметь много детей – это счастье. У меня только Оливия.

Он понимающе кивнул:

– Боюсь, от вашей дочери вы еще лет десять не дождетесь внуков.

Джина лишь грустно кивнула, соглашаясь с его словами.

– Оливия упрямая, Даниэль, – произнесла она, взглянув на него, и от этого взгляда он опустил вилку, – но и на нее можно найти управу. Будучи стюардессой в самой престижной авиакомпании Англии, я думала только о работе. Я жила небом. И даже повстречав Джона, моя страсть к полетам не утихла. Все изменила Оливия. Родив ее, я поняла, что ребенку нужна мать, а мужу – жена на земле. Я бросила свою работу, но жалею только об одном – что не подарила Оливии братьев и сестер. – Джина улыбнулась. – Я дам тебе совет: родив первого ребенка, не надо останавливаться. Только так можно опустить Оливию на землю.

Если бы в эту минуту на кухню не зашел сонный Марк, Даниэль выронил бы вилку из рук. То, что сказала эта женщина, имело глубокий смысл. Но для кого? Почему она говорила это ему? Неужели из-за вчерашней сцены на кухне Джина решила, что между ним и ее дочерью что-то есть? Это просто невозможно. Земля перестанет существовать раньше, чем родится их первенец.

– Доброе утро, – пролепетал сонно Марк, – у вас очень хорошо спится. Еле встал. – Он посмотрел на своего угрюмого капитана и улыбнулся: – Что вы тут обсуждаете?

Джина встала, уступая ему место, и Даниэлю резко захотелось оказаться в кресле пилота на высоте тридцать шесть тысяч футов. Подальше отсюда.