Место под тенью - Геннадий Борисович Марченко

всего лишь… Ну не знаю, что случилось, короче, потерял сознание. Очнулся в своём молодом теле, прожил в нём полтора года, попал в аварию и очнулся снова пятидесяти… Сколько же сейчас мне? А, ну да, пятьдесят один, двадцать девять лет разницы. Хотя, если я в больнице, где меня, судя по всему, откачали, то на самом деле прошло не так уж и много времени, уж точно не полтора года.

Ох ты ж мать моя женщина! Не бывает таких реалистичных глюков, точно знаю, не бывает!

Я открыл кран, набрал пригоршню холодиной воды, плеснул себе в лицо. Посмотрел снова в зеркало, словно бы вода могла смыть это наваждение. Ничего не изменилось. Задрал низ майки, вытер лицо – на чёрном фоне мокрота не так была заметна. Вышел обратно в коридор.

– Сычин! Кто разрешил покидать палату?

А вот и Светик нарисовалась.

– Вы после инфаркта, у вас постельный режим! – хмурилась она, хотя всё равно злости в ней не было ни на каплю. – Если в туалет захотели – надо было мне сказать, когда капельницу снимала, я бы вам «утку» подложила.

– Светлана, солнце, ну зачем мне «утка», я сам могу потихоньку до туалета добраться.

– Будете добираться, когда врач разрешит. Вот нажалуюсь Льву Сергеевичу, он вас быстро домой отправит долечиваться за нарушение режима. Тем более тут ковидники в соседнем отделении, «красная зона», вы бы ещё туда прогулялись.

Теперь для меня всё окончательно встало на свои места – я в родном 2021 году. Когда вернулся в палату, мой сосед всё ещё почивал, но уже повернувшись лицом к стенке. Я открыл тумбочку, обнаружил в ней два апельсина, три крупных яблока и один банан с уже потемневшим кончиком. А ещё мыльницу, зубную щётку, тюбик пасты, зарядное устройство и… смартфон! Мой смартфон, «Redmi Note 9 Pro», купленный незадолго до событий, в результате которых я заработал инфаркт.

Я нажал на чуть выступающую боковую клавишу, убрал свайпом вверх блокировку с давно уже забытым изображением Скалистых гор. 17.34, пятница, 22 октября 2021 года. Закрыл на несколько секунд глаза, утрамбовывая в сознании произошедшее. Выходит, я уже приходил в сознание, однако ни сегодняшнего дня, ни вчерашнего не помню. Вообще ничего до того момента, как отключился на рабочем месте, готовясь написать заявление на увольнение. Странно как-то, странно…

Из пропущенных звонок только один – от матери. Немного помешкав, всё-таки набрал, услышал в динамике родной и такой далёкий голос:

– Серёжа, ты уже дома, вернулся с работы? Почему трубку не брал?

Нормально… Она даже не знает, что я в больнице?

– Да, только вернулся, а не слышал, потому что совещание было, и я телефон в беззвучный режим поставил, а после совещания забыл из него выйти. Как ты, всё у тебя хорошо?

– Средней паршивости, спина побаливает, думаю всё-таки записаться на массаж к Барышникову, говорят, хорошо спины лечит. Ты как думаешь, стоит?

– Да попробуй, хуже, надеюсь, не будет.

Поговорили минут пять, после чего я включил мобильный интернет, сунулся в поисковик – работает! За время, прежде чем мне принесли на подносе ужин, я успел получить некоторое представление о происходящих в стране и мире событиях. Нет, решительно ничего не изменилось по сравнению с моей жизнью до этого полуторогодовалого «глюка».

Выписали меня через полторы недели. За это время ко мне пару раз наведывались коллеги из автосалона – Олег с продаж и Ирина из отдела кадров. Оказалось, ещё не бывшие: ввиду моей ситуации Лысов не спешил меня увольнять, ждёт, как сказала добрая душа Ирина, пока я оклемаюсь, чтобы поставить подпись и получить расчёт.

Домой я приехал на такси, мой «KIA» всё ещё стоял на парковке у автосалона, никто его не трогал почти месяц, что я провалялся в больнице. Завтра заберу, заодно и заявление на увольнение оформлю. А то Лысов, небось, ждёт не дождётся, чтобы от меня избавиться. Куда потом податься? Пока не знаю, деньги ещё имеются, хватит на три месяца за ипотеку платить. Кстати, через два дня срок оплаты, удачно я так в нормальную жизнь вернулся.

Или было лучше сдохнуть? А ещё лучше было самому сесть за руль «девятки» и следить за дорогой, не доверяя это дело Шведу, у которого опыт вождения был не в пример меньше. Интересно, как долго я ещё пробыл бы в своём в своём иллюзорном существовании? Всё это так и останется теперь на уровне догадок и домыслов.

На удивление Игорь Петрович воспринял моё появление с некоторым энтузиазмом, с улыбкой, даже обращаясь на «вы». Мол, как вы себя, Сергей Алексеевич, чувствуете? Всерьёз решили увольняться? Может быть, передумаете?

Я подумал-подумал – и передумал. Всё равно никаких вариантов пока не нашёл. Если начнёт снова наезжать – уволюсь к чёртовой матери!

А мне тут ещё Лысов неделю оплачиваемого отпуска предоставил. Ой, неспроста он такой добрый. Чего-то боится? Что я подам на него в суд за доведение до инфаркта? А что, вполне может быть.

Как бы там ни было, я решил эту неделю использовать с умом, навестив свой родной город и престарелую маму, которая после смерти отчима несколько лет назад вернулась в бабушкину квартиру, до этого из года в год успешно мною сдававшуюся. Предлагали мне варианты с выкупом, но я каждый раз отказывался, сам не знаю почему. Видно, ждал, пока мать овдовеет и вернётся в родные пенаты.

В Астрахани её ещё пришлось посудиться с роднёй Павла Владимировича, в итоге половину квартиры эти родственники у неё выкупили. По моему совету мать перевела деньги в баксы, которые хранились, так сказать, на «чёрный день».

С вокзала – сразу домой, мама уже, наверное, пирог к моему приезду испекла. Вот и он, родной дом, теперь дверь подъезда снабжена домофоном. Нажал нужную кнопку, через несколько секунд услышал голос мамы:

– Алло?

Всю жизнь в домофон, как трубку телефона говорит, невольно улыбнулся про себя я.

– Привет, ма, открывай, это я.

Поднимаясь, задержался у квартиры, в которой когда-то жили Гоша с отцом. Продали лет пятнадцать назад, к тому времени Гоша уже семьей обзавёлся, жил отдельно, а Марк Ефимович решил провести старость за городом, в коттедже.

Мама и впрямь испекла пирог с черникой. Он ей всегда удавался. Глядя на неё, с трудом сдерживал наворачивающиеся на глаза слёзы. Перед моим внутренним взором стояла она ещё вполне моложавая, та, которую я видел своей нереально правдоподобной галлюцинации в Астрахани.

– На могиле бабушки давно была? – спросил я, покончив пирогом.

– Летом ездила… Ой, Серёж, может, съездишь,