Успех или борода - Пенни Рид

– Да-да.

Джетро взглянул на импровизированную кровать и на меня. Морщины на его лбу выдавали скорее решимость, чем волнение.

– Я помогу тебе забраться.

– Да зачем, я и сама. – Я положила фонарик на открытый борт и легко подтянулась на руках. Может, я не сексуальный теннессийский рейнджер, который одной левой таскает живых черных медведей, но зато я сексуальная голливудская актриса, которая ежедневно занимается йогой.

Мне было вполне по силам забраться в кузов, но Джетро мгновенно оказался рядом, обнял меня за талию и поддержал без всякой на то необходимости, взяв меня еще и за руку. Большим пальцем он провел по внутренней стороне запястья, и след от прикосновения точно загорелся на коже.

Как только я выпрямилась, Джетро поцеловал меня, едва коснувшись губ, и тут же поцеловал снова, точно не совладав с собой. Этот поцелуй вышел долгим – каждое движение рта сопровождалось алчными покусываниями зубов и прикосновениями языка. Руки Джетро двинулись ниже, лаская и сжимая все на своем пути.

– Я по тебе соскучился, – сказал он глухо, хрипло и с неожиданной силой.

Голова у меня пошла кругом. Джетро приподнял мою тунику, и крупные горячие руки легли на мои бока, а большие пальцы принялись чертить круги на коже под самым лифчиком. Поцелуи перешли на шею и стали настойчивыми: легкими укусами Джетро покрывал чувствительную кожу у меня под подбородком.

Я резко вздохнула, когда его пальцы проникли под пояс легинсов, с наслаждением стискивая щедрые пригоршни моих ягодиц. А когда Джетро прижался ко мне животом, я почувствовала, насколько он по мне соскучился. Инстинктивно я провела пальцами по его джинсам спереди, остановив руку прямо посередине. Джетро зашипел, напрягшись всем телом, пока я потирала ему там ладонью.

Головокружение перешло в настоящий штопор (в воздушном смысле) мозга, и я застонала, взявшись за пряжку его ремня. Дыхание Джетро участилось, мое тоже, и когда я наконец (наконец-то!!) провела ладонью по всей длине его вздыбленного дружка, мы задрожали оба.

Мне безумно нравилось это ощущение, сочетание твердости и гладкости, непроизвольная, животная и вместе с тем контролируемая природа его возбуждения. Поступки всегда продиктованы выбором, но физическое доказательство желания – страсти – Джетро ко мне было очевидным, честным и неопровержимым.

Я до безумия хотела почувствовать его, ощутить его вкус, поглотить его целиком. В тот момент я была ненасытна и надеялась, что и Джетро мучает тот же неутолимый голод. И случилось то, чего не происходило со мной еще никогда.

Мне захотелось подарить мужчине оральную ласку.

Я не только искренне этого желала, но и чувствовала, что впаду в форменное безумие, если Джетро попытается меня удержать. Нерассуждающая, исступленная потребность вибрировала в моей груди и в кончиках пальцев, на языке и внизу живота. Побуждаемая этой потребностью, сосредоточившись на своей цели, я начала опускаться на колени, стаскивая с него джинсы и трусы.

Но Джетро, который стоял истуканом, пока я его ласкала, словно боялся спугнуть меня или проснуться от чудесного сна к скучной яви, остановил меня, вытаращив глаза, едва различимые при свете звезд. Он вглядывался в мое лицо, схватив меня за локти и не давая опуститься еще ниже.

– Подожди, подожди, что ты делаешь? – прерывисто выдохнул он. Мне даже показалось, что он испугался.

– А сейчас будет секс с человеческим лицом, – ответила я, тоже задыхаясь.

Джетро заморгал и ничего не сказал, поэтому я решительно дернула джинсы вниз и попыталась все же встать на колени.

Он снова меня остановил.

– Не на…

Но я не остановилась, а принялась потирать ЕГО. Поток слов сразу иссяк – глаза у Джетро закрылись, лбом он коснулся моего лба, однако не разжал рук, удерживавших меня за локти.

– Джетро, я так хочу.

Он застонал, словно от муки.

Наверное, странно думать в такой момент о маме, но я подумала. Мне вспомнились ее слова о том, что подобные терзания доставляют мужчине несказанное удовольствие.

Не задумываясь, я спросила:

– Ты что, боишься искушения?

Джетро замотал головой.

– Господи, да нет… Быть с тобой, видеть тебя… Черт… – он проглотил остаток ругательства, его бедра колыхнулись, как мне показалось, чисто рефлекторно, и он выпалил: – Меня искушает одно твое дыхание!

От этого мое сердце пустилось в обратные сальто от радости, и я улыбнулась, чувствуя себя смелее.

Понизив голос до октавы, зарезервированной для соблазнения, я настаивала:

– Тогда чего ты боишься?

– Я не боюсь.

– Тогда в чем…

– Я не хочу, чтобы ты потом жалела.

О Джетро…

Я сняла его руку с локтя и положила себе на плечо. Приподнявшись на цыпочках, я нежно-нежно поцеловала Джетро, надеясь передать (вместе с энергичными поглаживаниями внизу) силу моей любви и сложность чувств.

– Я никогда не пожалею о тебе, – торжественно пообещала я.

У Джетро вырвался прерывистый вздох, и я почувствовала, как напряжение постепенно оставляет его.

Эти слова оказались волшебными – а может, не слова, а то, что я делала у него в боксерах. В любом случае, Джетро не пытался больше меня остановить, и я встала коленями на подушку из спальных мешков, спустив заодно его трусы до самых щиколоток и с удовольствием ощущая под пальцами его ноги – бедра и под коленями.

Темнота окутывала нас плотным пологом. Я очень хотела его видеть, но безлунная ночь скрывала от меня обнаженное тело Джетро. Зато я его чувствовала – тяжелый, напряженный и гладкий. Без дальнейших прелюдий я взяла его в рот и застонала.

Потому что в этот момент меня затопило глубочайшее удовлетворение. С каждым движением моих губ и с каждым вырывавшимся у Джетро прерывистым вздохом удовлетворение росло, расцветало, наполнялось, как воздушный шар, вытесняя пустоту, образовавшуюся за недели тягостного ожидания. Теперь, когда я смогла дать себе волю, я вполне ощутила всю полновесность своего желания. Накопившаяся неудовлетворенность бесследно исчезла.

Я хотела дать, не ожидая ничего в ответ.

Я хотела, чтобы Джетро задыхался от моей любви и прикосновений.

Я хотела любить