Князь Тьмы и я. Книга третья - Елена Звездная

– Почему «Боль»?

– Потому что боль, – грустная усмешка на таких красивых окровавленных мною губах. – Боль при мысли о том, что ты можешь уйти, а я не смогу отпустить тебя. Боль от понимания, что пойду на все, чтобы удержать, даже если это… ранит тебя. Боль от мысли, что могу и причиню боль тебе, посмей ты хотя бы попытаться…

Я оцепенела.

Даркан заметно пожалел о сказанном, и нехотя добавил:

– Ты хотела, чтобы я был честен с тобой. Я честен.

– Да я много чего хотела, чего уж там, – нервно проговорила, сложив руки на груди и пытаясь принять и понять все услышанное. – Но принять все это как-то… Черт, и что же ты сделаешь, если я уйду?

Взгляд – глаза в глаза. И я тону в его хищных омутах оттенка мокрого асфальта, с едва заметным при свете дня алым отблеском, он – давно утонул в моих. Но там, в моих глазах, на самом дне – неопределенность и несмотря ни на что – нежелание терять мой островок безопасности, и того, рядом с кем мне стало по-настоящему спокойно. Моей человеческой сущности стало спокойно, а моя вампирская часть личности, с предвкушением желала… большего.

– Ты уверена, что хочешь это узнать? – с усмешкой спросил князь. И сам же ответил: – Я не хочу. Не хочу тебя терять. Не хочу причинять тебе боль. Не хочу больше думать о том, что ты можешь принадлежать не мне.

– Вот ты псих! – не сдержалась просто, реально не сдержалась.

Но психом он был бы, если бы являлся человеком. А Вампиры слишком могущественны, чтобы мыслить иначе. Особенно князь Даркан. Как и сказал когда-то Тэранс – сила Дарканов в приказах, их приказ невозможно обойти, ему можно только подчиниться.

– Кстати, – я осмотрела свой перстень с алым камнем, – а у меня какая сила?

– Мм? – переспросил Рай.

– Ну, ты из Дарканов, у тебя сила приказывать и даже вампирские князья не в силах противостоять твоим приказам. А у меня какая?

– Быть собой, – князь улыбнулся. – Просто быть собой.

Он развернул меня к залу заседаний и активировал экран, на котором отразилось изображение с камер видеонаблюдения. И я увидела начало нашего сегодняшнего заседания. Впервые увидела, потому что осталась у меня такая классная привычка – вечно опаздывать. Я умудрялась делать это, даже проживая в замке князя Тьмы, всего этажом выше этого зала. И вот теперь увидела, как входят собравшиеся князья, как занимают свои места, как сторонятся Навьена, в смысле князя Наар, начавшего посещать собрания, как и полагается получившему титул князя. А потом дверь открывается и являюсь я, вся такая типа «я вам тут одолжение сделала и пришла». И с этим своим демонстративным пофигизмом, я как-то упускала из виду то, насколько менялось поведение вампирских князей с моим появлением. Они застывали, неестественно выпрямив спины, едва дыша и стараясь вовсе не смотреть в мою сторону. Несомненно, меня приветствовали как княгиню Тьмы, как князю Даркан мне особого приветствия не полагалось, но и вновь заняв свои места, князья сидели… как будто штырь проглотили, причем раскаленный.

– Видишь? – его пальцы невесомо коснулись моего плеча. – К слову – очень удобно. С твоим появлением князья теряют всяческую возможность высказывать возражения.

– Используешь, значит меня, да? – спросила чисто из вредности.

– Ну я же вампир, сволочь, гад, урод и все прочее, – язвительно укорил Райден.

Развернулась к нему.

Элегантный, красивый как божество, такое злое божество, но не менее прекрасное от своей темной сути. В идеальном деловом костюме, с идеальной прической и этой немного хулиганской серьгой, которая сегодня отвлекала меня все заседания от самой сути этого заседания. Но тогда он выглядел как и всегда – спокойным, ироничным, отстраненным, а сейчас в его остекленевших от боли глазах я видела практически горе. Да, он был со мной честен. И сказал правду как она есть, жесткую, даже жестокую правду, такую какая она есть, хотя мог бы выбрать сладкую ложь и я поверила бы… Потому что хотела верить. Хотела с той самой секунды, как почувствовала себя защищенной рядом с ним, как осознала, что впервые я дышу спокойно, не озираясь по сторонам, не ожидая удара в спину, ничего не боясь.

Но он сказал правду. И теперь я почти физически ощущала то горе, что рвало его душу на части – он сказал правду, а я в ответ на откровенность назвала его психом. В принципе, так если подумать, я тоже сказала правду, но слово может ранить, и слово может убить… Особенно, если его произнес очень близкий тебе человек… в смысле вампир.

И, наверное, мне следовало начинать бояться, прекрасно зная, на что в принципе способен князь Тьмы… Но после того, как я поступила с моей матерью, мне, в принципе, больше не было за что злиться, и не было за что мстить. Жизнь за жизнь – Райден подарил мне две жизни взамен одной отнятой моей.

– А знаешь, что я чувствую, глядя на тебя? – тихо спросила.

По идее он знал, но меня уже было не остановить – благоразумие имеет свои границы, мои оказались давно сломаны.

– Что? – тихо спросил князь.

– Страх.

Я произнесла это, с вызовом глядя в его глаза.

Он едва ощутимо выдохнул, а его взгляд потух, как если бы кто-то вдруг задул свечу в руках умирающего.

– Не драматизируй, я не закончила.

– Должен признать – начало уже не радует, – Даркан временами был язвой ходячей, прямо как я.

– И не язви, с настроя сбиваешь!

Он чуть склонил голову, галантно предлагая мне продолжать.

Обойдя князя, подошла к окну, и, глядя на начинающийся закат, тихо призналась:

– Последний раз так спокойно мне было в пять лет. Когда был жив папа. Когда мама улыбалась, и всегда напевала что-то счастливое, накрывая на стол. Когда за окном светило солнце, солнечные зайчики прыгали по моей комнате и я чувствовала себя любимой, счастливой и защищенной… Но все это разбилось на осколки в один момент… Как тебе это заходящее солнце?

– Красивое.

Улыбнувшись, тихо продолжила:

– Любовь тоже красивая. А еще это не одно чувство – это сплетение разных эмоций и чувств. Боль, страх, нежность, забота, ласка, желание быть рядом… Я думаю любовь это все эти чувства вместе, просто именно любовь делает их ярче, острее, настолько острыми, что это ранит… Так вот мой страх… Я не боюсь тебя. Больше не боюсь. Мой самый большой страх – потерять то, что у меня есть сейчас. И потерять… тебя.

Подошел он вновь бесшумно.

Теплые ладони скользнули