Здесь песок чище - Луис Бетанкур

— Откуда ты знаешь, что я Патрисио?

— Вы посмотрели на часы — значит, именно вы ждете меня.

— Вот видите, что значит настоящий агент! Иной раз они кажутся ясновидцами. Хотя теперь это излишне, но я все же представлюсь: Патрисио Санчес. А это Модесто Васкес и Эдуардо Боррель Наварро. Ты, должно быть, слышал о них. Они известны среди эмиграции. Я пригласил их, потому что они причастны к нашему делу. Перейдем к главному. Дата уже известна? Мы находимся в полной готовности, но конкретно дату не знаем.

— Дата не за горами. Насарио поручил мне сказать вам следующее: ожидайте в ближайшие часы сообщения из Майами, передайте мне то, что положено, и соблюдайте полное молчание.

— Взрывчатка уже у меня. Она была получена из-за границы через Ларедо.

— Я подготовил номер в гостинице, — сказал Боррель. — Вот ключи. А это ключи от машины. — Он положил на стол две связки. Внимание Чино привлекли фотографии под стеклом. На них были знакомые пейзажи с пальмами, дома и улицы Гаваны. На миг ему показалось, что он находится вовсе не в этом кабинете, а на родине.

— Моя подпольная кличка Доктор, — продолжал Боррель, выведя его из задумчивости. — Я буду все время неподалеку от вас. Мне поручено помочь вам как можно скорее скрыться после выполнения задания.

— А бумажки?

— Зелененькие? — удивленно спросил Патрисио.

— Нет. Это потом. Я говорю о документах на выезд.

— Расскажи ты, Модесто.

— Не беспокойся, парень, здесь все готово. У нас есть знакомый начальничек. Он подготовил документов больше, чем нужно, — на выбор. Политическое убежище, если потребуется, тоже не проблема. Все предусмотрено.

Патрисио встал. "Для хорошего конца нужно хорошее начало", — подумал он и предложил:

— Может, отметим наше знакомство?

— С удовольствием.

Патрисио подошел к шкафу из дорогого дерева, который внешне можно было принять за книжный. Однако, когда распахнулись его дверцы, внутри оказался бар с батареей бутылок самых разных форм и размеров. Он взял пузатую бутылку "Арманьяка" и вытащил пробку:

— Это хороший коньяк. Десятилетней выдержки, если верить рекламе. Я хороший дегустатор, и мне кажется, что это похоже на правду.

Бутылка опорожнялась быстро. После третьего тоста языки развязались.

— Антонио Гонсалес держал у себя дома под матрасом взрывчатку, которую получил из ЦРУ. Он живет в доме сто девятнадцать по Бейан-авеню в Пахаоки.

— Чилийская ДИНА помогла решить вопрос с документами. Бумаги первоклассные. Кроме того, чилийцы подбросили нам идею, как привязать к этому делу мексиканцев.

С пятой рюмки понесло и Борреля:

— Посмотрим, чем это кончится.

— А чем это может кончиться? Все подготовлено, все предусмотрено, — отрезал Патрисио.

— Но то же самое, должно быть, говорит и наш противник. Тебе не кажется? Вспомни прошлое. Сколько раз так было? Наверняка они с мексиканцами примут чрезвычайные меры, если Кастро решит приехать. Его в поездках всегда сопровождает группа охраны.

— Я не думаю, что эта группа всесильна. Кроме того, она будет работать на чужой территории, тогда как мы здесь знаем все как свои пять пальцев.

— Я думаю, что нам надо соблюдать максимум предосторожности, — ответил на это Модесто и, обращаясь к Чино, сказал: — Федеральная полиция Мексики не сидит сложа руки. Она знает, что такое "Альфа" и кто здесь работает на нее. Пусть-ка Патрисио расскажет тебе, что произошло перед Международной конференцией женщин. Андрес Насарио позвонил нам сразу, как только стало известно о ее проведении. Он хотел, чтобы мы предприняли что-нибудь, потому что среди участников была Вильма Эспин[37]. Такой случай нельзя было упускать. Мы задумали стоящее дело и обсуждали с Патрисио, как сейчас, детали. Вдруг нагрянула федеральная полиция, которая держит под наблюдением его дом, и потребовала, чтобы мы не высовывали никуда носа, пока длится конференция с участием кубинок. Это из-за каких-то женщин. А если решится приехать Фидель! Они, чего доброго, попросят нас покинуть Мексику до окончания визита.

— Ну и что. Пусть они делают свою работу, а мы свою. Победа будет за сильнейшим. Если полиция сделает нам предупреждение, мы можем уйти в подполье. Мы готовы.

— Все дело в решимости, — вступил Чино.

— Если дело в этом, — ответил ему Патрисио, — то я готов на все. Здесь командую парадом я. Мне уже изрядно надоело быть в эмиграции. Я хочу вернуться. День и ночь думаю об этом. С ума сойти можно.

Вернуться… Чино мысленно вернулся. Синее море, ласкающее берег. Солнце над холмом. Вдали пальмы. "Моя мечта", готовая поднять якорь. Последние лучи солнца, исчезающие вдали за кормой. Полная темнота.

Чино посмотрел на лица своих новых "друзей". На них была написана усталость. Что это? Тоска по родине? А может быть, они понимают, что идут по пути, который ведет в никуда?

— Преподнесем ему подарочек? — спросил Боррель.

— Давай вручай. Пусть входит в роль.

Боррель достал из ящика письменного стола пакет, обернутый подарочной бумагой. Осторожно развернул его, стараясь не помять и не оборвать зеленую клейкую ленту. Внутри была книга: увесистый том романа Б. Пирса "Склонившаяся яблоня". Он положил книгу на стол. Название было как нельзя кстати. Очень уж были похожи эти люди на старые, скрюченные деревья, клонившиеся к земле.

— Ты любишь читать?

— Люблю, но мне кажется, что для этого не будет времени.

— Как бы там ни было, эта книга тебе очень пригодится. Я не сомневаюсь, что ты будешь неразлучен с ней. Полистай ее, я думаю, ее содержание тебе понравится.

Чино раскрыл обложку. Страницы внутри были склеены, и в них вырезано углубление, где, как в футляре, помещались автоматический пистолет кольт 22-го калибра, глушитель и магазин с патронами. Все новехонькое.

— Пули разрывные, — пояснил Боррель, — с цианистым калием. Нужно только попасть.

Чино вынул пистолет и осмотрел его. Совершенно новый. Он постарался запомнить номер пистолета на случай, если ему не отдадут его сейчас. 52 — год переворота Батисты. 49 — год выпуска его первой машины. 37 — на единицу больше номера улицы, где расположена "Альфа", в конце "Б".

Однако это было напрасной тратой сил, потому что Патрисио сказал:

— Бери эту книжицу… Ты лучше, чем кто-либо, знаешь, где и как ее читать.

Боррель снова завернул книгу в подарочную бумагу и приклеил на место ленту. Затем сделал вид, что торжественно вручает ее:

— Когда у тебя день рождения?

— Двадцать четвертого декабря.

— Вот тебе авансом мой подарок.

Патрисио отправился за коньяком. Его походка уже была неуверенной. Поэтому он поторопился дать последние наставления: