Сумерки Европы - Григорий Ландау

Организмъ самодовлѣющъ; если бы его дѣятельность, движеніе и проявленіе были обусловлены однимъ двигателемъ или однимъ рядомъ согласованныхъ двигателей, — получился бы непрекращающійся бѣгъ въ одномъ направленіи, слѣпое устремленіе, а не жизнь. Неизбѣжное внутреннее дѣйствіе и противодѣйствіе въ немъ не пассивно зависимы извнѣ, а изнутри самостоятельно активны. Иными словами, организму должна быть неизбѣжно присуща самочинная противоположность противодѣйствующихъ внутреннихъ его силъ, устремленій, двигателей и способностей. Иными словами, понятію организма, взятому въ самомъ широкомъ смыслѣ слова, — неизбѣжно присуща противонаправленность внутреннихъ силъ, которая только такимъ образомъ и осуществляетъ его жизнь. Въ этомъ смыслѣ можно сказать, что организмъ есть согласованіе внутреннихъ противодѣйствій. Для того, чтобы изъ нихъ получилось единство, необходимо, чтобы они были между собой такъ или иначе согласованы въ существованіи цѣлаго; но съ точки зрѣнія внутренней, каждая дѣйствующая функція направлена противъ другихъ, нѣкоторымъ другимъ противоположна или противоречить; она давитъ на другихъ, чтобы вызвать ихъ дѣйствіе или чтобы его остановить на тѣхъ предѣлахъ, за которыми оно становится вреднымъ для нея, а слѣдовательно и для цѣлаго; она противодѣйствуетъ давленію, ограничиваетъ и подвергается ограниченію, регулируетъ и подвергается регулировкѣ. Органичность есть, конечно, согласованность, но согласованность въ противодѣйствіяхъ.

Механизмъ состоитъ изъ механизмовъ; организмъ состоитъ, если не изъ организмовъ, то все-же изъ частичныхъ синтезовъ въ своемъ родѣ живущихъ активно. И потому синтезъ организма заключается въ согласованіи самодѣятельности, самостоятельнаго бытія частей съ частичнымъ ихъ бытіемъ въ цѣломъ. И изъ этого опять вытекаетъ взаимное соревнованіе, противодѣйствіе и сопротивленіе частей, какъ имманентная основа органической жизни. Изъ общаго запаса воспринимаемой организмомъ «пищи» отдѣльныя ткани должны получать свое частное питаніе; расходы организма должны ложиться на его органы въ нѣкоторомъ распорядкѣ, иначе произойдетъ крушеніе; большіе расходы одного органа требуютъ и соотвѣтствующаго возмѣщенія; чрезмѣрное разрастаніе какой либо функціи вызываетъ сопротивленіе другихъ. То же и въ обществѣ, какъ оформленной организаціи, — отдѣльные классы, сословія, учрежденія и лица живутъ своей жизнью и тѣмъ осуществляютъ жизнь цѣлаго; взаимно связанные и тѣмъ самымъ взаимно противодѣйствуя другъ другу; изъ общей массы благъ стремятся получитъ нужное и желательное и тѣмъ самымъ вступаютъ въ конфликты; но этими конфликтами и осуществляютъ и поддерживаютъ жизнь цѣлаго.

И не только къ субъектамъ ц субстратамъ органической жизни относимо это положеніе. То же и къ духовнымъ цѣнностямъ въ ихъ реальномъ бытіи. Духовныя цѣнности борются, соревнуютъ за вниманіе. Тѣсно связанныя между собой, одна другую взаимно вызывающія, онѣ вмѣстѣ съ тѣмъ существуютъ самостоятельно въ нѣкоторомъ единомъ бытіи, черпаютъ изъ одного источника и другъ друга вытѣсняютъ. Онѣ приходятъ въ коллизію — борясь въ реальности, за время, за вниманіе, за мѣсто. Въ одной человѣческой душѣ, какъ и въ цѣломъ обществѣ, — искусство, развертываясь, вытѣсняетъ разсудочность, этическую нормативность; но вытѣсняя за опредѣленные предѣлы, вызываетъ ихъ сопротивленіе, тѣмъ болѣе, что за этими предѣлами подрываетъ само себя. И то же можно сказать, исходя изъ отвлеченнаго мышленія и его продукта, отъ нормативной дѣятельности, отъ какой угодно духовной функціи, гдѣ интуиція вступаетъ въ столкновеніе съ дискурсивностью, синтезъ съ выявленностью деталей, воля съ разумомъ, деонтологія съ онтологіей.

Разновидности могутъ быть неограниченны, формы разнообразны, но суть въ этомъ отношеніи остается неизмѣнной. Организмъ въ этомъ широкомъ смыслѣ слова неизбѣжно всегда будетъ организаціей внутреннихъ, приводимыхъ къ согласованію противорѣчій и противодѣйствій. Въ этихъ противорѣчіяхъ и противодѣйствіяхъ будетъ выражаться бытійность частей въ ихъ согласуемости — бытійность цѣлаго. Не только разновидности будутъ безчисленны, но мыслимы и переходныя ступени и смѣшанныя съ механичностью образованія; возможны и переходы къ расплывчатымъ образованіямъ, гдѣ синтетичность таетъ и становится мало опредѣленной или мало уловимой. Если живой человѣческій организмъ есть опредѣленно и твердо выдѣленное единство, то организованный государственно народъ, будучи еще единствомъ твердымъ, становится единствомъ менѣе опредѣленно-выдѣлимымъ, а «культура» и совсѣмъ неочерчиваемыми полосами расплывается въ окружающемъ. Но суть остается: игра дѣйствій и противодѣйствій неизбѣжна во всякой организаціи; въ организмѣ, понятомъ какъ организація изъ. себя, въ себѣ и для себя функціонирующая, эта игра, имѣя въ немъ самомъ своихъ активныхъ носителей, имѣя въ этихъ носителяхъ самодовлѣющіе, живые, а не транзитивно-средственныя организаціи, — неизбѣжно становится игрою внутреннихъ противонаправленностей, внутреннихъ противорѣчій. Въ этомъ смыслѣ всякій организмъ есть связь противорѣчиваго и всякая жизнь — осуществленіе противорѣчій въ единствѣ однолинейнаго осуществленія.

Я не имѣю здѣсь возможности самостоятельно развить теорію организацій и потому ограничиваюсь тѣмъ, что отмѣчаю эту черту органической жизни, не пытаясь дать ни сколько нибудь точныхъ опредѣленій, ни сколько нибудь обоснованныхъ выведеній. Но одну особенность необходимо здѣсь еще отмѣтить.

Мало того, что составные факторы организма имманентно противорѣчивы при общей своей согласованности въ живомъ синтезѣ; эти факторы по самому своему существу, по существу своей функціи въ цѣломъ — должны быть сверхнапряжены, напряжены на большее, нежели то, что необходимо и возможно для организма, что необходимо и возможно для нихъ самихъ. Именно для нормальнаго функціонированія факторы организма должны быть напряжены на функціонированіе сверхнормальное.

Это парадоксальное отношеніе непосредственно вытекаетъ изъ предыдущаго. Такъ какъ источникъ дѣйственности организма въ немъ самомъ, то организмъ — есть синтезъ напряженія. Конечно, можно себѣ представить такое сочетаніе предустановленно взвѣшенныхъ, соразмѣренныхъ и согласованныхъ напряженій, при которыхъ каждый факторъ дѣйствененъ точно въ мѣру своей внутренней необходимости и своей согласованной съ другими факторами необходимости для цѣлаго. Каждый факторъ дѣйствуетъ точно до той точки, въ которой онъ соприкасается съ другими, и напряженъ на дѣйствіе только до этой точки — не больше и не меньше. Съ идеальной точностью достигая точекъ своего назначенія, не преходя ихъ и не задерживаясь до нихъ, каждый факторъ, каждый органъ свою игру осуществляетъ въ идеальной согласованности, въ предустановленномъ соотношеніи съ другими. Но такого согласованія нѣтъ даже и въ планомѣрно налаженномъ механизмѣ, не только въ живомъ самовозникающемъ организмѣ. Такое согласованіе собственно даже и разлагаетъ понятіе цѣлаго, ибо въ немъ каждая часть дѣйствуетъ сама по себѣ внѣ связи съ другими; и это самостоятельное бытіе каждой только благодаря ихъ предустановленной согласованности даетъ внѣшнюю видимость единства. Только потому, что каждый факторъ, такъ сказать, въ надлежащую секунду добѣгаетъ до надлежащей точки, получается какъ бы функціонированіе цѣлаго; но на самомъ дѣлѣ цѣлаго нѣтъ, а есть только предустановленный независимый бѣгъ каждаго фактора, отдѣльно взятаго. Такое представленіе не покрываетъ собой даже понятія механизма. Къ организму же, къ синтезу живущему самобытійно, изъ себя — это представленіе и вовсе непримѣнимо. Ибо организмъ, самостоятельно живущій въ нѣкоей средѣ и только общимъ образомъ съ ней согласованный, неизбѣжно долженъ отличаться чрезвычайной гибкостью, подвижностью, переприспособляемостью; въ немъ не можетъ быть предопредѣленнаго функціонированія каждаго элемента, въ немъ должна быть широкая возможность, широкіе, предѣлы для различнаго функціонированія. И сугуба это такъ въ силу безконечной скрещенности всевозможныхъ внутреннихъ взаимодѣйствій, когда каждое дѣйствіе даннаго органическаго элемента непосредственно отражается не только на тѣхъ, съ кѣмъ онъ находится въ непосредственныхъ соприкосновеніяхъ, но косвенно и на множествѣ другихъ. Какимъ образомъ происходитъ такое переприспособленіе — вопросъ особый; здѣсь именно вступаетъ въ свою роль центральная руководящая функція организма, функція общеорганическаго распорядительства. Какъ бы то ни было, насъ интересуетъ одно: при нормальномъ здоровомъ органическомъ существованіи функціонированіе, какъ всего орга-низма, такъ и его частей, не предустановлено, а протекаетъ и можетъ протекать въ болѣе или менѣе широкихъ рамкахъ. Организмъ приспособленъ не къ опредѣленному функціонированію, а къ функціонированію возможному въ болѣе или менѣе широкихъ предѣлахъ. Организмъ въ этомъ смыслѣ — есть организація возможностей. Но, значитъ, и организмъ, и его элементы должны быть предуготовлены къ осуществленію этихъ возможностей. Именно потому, что организмъ есть организація возможностей, поэтому его дѣйствительное (и соотвѣтственно здоровое нормальное) функціонированіе фактически не исчерпываетъ и не должно исчерпывать возможнаго. Для того, чтобы жить нормально, онъ долженъ имѣть сверхнормальную потенцію.