Перо динозавра - Сиссель-Йо Газан

Анна не улыбнулась.

— Это совсем не смешно, — сказала она.

Карен заморгала.

— Для человека, который всегда готов броситься наперерез танку, ты что-то очень нежная, — удивленно сказала она.

— В ту ночь… Что я ему наговорила? — спросила Анна.

— Ты что, не помнишь?

— Смутно. Я помню только, что очень разозлилась. Что рот раскрылся сам собой, что мне кровь ударила в голову.

— Ты его унижала, — без выражения сказала Карен. — Ты говорила…

— Нет-нет, я не хочу этого слышать, — перебила Анна, выставив вперед руку, и отвернулась.

— Ну, теперь это все равно никакого значения не имеет, — примирительно сказала Карен.

— Я была под кокаином.

— Тогда я этого не понимала, но теперь он рассказал мне, что ушел, потому что боялся сорваться и съездить тебе кулаком в лицо. Избить тебя точно так же, как он избивал отца, — Карен бросила на Анну короткий взгляд. — Мы прекрасно знали, как обстояли дела дома у Трольса. Отец ему покоя не давал. Но мы не знали, что, когда Трольс стал подростком, насилие перешло в физическое. Отец дразнил и унижал его до тех пор, пока Трольс не срывался и не лез в драку. И тогда отец бил в ответ. Они дрались до последнего часа отца, об этом тоже Трольс сейчас рассказал. Отец умирал, лежал в онкологическом отделении в больнице в Оденсе, тощий, как скелет, весь в шлангах. В последнюю свою встречу они снова подрались. Отец начал говорить ему гадости, оскорблял его так, что Трольс ударил, и отец ударил в ответ. Мы смеялись, когда он это рассказывал, потому что это звучит как гротеск. В последний раз, когда Трольс видел своего отца живым, тому удалось выломать ящик из ночного столика и запустить им Трольсу в голову. Так что прямо от отцовского смертного одра Трольсу пришлось идти в травмпункт, — она усмехнулась. — И ровно то же самое произошло той ночью. Ты его унизила. И так болезненно для него, что он не мог терпеть.

— Хватит, Карен, — сказала Анна, поднимаясь и отходя к окну. — И что теперь? — прошептала она. — Теперь он хочет снова со мной дружить? Потому что прошло десять лет? Потому что ему больше не хочется меня убить?

— Мы все изменились, Анна.

Анна вышла в туалет, а когда вернулась в комнату, Карен поставила какой-то старый датской диск и подпевала ему, стоя у окна.

— Эта Биргит, кстати, тебя нашла? — спросила она на середине куплета.

— Нет, — ответила Анна и замерла. — Когда она звонила?

— Около пяти. Биргит Хелланд. Я записала ее номер и дала ей твой мобильный.

Анна в три прыжка очутилась возле своей куртки. На экране телефона светился конвертик. Биргит звонила в начале шестого и оставила сообщение.

— Мне нужно с вами поговорить, — настойчиво сказала она. — Это важно. Мы с Нанной уезжаем завтра днем на дачу. Можно мы встретимся до нашего отъезда? Хорошо бы сегодня. Пожалуйста. Позвоните мне. Я могу за вами заехать. Спасибо.

Анна вышла в ванную и умылась холодной водой. Потом почистила зубы и слегка накрасилась. Прежде чем выйти из ванной, она позвонила Биргит, и они проговорили около минуты. Биргит выедет немедленно и подхватит Анну через двадцать минут на углу Ягтвай и Борупс Алле. Анна взглянула на часы. Было почти одиннадцать. Она вышла в гостиную со словами:

— Ты же останешься ночевать, да?

Карен повернулась к ней и улыбнулась:

— Я же сказала, что ты так просто от меня не отделаешься. Эй, что случилось? — она присвистнула.

— У меня еще кое-какие дела, — сказала Анна, невольно улыбнувшись. — Мне нужно съездить к Биргит Хелланд, она хочет со мной поговорить. Она меня сейчас подхватит. Я вернусь через пару часов. Но если я вдруг не вернусь, если меня не будет дома, когда ты проснешься завтра утром, — Анна вздохнула, — тогда звони Сёрену Мархаугу и поднимай тревогу, хорошо? — Анна протянула Карен бумажку с мобильным телефоном Сёрена.

— Что ты имеешь в виду? Что может такого случиться? — спросила Карен, вопросительно глядя на Анну.

— Ничего, — легко ответила Анна. Она вышла в коридор, Карен пошла за ней. Анна надела свою камуфляжную куртку, проверила, что телефон не разряжен, потом открыла шкаф и вытащила оттуда ящик с инструментами. Она нашла в нем две кабельные стяжки и маленькую отвертку, которые сунула в карман.

— Это еще зачем? — спросила Карен. Анна обняла ее за плечи и посмотрела ей в глаза, гипнотизируя ее взглядом.

— Карен, не волнуйся. Боже храни того, кто пожелает мне зла, — она улыбнулась. — Я просто принимаю кое-какие меры, потому что я зануда с паранойей и мне не очень хочется кормить собой червей в могиле, — она поцеловала Карен в щеку.

— До скорого! — сказала она и закрыла за собой дверь прежде, чем Карен успела что-то ответить.

Шел легкий снег, но дорога была черной и мокрой. Анна остановилась на углу, возле велосипедного магазина. Сквозь стекло ей был виден розовый девичий велосипед. Розовый с корзинкой, на которой была нарисована клубничина.

Вдруг рядом засигналила машина.

Биргит Хелланд притормозила у бордюра, перегнулась через переднее сиденье и открыла дверцу. Анна залезла в машину. Биргит выглядела плохо, за эти дни она очень постарела.

— Привет, Анна, — вяло сказала она, пока Анна пристегивалась. — Ничего, если мы поедем ко мне? Сейчас так холодно. У меня нет сил сидеть в машине и нет сил идти куда-то, где люди. Сегодня был слишком тяжелый день, — она коротко улыбнулась.

Анна кивнула.

— Спасибо, что пришли на похороны, — сказала Биргит, сосредоточенно глядя на дорогу.

— Ну что вы, не за что.

— Нет, я не принимаю это как должное. Я правда рада, что вы там были. И понимаю, почему вы не остались на поминки. Я сама была близка к тому, чтобы туда не идти, — она безрадостно рассмеялась.

— У меня была встреча.

— Да, я понимаю, конечно.

Они помолчали.

— Где ваша дочка сейчас? — спросила вдруг Биргит, с любопытством глядя на Анну.

— Дома, — ответила Анна, стараясь, чтобы это прозвучало спокойно. — С ней моя подруга Карен.

Зачем, черт побери, ей нужно это знать?

Когда они свернули к дому Биргит, была уже почти полночь. Дорога была пустынной, но припаркованные по обе стороны машины говорили о том, что во всех домах живут. В доме горел свет, и Биргит, видимо, разожгла камин перед уходом, в нем потрескивал огонь, когда они вошли в гостиную.

— Нет, спасибо, я ничего не хочу, — ответила Анна на предложение налить ей вина. Биргит наполнила свой бокал и сделала два больших глотка. Анна вдруг задумалась о том, сколько она выпила до того. Была ли она уже пьяной, когда они ехали сюда? Биргит осушила бокал и наполнила его снова.

— Пойдемте наверх. Мне нужно вам кое-что показать.

Анна повесила свою куртку на крючок в прихожей, но переложила телефон, отвертку и кабельные стяжки в задний карман джинсов. Теперь она настороженно поднималась за Биргит Хелланд по лестнице. На втором этаже сильно пахло цветами. Когда они проходили мимо ванной, Биргит толкнула дверь и сказала без всякого выражения:

— Я взяла домой несколько букетов.

На полу в ванной стояло множество белых пластиковых ведер со всевозможными букетами. Они пошли по коридору дальше, мимо полуоткрытой двери в комнату Нанны, убранную и обставленную со вкусом по сравнению с той комнатой, в которой жила в отрочестве Анна. На кровати лежало вязанное крючком покрывало, рядом стоял низкий косметический столик с круглым зеркалом, бутылочками духов и заряжающимся iPod'ом. Шторы были не задернуты, и окна зло таращились на Анну.

— Нанна ушла к подруге, — Биргит махнула руками в знак недовольства и разочарования. — Жизнь продолжается.

Они дошли до конца коридора, и Биргит открыла дверь в удивительно большую комнату. Слева от двери, у стены без окон, стоял письменный стол, справа была тахта, заваленная подушками из грубой ткани. В дальней стене было большое окно, рядом с которым стояла по-зимнему голая магнолия. На письменном столе стоял компьютер, который был включен, как оказалось, когда Биргит щелкнула мышью.

— Я тут кое-что нашла сегодня, — сказала она. Анна взглянула на экран и узнала логотип интернет-банка, которым сама пользовалась. Биргит вошла в него с помощью пароля, который набрала, сверяясь в бумажкой, лежащей на столе, и на экране появился отчет о состоянии счета.

— Смотрите, — сказала Биргит, указывая на экран. Анна проследила за ее пальцем, и поначалу ей было трудно понять, что именно она видит. Кровь шумела у нее в ушах.

— Что это? — выдавила она.

— Деньги. Каждый месяц в течение последних трех лет. Я проверяла годовые отчеты. Семь тысяч крон каждый месяц. Эти деньги Ларс переводил со своего личного счета на счет в «Амагербанке». И знаете, чей это счет?

Анна покачала головой.

— Эрика Тюбьерга.

Наступила тишина.

— И что это значит? — медленно спросила Анна.