Шестьдесят рассказов - Дино Буццати

На всякий случай учитель отключил электричество и поспешил вниз. Верно, взорвался газовый баллон на кухне, подумал он. Однако баллон был цел — это он разглядел сквозь густой едкий дым, оставшийся от взрыва. Взрыв явно произошел в стенном шкафу, где Манарини, никогда не ходивший на охоту, держал охотничье ружье с принадлежностями. Дверное окошко и само ружье разлетелись вдребезги, даже углы стен обсыпались. Сомненья не было: по неведомой причине взорвались патроны.

Манарини застыл на несколько минут в изумлении. Потом вдруг принялся беспорядочно прыгать по кухне, вопя, как безумец.

— Вот оно! Вот оно! Моя взяла! — И учитель снова и снова подпрыгивал на обломках штукатурки.

Жена Эвелина по возвращении застала супруга все в той же кухне. В волнении и задумчивости ходил он взад-вперед, не разбирая дороги. Он молча схватил жену за локоть и увлек в укромное место, чтоб девочки не слышали их беседы. Вид у него был таинственный и одновременно торжественный.

— Послушай, Эвелина, — проговорил он в величайшем волнении, — сейчас я сообщу тебе ужасную тайну. Да-да, именно так: ужасную тайну. Настолько ужасную, что не могу хранить ее один. Само собой, об этом не должна знать ни одна живая душа. Ты сейчас сама поймешь, что это так, когда узнаешь, в чем дело. А дело идет о жизни и смерти.

— Господи! — только и выдохнула она, напуганная больше выражением лица мужа, чем его речами.

— Не бойся, родная, — продолжал учитель. — Я просто сделал величайшее открытие. Я придумал аппарат, который может сосредоточивать энергию электрического поля в чем-то вроде луча, и этот луч воспламеняет на расстоянии взрывчатые вещества. Не исключено, что он может вызывать и пожары, но тут я наверняка не знаю, надо проверить. Я изобретал этот аппарат десять лет, тебе и словом не обмолвился. И вот видишь, Господь мне помог. Ну что, что ты так смотришь, Эвелина? Эвелина! Не понимаешь ты, что ли? Я же теперь могу сделаться властелином мира! — задыхался учитель.

— И что ж теперь будет? — не на шутку перепугалась она.

— Да не смотри на меня так! — закричал Манарини. — Думаешь, я псих? Показать тебе, как взрывается? Сейчас покажу!

И он побежал наверх, в спальню, откуда вскоре спустился, неся в руке три пистолетных патрона.

— Не веришь, не веришь, — бормотал он как одержимый, — а вот сейчас проверишь. Положи-ка их подальше в саду, вон у той сосны, отойди и смотри.

Эвелина завороженно проделала все это. Она прошла лужайку и кинула патроны под сосну. Повернувшись к дому, она увидела мужа в окне. Он махал руками: мол, отойди в сторону. Тогда она пошла назад в дом и, примостившись у окна первого этажа, стала ждать.

Хороший он человек, думала она, успокаиваясь. Только вот находит на него иногда. Неужто ему и в голову не пришло, что патроны взорвались от жары, да и только?

Пах! Папах! — прервали ее размышления три сухих взрыва, из которых последние два прозвучали почти одновременно. Будто и не случилось ничего: легкий дымок серел под сосной, да сухая ветка обломилась. Но мысли неслись с мучительной скоростью, а сердце бешено колотилось.

«Как же теперь-то? — спрашивала себя Эвелина, ощущая смутно, что спокойной жизни пришел конец. — Что он будет делать? Расскажет секрет? Кому? Военным? А вдруг они его арестуют, чтоб никто больше не узнал? Господи, ужас-то какой!»

— Мама! Мама! — Это звала дочь Паола из гостиной. — Что там случилось? Вроде стреляли.

Эвелина с усилием овладела собой и ответила безразлично:

— Охотник, наверно. По воскресеньям их тут наезжает…

— Опять этот Манарини! — поморщился начальник Генерального штаба, выслушав донесение адъютанта. — Что ему угодно, можете вы мне объяснить? Сорок раз говорил: разбирайтесь с ним сами, как знаете. Чтоб больше я о нем не слышал. И потом, как он здесь вообще очутился? Кто его пропустил?

— Вот, ваше превосходительство! Пропуск. Подписан заместителем начальника Фантоном.

— Каким еще, к черту, Фантоном?

— Заместителем по подготовке личного состава.

— Нет, вы слыхали! — взорвался генерал. — Не сегодня-завтра война, Европа воюет, враг, так сказать, у ворот. Все разваливается ко всем чертям! И чем, по-вашему, я должен заниматься? Каким-то там Манарини! Да я голову даю на отсечение, ему надо сынка от армии освободить — и вся недолга.

— Он уверяет, что речь идет о деле государственной важности — именно так он говорит, — повторил адъютант. — Он говорит, что в этом деле нельзя терять ни минуты. И еще он хочет поговорить с вами без свидетелей.

— Минуты нельзя терять! — пристукнул кулаком по столу начальник штаба. — Ну что ж, пускай войдет, раз он такой торопыга! — неожиданно согласился генерал.

Манарини вошел. Генерал даже не поднял глаза от бумаг.

— Так вы и есть Манарини? — проговорил он, глядя в стол.

— Именно так.

— Ну, и что вам угодно?

Манарини откашлялся. Он был взволнован.

— Ваше превосходительство! — наконец выговорил он. — Ваше превосходительство! Я вполне сознаю всю дерзость моего шага, но я счел долгом совершить его, поскольку, ввиду возможного нападения противника… В общем, я считаю своим долгом…

— Так он добровольцем, — сообразил вдруг генерал, — добровольцем собрался? И вы явились за этим ко мне?! — зарычал он на незваного посетителя.

Манарини шагнул вперед. Бог весть откуда взялась в нем такая храбрость.

— Ваше превосходительство, позвольте мне закончить. Я пришел предложить вам способ разгрома противника! — выкрикнул учитель.

— Вы?.. Разгрома? — изумился генерал.

— Но, прежде чем войти в подробности, я хотел бы получить от вас гарантии моей личной неприкосновенности, равно как и неприкосновенности моей семьи, — твердо произнес Манарини. — В этом случае я приглашу вас присутствовать на соответствующем испытании.

— Куда пригласите?

— Ну, не здесь же испытывать изделие? Лучше всего подойдет открытая местность. Вы умеете водить машину, генерал?

— Почему вы спрашиваете? — не придя в себя, пробормотал генерал.

— Потому что сам не умею. А водителя мы взять не можем. Я и вы — таково непременное условие, conditio sine qua поп. Свидетелей быть не должно. Дело идет о моей жизни и смерти. А теперь и о вашей тоже, — едва заметно усмехнулся изобретатель. — Такие дела, ваше превосходительство.

С первыми лучами едва разгоревшегося дня разведывательное звено истребителей засекло в квадрате 9000 передвижение крупных сил противника. Насколько хватал глаз, по дороге тянулась сплошная цепь боевых машин. Во главе колонны двигались мощные танки. Они шли по два. Над колонной кружили истребители противника. Их было около тридцати. Они тотчас заметили приближение наших разведчиков. Около десятка вражеских самолетов одновременно открыли огонь и стали перестраиваться, чтобы окружить наше звено. Манарини, сидевший в самолете командира звена, нажал кнопку. Вспыхнул продолговатый экран. Тогда учитель взял в руку нечто вроде трубки, закрепленной на оси, и начал медленно двигать, наводя на цель. Через мгновение в той части неба, где видны были изготовившиеся к атаке истребители, лишь мелькали, постепенно угасая, сияющие точки да чернели маленькие дымные облачка.

Еще несколько секунд — и остальные самолеты противника падучими звездами устремились к земле.

Тогда звено разведчиков, деловито выстроившись в линию, спланировало над ползущей по земле колонной. Над машинами разведчики увидали вспышки — это заговорили зенитки. Но тут же Манарини повел своей трубкой.

То, что произошло дальше, не укладывается в рамки обычного человеческого воображения. Точно гигантский фитиль, вспыхнула вражеская колонна. Пламя распространялось от ее начала к хвосту, захватывая все новые и новые машины, бушуя неистово, блестя и переливаясь невиданными красками, устремляя к небу смертоносные языки. В считанные мгновения все было кончено. От трех бронированных дивизий не осталось и горсточки пепла.

Из бюллетеня № 14 Генерального штаба:

«…Разгромлены и уничтожены три вражеских формирования тяжелых бомбардировщиков на северо-востоке. Первое формирование предположительно состояло из 850 машин, второе — из 200, третье — более чем из 1100 боевых самолетов. Вражеские самолеты уничтожены при пересечении нашей государственной границы.

…На Ионическом море было разгромлено при приближении к итальянскому побережью военно-морское формирование противника, состоявшее из двух авианосцев, одного линкора, трех вспомогательных авианосцев и тринадцати легких судов сопровождения. Уничтожение произведено Специальными средствами борьбы с надводными объектами. Наш санитарный корабль подобрал более 2200 терпящих бедствие».

Заголовки газет:

УНИЧТОЖЕНО ЕЩЕ СЕМЬ ДИВИЗИЙ ПРОТИВНИКА

ВРАГ ОБРАЩЕН В ПОЗОРНОЕ БЕГСТВО