Сумеречное состояние души. Часть 3 - Нина Тарутина
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Далее, располагалась картина, на которой был изображен трехэтажный роскошный дом…, утопающий в зелени… — он был возведен в короткий срок: в качестве подарка, от любящего супруга Модеста, на девятнадцатилетние обожаемой жены Оленьки. Под данной картиной висели фотографии, снятые внутри дома: домашняя оранжереи, где Ольга подолгу проводила время; бальная зала и, танцующие вальс, гости…; хозяин дома и его друзья, в биллиардной…; гостиная комната Ольги…, детская… — Модест Архипович, весьма, постарался, чтобы атмосфера в их доме напоминала Ольге дом ее родителей, где прошло ее беззаботное и счастливое детство…
С противоположной стороны… висели портреты двух сыновей Модеста Архиповича, от первого брака — Серафима и Федора, и портрет дочки Ксении, рожденной в браке с Ольгой. Чуть поодаль, ровно в ряд, стояли три манекена, обряженные в роскошные платья, давно прошедшей эпохи… — в них щеголяла, когда-то, молодая жена Модеста Архиповича, вызывая восхищение и зависть окружающих… Долгие годы Ольга Сергеевна, трепетно, хранила эти дивные наряды, как память об ушедшей эпохе и прошедшей, сладко-горькой молодости, а ее дочери Ксения они служили напоминанием, о любимой мамочке!
В витринах, под стеклом, расположили изящные чашки, тарелки, сахарницу, супницу — остатки китайского сервиза; изделия из серебра — две чудесные вазы, ложки и вилки с вензелями М.А, что чудом уцелели… Здесь же, под стеклом, находились и остатки, в виде коротких золотых змеек, с пустыми «глазницами» — все, что уцелело, от некогда роскошного бриллиантового ювелирного гарнитура, что подарил на свадьбу своей невесте немолодой жених: в последующие годы лихолетья, Ольга вынимала из золотых оправ бриллианты, по одному, чтобы ее дочь и внук не голодали!
* * *Открытие экспозиции началось с повествований экскурсовода, для присутствующих здесь, приглашенных лиц…, но на Лику снизошло странное чувство, будто бы она находиться не в краеведческом музее, на экспозиции, а в богатом и роскошном доме своего прапрадеда Модеста. И Лика, живо, представила себе новогодний бал в доме своего пращура: пары скользят по паркету, в ритме вальса… — и среди них находиться ее прабабушка Виолетта… — это был первый выход в свет юной дочки купца Федора и его жены Гликерии. Студент высшего технического училища Александр случайно попал на бал, в дом купца и фабриканта Модеста Архиповича… Но случайности, вовсе, не случайны… — его взор упал на прелестную, белокурую девушку с огромными и лучистыми глазами… — она вальсировала в паре с двоюродным братом Александра…
Лика вернулась из своих фантазий в реальность и обнаружила, что стоит напротив фотографий, на которых запечатлены ее прабабушка Виолетта и прадед Александр…, перед алтарем, в день их венчания: в году 1910… — и зрелая мама — Виолетта с годовалой дочкой Марфой, напряженно смотрят в объектив…, но это фото ее прадеду Александру не суждено было увидеть…
* * *Ликин прадед Александр не принимал участия в белом движении — не сражался против красных: он, еле живой, вернулся к своей жене Виолетте и сыну Алексею из германского плена.
В то время его семья нашла приют у Ольги Сергеевны…: отец Виолетты — Федор не пережил экспроприации своих двух огромных магазинов, парохода и изъятие всех ценностей, у его семьи… — умер, от сердечного приступа, а его жена Гликерия не смогла, смириться с подселением чужаков, в ее уютный дом… — ушла жить к родителям, в деревню… При, непосредственном участии Ольги Сергеевны — любящая Виолетта, усердно, принялась выхаживать, серьезно больного мужа Александра.
Едва прадед Александр окреп, с помощью управдома Василия, бывшего садовника Ольги Сергеевны, он приступил к реконструкции помещения библиотеки, что закрепила новая власть за Ольгой Сергеевной, для проживания в ее же, бывшем доме… Они разделили, помещение кирпичными стенами, на две комнаты, кухню и подсобное помещения… За кирпичи и трубы, и паровой котел…, а еще обои, шпаклевку и краску, что приобрели они на «черном» рынке, пришлось расплатится шикарным бриллиантовым гарнитуром, подаренным покойным Модестом Архиповичем супруге Оленьке, за новорожденную дочку Ксению.
* * *Надо отдать должное бывшему садовнику Василию… — это он, первым, уловил ветер перемен… — и посоветовал Ольге Сергеевне, переселиться в помещение библиотеки, которая имела отдельную туалетную комнату… И массивный биллиардный стол был вынесен в холл, вынесены были и некоторые шкафы с менее ценными книгами… — их место заняли две двуспальные кровати, две кушетки, два шкафа для вещей, массивное трюмо, мягкие стулья и обеденный стол… Помещение бывшей библиотеки резко преобразилось: две спальни отделялись друг от друга, от гостиной и кухни — книжными шкафами и… ширмами… — это вместо дверей…
Все тот же Василий посоветовал растерянной Ольге Сергеевне: часть самых ценных драгоценностей и запасы продуктов питания спрятать в его дворницкой…, а остальные ценности, по его совету, Ольга Сергеевна «выдала, добровольно», и, тем самым, сохранив за собой, выбранное место проживания… И обрела некое расположение новой власти: прощалась бывшая владелица со своей фабрикой без истерических рыданий, волосы на себе не рвала, когда забирали ее ценности, а лишь промолвила, смиренно, в полголоса:
— Бог дал, Бог и забрал…, но жизнь продолжается…
— Это правильный взгляд на жизнь, гражданка купчиха-фабрикантша: Бог, ведь, велел и делиться…, с ближними… — промолвил один, из чекистов.
* * *Когда ремонт в квартире Ольги Сергеевны был, благополучно, завершен — позднее, по протекции Ольги Сергеевны и ее дочери Ксении, прадеда Александра приняли на работу в школу рабочей молодежи, учителем черчения. Но учительствовать прадеду пришлось недолго: уважаемый генерал Алексей Брусилов, в своем открытом письме…, взывал к бывшим кадровым офицерам российской армии… — и прадед Александр пошел служить в рабоче-крестьянскую Красную Армию…
После отражения польской агрессии, прадеда Александра направили служить на Дальний Восток — и жена Виолетта с сыном Алексеем последовали за ним… — и жизненные пути Виолетты и Ольги Сергеевны разошлись на время… В 37 году, по ложному навету, прадед Александр был арестован… — и освободили его, лишь, за год, до начала войны. В период короткого счастья, супруги зачали еще одного ребенка… — девочка