Фрикшоу - Вера Майтис

сжала подол юбки кулачками и уверенно согласилась. Зарплата повысится почти в два раза, но придётся Рыбке походить на танцевальные курсы, чтобы это было не простое плавание в аквариуме, а больше кокетливый танец русалки.

― Алло, Лана. Приходи сегодня после работы в мастерскую Яна! У меня уже почти всё готово. Вот только погода портится, но так даже эпичнее будет! В общем, жду, детка! ― возбуждённо тараторила Тильда в трубку, позвонив мне под конец дня.

Вышла на улицу и посмотрела в небо. Да, и в правду ― тучи затянули небо, предвещая ливень. «Что же там задумала Тильда?» ― размышляла я, запахивая плотнее плащ на себе. ― Хорошо бы приобрести дождевик. Наверняка можно найти похожий на мой текущий образ». Улицы постепенно пустели, и я встречала всё меньше прохожих из-за накрапывающего дождя.

Подошла к дому, в котором располагалась студия мастера, и уже издалека увидела большой куб, обтянутый синим тентом, вокруг которого бегала Тильда в абсолютно прозрачном дождевике длиной до начала бёдер. Под, стесняюсь сказать, одеждой её тело было покрыто чёрными мазками краски, крестами по грудям и жирной галочкой на лобке.

― Лана, ты не представляешь, в каком я возбуждении и восторге! Это будет просто шедевр! ― говорила она и обнимала меня одновременно, когда я поравнялась с её конструкцией.

«Все художники первое время так думают…» ― подумала я и обняла её в ответ, целуя в щёку.

― Ого, вот это тебя разукрасили! Это прямо очень в тему, а на теле есть синяки?! ― распахнула она бесцеремонно мой плащ и осмотрела. ― Отлично!

На теле у меня и вправду проявилось много синяков, в основном на предплечьях, плечах и бёдрах от ударов Лич. Тильда завела меня в свою постройку, и я наконец увидела её шедевр.

На тележке с резиновыми колёсами стояла большая старинная профессиональная видеокамера годов 2000-х. К тележке крепился трос из резинового муляжа колючей проволоки и шнуров, который оканчивался подобием бандажа из ремней и пружин.

― Что это? ― подала я голос, и Тильда достала из коробки рядом два дилдо.

― Какой куда хочешь? ― с румянцем спросила она, и я выругалась про себя, чуть не закатив глаза.

― Так, а что делать нужно? ― испуганно осведомилась.

― Страдать, пока кайфуешь, Лана. Уверена, ты войдёшь во вкус! Смотри, ― Тильда присоединила фаллоимитаторы к коннекторам в пружинах ремней и развернула в руках. ― Это мы надеваем плотно на бёдра и талию, ну а куда попадают дилдаки ― и сама понимаешь. Они крепятся окончанием к пружинам, а те в свою очередь к тросам. Ой, давай раздевайся. Зачем рассказывать, когда можно уже начать!

Тильда сняла с меня плащ, положила в коробку. Затем заставила снять ошейник и ботфорты, отдавая неудобные туфли с высокой подошвой. С томящим чувством возбуждения и ужаса я наблюдала за происходящим. Смазав и просунув в меня фаллоимитаторы, художница затянула ремни и подёргала за трос.

― Эй! ― вскрикнула я, почувствовав, как они нехило ходят во мне.

― Прости, я уже проверяла конструкцию на себе, но будет обидно, если что-то отвалится по дороге! ― суетилась Тильда вокруг меня.

― По дороге куда?! ― вскричала я, всё больше пугаясь и возбуждаясь.

― На главную площадь, конечно же! А теперь ещё один элемент! ― выудила девушка из-под тележки средневековые деревянные колодки и показала мне.

Колодки эти предназначались для крепления рук на уровне шеи и были обклеены различными купюрами и листовками, призывающими заводить здоровое потомство без отклонений. Очень похожи они были на лозунги «АнтиО», но само название организации замазано. «Решила всех зацепить? ― подумала я. ― Не слишком ли это вызывающе даже для такого места?»

Но как же я ошибалась, ведь на этом вызов не кончился. Включив питание на вибраторы, от чего я охнула, она водрузила на мою шею колодки и закрепила руки в них. Затем Тильда распахнула ворота защитной конструкции, подняв флаг с логотипом Евгеники и, словно знаменосец, вышла.

― Вперёд, Лана! Покажем этому миру, кто мы есть! ― прокричала девушка, и я, переминаясь с ноги на ногу, всё же вышла, подрагивая от неуютности.

А я-то была уверена, что уже почти привыкла к наготе, ― но к участию в таком точно готова не была. С трудом вышагивала, обливаясь смазкой и сжимая ноги. Равномерно идти либо пока не получалось, либо не получится и далее, в то время как фаллоимитаторы монотонно вибрировали в щёлке и в заднице, то выходя из них, то задвигаясь вновь.

― Ох, Тильда, это пиздец… ― выдохнула я, когда увидела первых прохожих, заметивших меня.

― Именно! ― торжествующе подтвердила она и продолжила топать каблуками.

Тихо подвывая от наслаждения и стыда, я наконец почувствовала то, что и хотела передать художница. Безысходность ситуации, в которой оказались все ГМ-люди, желающие получить возможность быть равными в правах Обычным и Чистым. Стало чуточку полегче то ли от осознания, то ли оттого что немного привыкла. Возбуждение всё нарастало, а Тильда неумолимо вела нас по улице, собирая толпу зевак в хвосте. Терпеть больше не было сил, и я кончила, упав на колени от позорного вида, наготы и ласк бесчувственных устройств.

― Вот чёрт, прости! Я не предусмотрела это, нужно было надеть наколенники, ― заботливо подняла меня девушка, пока я корчилась уже от боли в коленях.

― Пойдём, ― ответила, тяжело дыша, и двинулась.

Спустя квартал я услышала звуки волынки и увидела, как к нам на перерез по перпендикулярной улице идёт тот самый парень в килте. Поравнявшись с нами, он задорно рассмеялся.

― Вот это да! Можно к вам в процессию? ― спросил он.

― Конечно! Будешь нашим оркестром! ― ответила неугомонная Тильда, и «оркестр» стал замыкающим.

«Мне сейчас только звука волынки не хватало как постоянного раздражителя!» ― стиснула зубы я и остановилась. Дождь значительно усилился, и мостовая стала скользкой, а по голому телу стекали струйки прохладной воды, рождая мурашки. Внутри снова всё затрепетало от воспоминаний из поезда, где я кончила только от мыслей о том,